Нежный рассвет любви (СИ) - Рейн Елена

– Прошу выйти!

– Я за тобой, – прогрохотал мужчина, не ожидая такой реакции от рыжей красавицы.

Девушка смутилась. Отметив улыбку медсестры, она пробубнила:

– Где бахилы? И снимите верхнюю одежду, я ведь веду прием. У меня здесь малыши, а вы…

Громов нахмурился, открыл рот, чтобы сказать, но замолчал. Повернулся к двери, взялся за ручку, но моментально обернулся и отчеканил:

– Нам нужно поговорить.

Женя закусила губу, кивнув, и тут же прищурилась, вновь заостряя внимание на одежде мужчины. Андрей выставил руку, давая понять, что повторять не следует, и вышел.

– Это ваш друг? – с любопытством поинтересовалась Лидия Михайловна, на что Евгения лишь пожала плечами, не желая отвечать. Она не понимала, почему мужчина пришел, но знала, что скоро он все объяснит, а пока…

Стараясь не показывать растерянности, девушка быстро прошла к двери, распахнув, наблюдая пять взрослых людей с детьми. Примерно через полчаса освободится. Глянув на мамочку с малышом на руках, прижимающую его к груди, узнала Сорокину. Несмотря на то что у сына инвалидность, скромная женщина всегда стеснялась без очереди заходить. Евгения покачала головой и проговорила:

– Проходите.

– Но наша очередь! – возмутилась худощавого телосложения горбатая старушка, кинувшаяся к кабинету, не желая никого пропускать.

– Дети с инвалидностью принимаются вне очереди, – объяснила Евгения и шире открыла дверь, отмечая облегчение молодой матери, которой было очень тяжело держать пухлого ребенка на руках. Сам годовалый Саша не мог ходить. В лучшем случае шину Виленского ему снимут через восемь месяцев. Но ребенок успокаивался только на руках у матери. Липиной было жаль ее, женщина почти не спала. Показав рукой на пеленальный стол, педиатр спокойно произнес:

– Раздевайте сына и рассказывайте.

Уставшая женщина моментально положила ребенка и начала говорить, поспешно начиная сбивчиво рассказывать про УЗИ, которое недавно прошли, про себя радуясь, что не пришлось долго ждать.

Через десять минут пиликнуло сообщение, отвлекая от работы с очередным пациентом. Евгения попросила застегнуться ребенка и, глянув на его бабушку, передала карточку медсестре, с улыбкой заметив:

– Все хорошо. Завтра уже можете идти в садик.

– Наконец-то! – довольно выдохнула старая женщина, которая сидела с ребенком, потому как дочери строго-настрого было запрещено на работе уходить на больничный. И приходилось ей сидеть. Нина Моисеевна устала. Весь месяц она только и ездила то к одной дочери, то ко второй, чтобы нянчиться и ухаживать за больными детьми. Нет, это ее внуки, она их любила, но вот, все же годы берут свое. Четыре недели она как на работу бегала по дочерям, не зная, кому молиться, чтобы поскорее хворь отступила. Ангина, простуда, ларингит, отит – все, чем можно, переболели. Домой возвращалась поздним вечером, сразу же начиная готовить, чтобы дед был сытый. И вот теперь хоть немного отдохнет. А может, съездит в гости к подружке в деревню. Давно она с Петровной не виделась. Посидят, вспомнят былое. От подобной мысли она улыбнулась и пересела на другой стул к медсестре, чтобы получить справку.

Глянув на дверь, Евгения хотела выйти, чтобы спросить у Громова, зачем ему понадобилось ее увидеть, но не хотела еще больше задерживать медсестру. Ей и так было неудобно перед Лидией. Заострив внимание на телефоне, девушка нахмурилась. Глянула на экран и увидела сообщение от незнакомого абонента.

«Мою одежду не приняли. Гардеробщица ушла. Кстати, у тебя рабочий день закончился. Ты в курсе?»

Прочитав, Евгения улыбнулась и написала:

«Я не могу уйти домой, оставив больных детей в коридоре. Подожди немного».

Ответ пришел незамедлительно.

«Я жду… и мой адвокат ждет. Хотя ему-то замечательно ждать».

Евгения нахмурилась, не понимая, о чем говорит. Адвокат? Зачем?

Через двадцать минут Евгения простилась с Лидией, убегающей впопыхах к мужу, ожидающему ее в машине. Девушка вздохнула, решив все же пойти к заведующей, как только получится, и поговорить, что на участке за три отведенных часа невозможно всех принять. И бросать без помощи не по-человечески. В то же время не хотелось держать медсестру. Насколько она поняла, на десятом участке всего три двенадцатиэтажных дома, поэтому у них даже очереди нет, когда бы она ни проходила мимо кабинета в момент приема. Почему не взять хотя бы два из ее десяти домов и разгрузить участок? Ведь это не дело. Кто придумал такое странное распределение?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Накинув куртку, Евгения выключила свет и вышла из кабинета, закрывая дверь на ключ.

– Дождался… Замечу, что я давно никого не ждал. Обычно как раз наоборот, – раздался приятный голос позади, и Женя вздрогнула. Она порывисто повернулась, внимательно всматриваясь в лицо мужчины, пытаясь понять, почему он пришел к ней.

– Как ты узнал, где я работаю? – спросила и внезапно осознала, что она обратилась к нему на «ты». Стало неудобно, но внутри ей было комфортно.

– Ну-у… я дождался, пока ты зайдешь домой, и поинтересовался у первой бабушки, кто в подъезде детский врач. Мне все и выложили во всех подробностях. Как-то так.

– Зачем?

– Слушай, Жень, а пойдем на улицу? Охранник уже ждет не дождется, чтобы закрыться. Кстати, я еще не ел, поэтому, как решим дело, надеюсь, составишь мне компанию.

– Какое дело? – живо подхватила Евгения, желая знать, чего Громов от нее хочет. Этот вопрос не давал покоя.

Мужчина улыбнулся, загадочно глянул на лицо и, взяв за руку, повел по коридору, чуть сильнее сжимая руку, чем следовало. Когда вышли на улицу и приблизились к машине, Андрей повернулся к девушке и отчеканил:

– Я могу помочь тебе с племянницей.

– Помочь? Но как? Мне нужно…

– Решение – брак. Мы сегодня распишемся, подпишем брачный договор, и через самое короткое время ты будешь со своей девочкой, – он на мгновение замолчал, ожидая реакции, но, отмечая неверие и страх, продолжил: – Начальница ЗАГСа уже заждалась.

– Но… зачем тебе это все?

– Хочу помочь… тебе и ребенку.

– Но я не понимаю… Объясни, пожалуйста. Ведь так не бывает.

– Жень, если честно, времени нет. Мой адвокат составил уже брачный договор. Там будет указана дата, минимальный срок продолжительности брака, необходимый для того, чтобы у вас не возникло проблем.

– Но как же? Ведь ты…

– Не переживай, брак может быть фиктивным, а потом просто расстанемся, если нужно будет. В этом случае будет сумма компенсации, чтобы ты и девочка ни в чем не нуждались.

Слова застыли в горле. Евгения застопорилась, пытаясь понять, зачем свободный, богатый мужчина соглашается на ненужный брак с проблемной незнакомкой, а потом развернулась и быстрыми шагами пошла в сторону тропинки. Она понимала, что предложенный вариант – это выход, но не понимала причины, что вызывало испуг и странные мысли. Но ведь предложил не потому, что понравилась она ему. Это бред. Тогда что? Может, он любит шутить? Жестоко. Лучше уйти и наивно не надеяться.

Нужно идти домой.

Рывок, и девушку внезапно развернуло. Женя смотрела в лицо гневного мужчины, а когда открыла рот, услышала:

– Женя, у тебя есть шанс быть со своей девочкой. Только сегодня. Завтра я улетаю в командировку. Все подготовлено. В чем проблема?

Она вырвала руку и громко воскликнула:

– Зачем? Зачем это тебе? Что, ты всем так помогаешь, предлагая брак и деньги? Почему? Честно скажи мне!

Мужчина повел головой, задумываясь на секунду, что-то решая для себя, а потом лениво ухмыльнулся и проговорил:

– А если ты меня заинтересовала, что тогда?

– Бред, – бросила девушка, считая слова невероятной шуткой. Это такая игра?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну, могу поделиться мыслями, если не веришь. Меня раздражают корыстные девушки с модельной внешностью. Раньше это заводило, не спорю, приносило удовольствие, и я не хотел другого, а теперь… опротивело, – отмечая удивление в глазах девушки, Андрей уточнил: – Понимаешь меня? Я хочу тебя, попробовать новые отношения.