Война крыш - Леонид Словин

— Пусть хоть пенсионерам отдадут деньги!

Поодаль кучками располагались остальные.

В стеклянном киоске у ворот охрана играла в домино — в дверь были видны милицейские плащи… Я подошел к коллегам.

— Здорово…

Это могло считаться моим хобби. Будто на пари я снимал с цепи здоровенных сторожевых псов. У меня не было ни одного документа, который бы доказывал мою видовую принадлежность.

Просто я знал этот народ. Долго жил в их шкуре.

— Ребята, они вам не говорили — как будут рассчитываться за охрану?

На меня взглянули с удивлением.

— А чё? Думаешь, не заплатят?

Я уже был своим. Объяснил:

— Мы стоим у них в Крылатском. Нас там трое. Завтра нам заступать. Не знаем, что делать. Бесплатно стоять — дураков нет! А как вы решаете?..

— Ждем…

Милицейский капитан, сидевший ближе других, обернулся:

— В Крылатском — это не Яцена!

— Воловца! Какая разница…

Никто не возразил.

— Сколько платят? — спросил капитан.

Я объяснил.

— Могу составить протекцию. Сам тоже капитан.

— Откуда?

— С «железки».

Процесс пошел.

Капитан передал кости разводящему.

Мы вышли перекурить.

— Не пойму, что он за человек, Яцен. Как он допустил?

— Жадность фраера сгубила… — вздохнул капитан. — Яцен, он целеустремленный. Напористый… Покупка квартир с переправкой денег за рубеж — бизнес стремный…

— В рекламке написано: «Кредит узкому кругу проверенных лиц и перевод валюты за границу при минимальных накрутках…»

— Яцен — он стихийный эксплуататор! Марксизм учил?

Капитан рассказал любопытные вещи. Служащие Яцена, родственники их и даже знакомые до последнего дня были обязаны постоянно вкладывать часть денег в фирму.

— С этой целью он выпустил что-то наподобие внутренних облигаций на развитие и требовал, чтобы подчиненные их приобретали.

— От нас не требовал.

— От нас тоже. Был кругом всем должен…

Я не ошибся, приехав.

— Я-то знаю его! Я даже за рубеж гонял — выбивать ему деньги, когда он занимался продажей картин…

Кризис, который переживала фирма, развязал языки. То, о чем вчера молчали, боясь потерять хлебное место, сегодня говорили свободно.

— Самое главное: деньги-то он вкладывает не в «Босса Нову», а в «Пеликана». «Босса Нову» он просто грабит! Несет деньги мимо… Какая-то здесь афера. Скажем, ему дают там двести долларов на каждую сотню. Проценты он тоже сразу там же и вкладывает… Он завяз по самые-самые яйца…

— Думаешь?

— Абсолютно точно. Несколько раз он просил наших ребят купить ему билетики «Пеликана»! На сто — двести тысяч! Откуда он брал? Из «Босса Новы».

— Постой! А на какое имя он покупал? На свое?

— Ты что! Он свое не ставил! Своим запрещено покупать!.. Воловец их строго всех предупредил!

О должнике Марины по имени Левон ничего не было известно.

Валентин звонил по месту его учебы.

Оказалось, Левон давно исключен из Московского автодорожного. Живет тоже в Крылатском, в больших новых домах. В двух шагах от Яцена.

Установщики «Лайнса» нанесли визит под иной легендой.

Общественность ратовала за безопасность подъезда, денег не собирала, а лишь узнавала мнение жильцов и разъясняла преимущества закрытых дверей.

Прежде чем впустить, обоих долго рассматривали изнутри в широкоугольный дверной глазок.

Все было так, как и предполагалось.

Веселые конопушки на лице установщицы и пачка проспектов фирмы послужили рекомендацией.

Фирма устанавливала в новых домах металлические двери с внутренним замком, связанным с переговорным устройством.

Валентин в свое время раздобыл их целую пачку.

Наконец им разрешили войти.

— Проходите…

Сам Левон отсутствовал.

Дома была только его жена, почти подросток. Вчерашняя продавщица Петровского пассажа. До того студентка Коммерческой академии.

— Как у вас уютно… — Установщица все углядела. Квартира была трехкомнатная, с современным огромным холлом.

Валентин попросил воды.

— Можно из-под крана…

Дверь в комнату напротив была открыта. Пока хозяйка ходила на кухню, нескромные взгляды установщиков отмечали все детали быта.

На стене висели две кожаные новые наплечные кобуры, на спинке стула — бронежилет. На телефонной тумбочке в передней лежала повестка.

Хозяина квартиры вызывали на Петровку.

Потом прошли в гостиную.

Валентин рассказал о плюсах закрытого подъезда. Углубился в проспект.

Молодые женщины нашли общий язык.

Обе страшно боялись за мужей, когда те, возвращаясь, шли из машин в подъезд.

Левон возвращался очень поздно.

Но его, правда, провожали.

— Два человека. Как правило…

— Только работа такая. Начальство может загрузить, чем захочет. В командировку может послать. Иногда по нескольку дней отсутствует.

— Путешествовать по нынешним временам дело не самое безопасное…

— Вот именно. Его нет, и я места себе не нахожу.

Должность Левона называлась крупье.

— Дело это тонкое и опасное. Да еще народ такой приезжает — пулю запросто можно получить… Но, правда, там следят, чтобы все было в порядке. Два милиционера. Секьюрити…

На крупье Левон специально учился. Кроме того, хозяин брал его в Лондон посмотреть, как себя держать с

посетителями.

— Это непросто, чтобы отстраненно-официально и вежливо…

Бабки платили неплохие, так что молодая семья смогла в короткий срок сменить машину. С «форда» пересели на «мерседес». Хозяйка показала Валентине новый, недавно купленный матрас — «молодежный».

— Армяне, они хорошие мужья… — заметила Валентина. — Ну и помогают друг другу…

Установщики улыбались, покидая квартиру. Женщина подтвердила. Обаятельные, привычно-смущенные. Это было их визитной карточкой.

Левон работал у своих земляков, она назвала адрес. Хозяева Левона держали одновременно магазин и кафе, работавшее в ночное время как казино…

Когда установщики перешли к другим делам, я вышел от Рэмбо в приемную.

Мой партнер был уже здесь вместе с Мариной. Петр демонстрировал нашей гостье коллекцию полицейских головных уборов Рэмбо.

— Какие же у них головы?!

Марина пробовала примерить каску английского «бобби» — убор прикрыл лишь макушку.

— Это сувенир…

Я шепотом сообщил им новости.

Сбоку в прихожей вооруженный секьюрити, охранявший вход к президенту «Лайнса» и заодно всегда закрытую дверь в подсобные помещения, примыкавшие к кабинету, следил на экране монитора за происходящим на лестничной площадке.

Рэмбо должен был закончить разговор с установщиками с минуты на минуту.

— Чаю? — предложила секретарь.

— С удовольствием…

— С лимоном и сахаром?

— Обязательно… — Петр потянул носом.

— Мне просто чай.

— Добрый день. Заходите…

Рэмбо — моторный, улыбчивый, рослый, в костюмных брюках, тонкой белой рубашке с галстуком — возник на пороге кабинета, протянул руку.

— Очень рад…

В прихожей сбоку щелкнул замок — установщики ушли в другую дверь рядом с секьюрити. Марина и Петр их не увидели.

— Таня, мне тоже чаю, и покрепче…

Мы сели вокруг приставного столика.

Марина огляделась. Кабинет должен был ей понравиться.

Рэмбо любил черную офисную мебель на фоне белоснежных занавесей.

Он не стал ее томить.

— Свой долг вы с него не получите. У Яцена сегодня пустые карманы, Марина. Вариант почти проигрышный. Денег у него не должно быть.

Петр, не упускавший возможности обратить на себя ее внимание, выразил ту же мысль цветисто:

— Печень банкрота в валюту не превратить. Даже если поджаривать на медленном огне…

— Но все-таки… Мне что-нибудь светит? — Она закурила.

— Да.

Рэмбо достал уже знакомую папку с израильскими делами.

— Почитайте это…

Он вручил ей ксерокс.

— Это «Вести».

Петр прокомментировал:

— Крупнейшая израильская русскоязычная газета. И, кстати, крупнейшая русскоязычная вне России.

Марина улыбнулась.

— Это вы мне объясняете?!

— Простите.

Одна из статей была отчеркнута:

«Кейсария — жемчужина Средиземноморья…»

— Вот!

Марина быстро просмотрела статью.

«…Прошлое Кейсарии удивительно многообразно. Здесь размещалась резиденция Понтия Пилата. В местной тюрьме сидел апостол Павел. Крестоносцы захватили тут „Святой Грааль“ — чашу из цельного изумруда, из которой, по преданию, Иисус пил вино во время Тайной Вечери…»

Она опустила исторические сведения.

Главное содержалось в последнем абзаце:

«…Современная Кейсария — небольшой курорт, застроенный роскошными виллами. В нынешней Кейсарии они стоят безумно дорого. Тем не менее их охотно покупают. Последний пример. Одну из вилл — 450 квадратных метров, с большим бассейном в поместье площадью 5 дунамов приобрел за два с половиной миллиона долларов некий миллионер, так называемый новый русский…» Рэмбо достал конверт.