Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 - Эдуард Халлетт Карр

alt="" src="images/i_019.jpg"/>

М. П. Томский на территории Кремля

Москва, 1919 г.

А. М. Коллонтай у выхода из б. театра Зимина, где проходило заседание II Международного съезда коммунисток

Москва, 1921 г.

Делегаты XI съезда РКП(б) выходят из зала заседаний: справа на переднем плане — В. М. Молотов

Москва, 1922 г.

Г. Е. Зиновьев, А. И. Рыков, Л. Б. Каменев выносят гроб с телом М. В. Фрунзе из Дома союзов. Слева — И. С. Уншлихт

Москва, 1925 г.

В. А. Котов, К. Я. Бауман, Н. А. Угланов, А. И. Рыков, Н. И. Бухарин, В. М. Михайлов в президиуме 14-й Московской партийной губконференции

Москва, декабрь 1925 г.

К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, И. В. Сталин, Н. И. Бухарин, Г. К. Орджоникидзе, А. И. Микоян, М. И. Калинин, Я. Э. Рудзутак в день празднования 12-й годовщины Октября

Москва, 7 ноября 1929 г.

Л. М. Каганович, И. В. Сталин

Москва, 1929 г.

М. Ф. Шкирятов, С. М. Киров, Ш. З. Элиава, Г. К. Орджоникидзе, И. В. Сталин в группе закавказских делегатов на XIV съезде ВКП(б)

Москва, декабрь 1925 г.

А. В. Луначарский (в центре), А. Я. Вышинский (третий слева) и др. на митинге в связи с разработкой плана первой пятилетки для Орехово-Зуева

Московская обл., 1929 г.

Выступление Н. И. Бухарина на 2-й Всесоюзной конференции ВАРНИТС (Всесоюзной ассоциации работников науки и техники содействия социалистическому строительству в СССР).

В президиуме — академик А. Н. Бах

X. Г. Раковский с женой

К. Б. Радек (второй справа) во время встречи Л. М. Карахана на Ржевском вокзале

Москва, 1925 г.

С. М. Буденный, М. И. Калинин, В. В. Куйбышев в группе делегатов Свердловска на V Всесоюзном съезде Советов

Москва, 1929 г.

И. В. Сталин в день своего 50-летия в группе членов ЦК ВКП(б).

Слева направо: Г. К. Орджоникидзе, К. Е. Ворошилов, В. В. Куйбышев, И. В. Сталин, М. И. Калинин, Л. М. Каганович, С. М. Киров

Москва, 21 декабря 1929 г.

Руководители партии отреагировали на этот тревожный сигнал: Центральный Комитет уполномочил так называемую комиссию по «ножницам» в составе 17 человек подготовить специальный доклад о кризисном положении, уделив особое внимание проблеме цен. До этого момента Троцкий проявлял достаточную осторожность, не выражая открыто своего несогласия с коллегами, и, возможно, по этой причине отклонил предложение принять участие в комиссии по «ножницам». Но пока комиссия заседала, он потерял терпение и 8 октября обратился в Центральный Комитет с письмом, в котором выражал осуждение «вопиющих ошибок экономической политики». По его мнению, решения принимались при «отсутствии общего плана». Троцкий осуждал попытки командовать ценами в духе военного коммунизма. Закрыть «ножницы», по его мнению, можно было, лишь переведя государственную промышленность на рельсы рационального хозяйствования. Неделю спустя за письмом последовало «заявление 46-ти», подписанное 46 членами партии, в числе которых были помимо сторонников Троцкого и члены некоторых других оппозиционных группировок. В этом заявлении говорилось о «глубоком экономическом кризисе», который явился результатом «случайного, непродуманного и несистематического характера решений, принимаемых Центральным Комитетом». И письмо Троцкого, и «заявление 46-ти» не ограничивались только критическими замечаниями в адрес тех, кто неправильно осуществлял руководство экономикой; в них содержались также нападки на жесткий стиль руководства, не позволяющий членам партии иметь свое собственное мнение. Для всестороннего обсуждения этих вопросов авторы заявления требовали провести партийную конференцию с привлечением широкого круга членов партии. Центральный Комитет отреагировал на это требование, предоставив страницы газеты «Правда» для проведения дискуссии — это была последняя дискуссия такого рода в истории Советов; она длилась в течение целого месяца, но партийные лидеры не принимали в ней никакого участия, и постепенно она становилась все более накаленной и запутанной. Между тем комиссия по «ножницам» продолжала заниматься своей трудной работой. Опыт предыдущего года убедил почти всех, что регулирование нельзя предоставлять свободной стихии рынка. Комиссия с готовностью согласилась с необходимостью введения контроля над оптовыми ценами. С розничными ценами было сложнее. Но комиссия подчеркнула, что регулировать оптовые цены, не затрагивая розничных, означало просто увеличить доходы среднего класса, отождествляемого с нэпманами, неприязнь к которым росла с каждым днем. Комиссия остановилась на том, что следует проводить выборочный контроль розничных цен. Но проблема была слишком сложной, а члены комиссии — недостаточно решительными, и результаты деятельности комиссии появились в печати только в декабре.

К этому времени экономическая ситуация в стране изменилась в благоприятную сторону. Достигнув пика в октябре, цены на промышленные товары затем резко упали. «Ножницы» стали закрываться. Урожай, основной экономический показатель примитивного хозяйства России, уже второй год подряд был превосходным. Промышленность, на которой падение цен почти не отразилось, оказалась в состоянии нарастить производительность и увеличить свой рынок. Бездействующие ранее фабрики и заводы вновь стали производить товары. Даже давление на цены несколько снизилось. Экономическое напряжение сменилось политическим — наступил момент, когда всерьез развернулась кампания против Троцкого. В этих обстоятельствах Политбюро приняло резолюцию в связи с докладом комиссии по «ножницам», которую можно назвать образцом искусного компромисса. Подчеркивалась необходимость сохранять преобладание крестьянского сельского хозяйства; тот факт, что Троцкий настаивал на приоритете промышленности, был обойден молчанием. Промышленности вменялось в обязанность не поднимать цены, проводить рационализацию и увеличивать производительность. Следовало ввести контроль как над оптовыми, так и над розничными ценами на предметы массового потребления, установить официальные максимально высокие цены на соль, парафин и сахар. Были обещаны некоторые уступки в отношении заработной платы, которая должна была повышаться «пропорционально росту промышленного производства и производительности труда». Наконец, были даны обещания продолжать финансирование тяжелой промышленности и укрепить Госплан. Эти предложения были одобрены на партийной конференции в январе 1924 года, за несколько дней до смерти Ленина.

Резолюция, принятая по докладу комиссии по «ножницам», несмотря на всю осторожность ее формулировок, давала промышленности некоторые поблажки; к 1924 году промышленность уже выкарабкалась из бездны стагнации и депрессии, куда ее загнало начало нэпа в 1921 году. Но это возрождение было частичным: отрасли легкой промышленности, работающие на крестьянский рынок, процветали; но в условиях нэпа ничто не стимулировало развития тяжелой промышленности, связанной с производством средств производства, и она сильно отставала. Согласно данным Госплана, объем годового промышленного производства, который на 1 октября 1924 г. в два с половиной раза превышал уровень 1920 года, составил теперь 40 % довоенного уровня, а в металлургической промышленности — лишь 28 %. Это отставание вызывало беспокойство в партии, особенно в кругах оппозиции. Резолюция по «ножницам», принятая в декабре 1923 года, заявляла, что металлургическая промышленность должна «быть выдвинута на первый план и должна получать от государства гораздо большую, чем в прошлый год, всестороннюю, в