Временные трудности 2 - Максим Томилко

после столь горячего и импульсивного монолога на Ближней даче, она мне уже без надобности. Ты, если по своим крыткам доктора подходящего нароешь, попроси — пусть проконсультирует. Чай и курить я подгоню, как гонорар.

Иванов: Всё я правильно тогда сказал. Ну почти. Слегка погорячился, конечно… Точнее сказать, увлёкся.

Клочкова: Ага. Погорячился он и увлёкся… Я реально считал тебя умнее.

Иванов: Да. Нехорошо, конечно, получилось.

Клочкова: Нехорошо получилось у твоих родителей.

Иванов: Прекращай. Я чё-то теперь перед вождём как-то себя не очень чувствую.

Клочкова: Хорошо ещё, что вроде обошлось пока.

Иванов: Дай Бог.

Клочкова: Та да… Вот блин! Ну я склеротик, в натуре…

Иванов: Что такое?

Клочкова: Да я с тобой тупею реально. Может это заразно?

Иванов: Что случилось?

Клочкова: Да есть тут один человечек. Конструктор хороший. Когда мы с тобой письма писали, я забыл что-то о нём совсем. Потом вспомнил, когда по лесу бегал, и опять забыл. Может жив ещё…

Иванов: Кто такой?

Клочкова: Таубин, кажется. Имя отчество не помню, но фамилия у него не Иванов, слава Богу — найдут, думаю…

Иванов: Никогда не слышал. И что он там напридумывал хорошего?

Клочкова: Гранатомет автоматический.

Иванов: Сильно. Вещь нужная. Иди к Максимову. Может успеем ещё…

Клочкова: Да куда идти? Ночь на дворе. Спят все, наверное.

Иванов: А если именно сегодня его грохнут?

Клочкова: Та ну… Это уж совсем невероятное совпадение должно быть. К тому же Сталин ясно сказал, что мораторий сейчас.

Иванов: Вставай!

Клочкова: Не… Сам иди, если хочешь. Фамилию ты знаешь. Можешь ещё Слостина прорекламировать заодно. Точнее, его пулемёт многоствольный. Американцы такой на свои вертушки устанавливали. Да и в кино он потом частенько мелькал.

Иванов: Этого тоже не знаю. Где ты их находишь?

Клочкова: Иди с миром. Я спать буду.

Иванов: Спокойной.

Начальник 8-го отдела НКВД СССР

майор государственной безопасности

Максимов А. С.

Глава 4

Молодая женщина, возникшая на пороге кабинета, выглядела очень уставшей. Некогда приятное и миловидное лицо было каким-то серым и изможденным. Понятное дело. Тюрьма — не курорт, и бодрости духа не прибавляет.

— Свободен, — сказал Егор конвоиру и обернувшись к сержанту Яковлеву добавил, — Ты тоже, Андрей, сходи покури.

— Не курю, товарищ лейтенант государственной безопасности.

— Молодец. Я сам такой. Тогда сто приседаний, пятьдесят отжиманий. Шутка. Сходи погуляй. И попроси, пусть чая сделают пару кружек.

Сержант улыбнулся и вышел.

— Проходите, присаживайтесь, — Егор бросил взгляд на обложку лежащего на столе дела, словно освежая в памяти, — Елена Петровна.

Девушка подошла к столу и аккуратно присела на табурет.

— Курите, если есть желание, — Егор кивнул на пачку папирос «Авроры», лежащих на столе и раскрыл дело.

— Суханова Елена Петровна. 29 лет. Русская. Гражданство СССР. Так, что тут у нас? Постановление об избрании меры пресечения… нахождение её на свободе может повлиять на ход следствия. Грамотеи! Две ошибки в одном слове… Содержание её под стражей в… это понятно. Тут у нас ордер. Вот — протокол обыска. Что тут? Деньги. Ладно. Квитанции — это не интересно. Опись имущества в квартире по адресу… не богато, прямо скажем. Анкета. Справка по след делу мужа. 30.10.39-го к расстрелу. С конфискацией. Приведен в исполнение. Вот. Протокол допроса. Что тут у нас? Ага. Не знаю. Не моё. Не знаю. Ну и почерк. Ещё протокол. Тут что? Во как! Чистосердечное. Ну это понятно. Дальше медицинский раздел личного формуляра — это неинтересно. Постановление. Является женой осужденного участника антисоветской террористической организации правых Суханова Александра Григорьевича. Приговором выездной сессии… осужден по первой категории. Направить на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР. Дальше, что тут у нас? Выписка из протокола Особого Совещания. Слушали-постановили. Ага. Заключить в исправтрудлагерь, сроком на 8лет, считая срок отбывания с 23.09.41. Печально, Елена Петровна. Не высшая мера, конечно, но приятного мало. Что ж вы так? Молодая. Красивая. С образованием. Такой славный путь от практиканта народного следователя до заместителя начальника следственного отдела районной прокуратуры. Рассказывайте, как вы дошли до такой жизни?

— В материалах дела всё есть. Вы ведь читали. Я во всём призналась. Что вы ещё от меня хотите?

— Правды хотелось бы. Цену таким признаниям я знаю… — Егор приподнял губы, обнажив свои металлические зубы.

Её глаза удивлённо распахнулись, и она даже немного подалась вперед, стараясь рассмотреть этот шедевр местной стоматологии. Попыталась что-то сказать, но на пороге возник Андрей с двумя кружками, и она промолчала.

— Вы не голодны, Елена Петровна? Да что это я в самом-то деле… — спохватился Егор, — Андрей, не в службу, а в дружбу — там в мотоцикле продукты есть. Тащи их сюда.

— Есть.

Сержант Яковлев ушел, и Егор продолжил.

— Вас уже осудили, так что терять в общем-то нечего. Давайте с самого начала и по порядку.

— Да нечего мне рассказывать. Пришли с постановлением на обыск. Нашли у меня в столе шесть тысяч. Деньги не мои. Откуда они там взялись я не знаю. Меня арестовали. Тут же припомнили мне Сашу. Я несколько дней продержалась, а потом всё подписала. Вот жду этапа.

— Вы сами следователь. Давайте рассуждать логично. Я не верю в материализацию предметов. Кто мог подкинуть вам деньги? У вас свой кабинет?

— Да нет, что вы… Я ж не начальник. Нас пятеро следователей в этом кабинете. И сплошной поток людей.

— Нет.