Братья-рыцари и камни Гроба Господня (СИ) - Никмар Алекс

Большего страха представить себе было невозможно. Однако в следующее мгновение Ги Бамо каким-то внутренним животным чувством ощутил, что к нему спереди что-то приближается. Он не мог понять и даже представить себе, что это, но чувствовал, что это самое «нечто» — явно неживое, Оно двигалось и обладало древним, могучим умом, который в эти мгновения ворвался в его голову и как раскрытую книгу, страницу за страницей, начал листать его мысли.

Внутреннее противостояние с этим бесцеремонным вторжением длилось недолго. Рассудок легата такое насилие выдержать не мог, он потух, предпочтя свалиться в мрачную бездну безвременья. Как следствие этого печального факта — всё происходящее дальше, он уже не видел и не чувствовал…

Между тем, к висящему в середине портала телу легата, неторопливо подошла высокая, в полтора человеческих роста фигура. В левой руке существо сжимало длинный посох с закутанным в мешковину массивным шарообразным навершием. Скорее всего, этот посох являлся либо магическим артефактом, либо оружием, во всяком случае, существо на него не опиралось, а держало наподобие боевого копья — на середине длины и чуть наклонённым вперёд. Вся одежда демона (а это был именно он) состояла из грубого чёрного плаща-балахона с большим глубоким капюшоном, полностью закрывающим его голову.

Приблизившись на дистанцию двух шагов, демон вытянул вперёд скрытую широким рукавом руку, и из неё почти тут же вырвался луч холодного, жёлто-зелёного пламени. Это пламя негромко гудело, совсем чуть-чуть не доходя до обездвиженного тела монсеньора Бамо. Срывающиеся с оконечности луча сгустки мертвенного огня вырывались вперёд, с жадностью пытаясь дотянуться и лизнуть недвижную грудь папского легата, впрочем — монсеньор Бамо уже ничего не чувствовал и потому как-то реагировать на происходящее не имел никакой возможности.

Между тем, высокая фигура в чёрном плаще, из которой буквально сочилась переполнявшая её и питающая портал энергия ненависти и зла, вглядевшись в тело распростёртого легата, что-то заметила на его груди, и это «что-то» ей явно не понравилось. Голос демона наполнился непримиримой яростью, он буквально прожигал монсеньора Бамо насквозь:

— Глупейший и лживый символ! Никчемный и бесполезный, особенно если не понимать его истинный смысл и носить как какое-то странное украшение!.. Ох, легат-легат!.. Тебе он уж точно никак не поможет!.. а впрочем… — жёлто-зелёный луч удлинился, к груди монсеньора Бамо метнулось мертвенное пламя, и под его воздействием висевшее на его груди распятие начало чернеть и обугливаться — до тех пор, пока не превратилось в висящую на шнурке головешку, лишь немногим напоминающую крест. — Вот так-то будет лучше, лишние блокировки, даже такие смешные, нам не нужны. Всё должно пройти чисто, чтобы Мурмуру ничто не мешало…

Закончив с распятием, существо опустило руку и обернулось:

— Эй! Мурмур?! Ну, где ты там? Ты что это: никак заставляешь меня ждать?!

— Какой же ты нетерпеливый, Нергал! — из-за спины существа в плаще появился высокий статный всадник в грубых латных доспехах. Его голову украшала увенчанная перьями и отделанная самоцветами золотая герцогская корона, в руке он сжимал тяжёлое боевое копьё, а сбоку его могучего торса висел внушительного вида меч, с золотой гардой, искусно выполненной в виде раскрытой в оскале головы дракона. Восседал этот странный воин на большом серо-сиреневом грифоне, который, подобно боевому коню, был осёдлан, взнуздан и смиренно подчинялся властным движениям своего седока.

На лице подъехавшего к Нергалу воина, под его пышными усами и бородой, появилась располагающая к себе добродушная улыбка, тут же сгладившая раздражение одетого в чёрный плащ демона:

— Вот я и здесь, Нергал. Чего кричать-то?! Скажи мне: это и есть тот самый церковник, который должен выведать у крестоносца его секрет?

— Да, Мурмур. Как я и предполагал — этот инквизитор оказался самоуверенной никчемностью, не годной ни к чему, кроме как к издевательствам над своими беззащитными жертвами. Я легко, можно даже сказать — просто играючи подчинил его волю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо. Я так понял, что именно такой нам и был нужен? — всадник на грифоне подъехал ближе и, подняв лицо на легата, стал его внимательно рассматривать. — Значит, ты говоришь, что это именно он будет вести допросы главного тамплиера?

— Да, именно он. Во всяком случае — он имеет право делать это лично, без свидетелей и подручных. К тому же, в его власти использовать на допросах любые методы…

— Угу… ну что ж, надеюсь, что мы рассчитали всё правильно. Поскольку у меня нет возможности проникнуть в мир людей открыто, я вселяю в этого человечишку часть своей сущности. Затем руковожу его телесной оболочкой до тех пор, пока с помощью пыток или другим способом не узнаю от магистра тамплиеров — защищённого печатью того, кого называть нельзя — информацию о том, где находятся интересующие нас артефакты. Так, Нергал? Я правильно понял свою часть нашего с тобой договора?

— Да. Ты, Мурмур, всё понял правильно: ты должен сделать всё, чтобы Жак де Моле сознался в том, где спрятаны камни. Дальше мы будем действовать по обстоятельствам. Итак, начнём?

— А чего ждать? Это здесь нет времени, а там, откуда ты его забрал, оно летит быстро.

— Ты прав: там прошли уже целые сутки, так что поторопись! — уступая место Мурмуру, Нергал отошёл в сторону.

— Успеем, — демон в доспехах слез с грифона и, сделав несколько неуловимых пассов руками, материализовал в своих руках небольшой — меньше ладони — пульсирующий кокон, который почти тут же трансформировался в маленькое — размером с мизинец — эфемерное, как будто созданное из уплотнившегося тумана, существо. Существо это, хоть его формы и не были постоянными, а непрерывно менялись, больше всего напоминающее маленькую крылатую ящерицу неопределённого, непрерывно меняющегося цвета.

Завидев созданное Мурмуром создание, Нергал громогласно рассмеялся:

— Ахак-ха-ха! Мурмур! У тебя что сегодня: романтичное настроение? Что это такое?.. — ты что: не мог создать что-то приемлемое твоему статусу?!

— А что такого удивительного, Нергал? Это ты у нас не можешь без мора, наводнений, пожаров и войны! Я же — другой, и моя задача: узнавать сокровенное. Я служу своему Князю и с поручаемыми мне задачами вполне справляюсь. К тому же, неужели ты не знаешь, что из всех существ, именно ящерица больше всего склонна к медитации?!

— Да?.. И что из того?..

— А то, что правильно выбранный образ всегда усиливает внутреннюю сущность. Я думаю, что всё сделал правильно, и эта небольшая часть меня сделает своё дело…

— Как знаешь. Мне всё равно — лишь бы сработало. Давай же, вдохни в неё свою сущность!

— Конечно… — Мурмур открыл рот, и из него, на неподвижно лежащее в его ладони создание, полился поток жёлто-зелёного света.

Прошло несколько мгновений, и весь этот поток, целиком войдя в ящерицу, оживил её, чем она тут же и воспользовалась. Взмахнув своими крыльями, она взвилась вверх и в мгновение ока, оказалась у приоткрытого рта застывшего как изваяние легата.

Следующее мгновение ей понадобилось на то, чтобы спокойно залезть в ротовую полость монсеньора Бамо, не встречая своим эфемерным телом препятствий, добраться до его мозга и, угнездившись в нём, сверкнуть жёлто-зелёными огоньками своих глаз из расширенных зрачков папского легата.

— Ну, вот и всё: я внутри него, и он под моим полным контролем. Теперь, Нергал, ты можешь его отпускать: поверь — я добьюсь от де Моле признания во всех его тайнах, так что скоро ты, наконец, узнаешь: где этот старый хитрец спрятал камни и как тебе до них добраться…

* * *

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Небо просветлело, и от разразившейся фантасмагорической бури почти не осталось никакого следа. Всё выглядело так, словно на дорогу обрушился шквал, с молниями и ливнем, который на мгновение накрыл странствующий трибунал и, выплеснув из себя переполнявшее его небесное напряжение, выдохнулся и исчез в никуда.