Восходящая тень - Роберт Джордан

В тысячный раз Борнхальд задумался о том, почему Лорд Капитан-Командор послал его сюда. Здешний народ не очень-то отличается от людей, живущих в других краях. Разве что рвения к выявлению Приспешников Темного у местных жителей маловато. В других селениях всегда находились доброхоты, желавшие избавиться от нежелательных соседей и охотно помогавшие Чадам искоренить Приспешников. Двуреченцы же, кроме разве что жителей Таренского Перевоза, лишь угрюмо таращились на Клык Дракона и, кажется, вовсе не считали отверженными тех, на чьих дверях он был намалеван.

И еще эти троллоки. Знал ли Пейдрон Найол, что здесь объявятся троллоки? Вроде бы не должен — откуда? Но если не знал, зачем отправил в такую глушь столь сильный отряд? И почему, Света ради, Лорд Капитан-Командор навязал ему этого одержимого?

Откинулся полог, и в шатер с самодовольным видом вошел Ордейт. Его изысканный, шитый серебром серый кафтан был засален и заляпан грязью. Торчавшая из ворота тощая немытая шея придавала ему сходство с черепахой.

— Добрый вечер, милорд Борнхальд. Чудесный и славный вечер. — Сегодня в его речи слышался отчетливый лугардский акцент.

— Ордейт, что случилось с чадами Джолином и Гоманесом?

— Страшное невезение, милорд. Едва мы столкнулись с троллоками, как чадо Гоманес бесстрашно…

Не сдержавшись, Борнхальд ударил его по лицу стальной рукавицей. Ордейт пошатнулся, поднес руку к рассеченной губе и посмотрел на окрасившую его пальцы кровь. Улыбка не исчезла с его лица, но стала злобной, ядовитой, змеиной.

— Вы забыли, молодой лорд, от кого я получил свои полномочия. Стоит мне сказать слово, и Пейдрон Найол спустит с вас шкуру, а потом вздернет на виселицу.

— Если только ты останешься в живых, чтобы сказать ему это самое слово, да?

Ордейт скривился, на губах у него выступила слюна.

— Мы должны сотрудничать, — прошипел он. Лугардский акцент исчез, но голос зазвучал более уверенно и властно. Борнхальд даже лугардский говорок предпочитал этому окрашенному плохо скрываемым презрением тону. — Тень окружает нас, лорд Борнхальд, она повсюду. Страшны не троллоки и не Мурддраалы. Они — наименьшее зло. Куда опаснее трое Приспешников, выросшие здесь. Они могут погубить мир. Темный пестовал их семя тысячу лет, если не больше. Ранд ал’Тор, Мэт Коутон, Перрин Айбара — вы знаете их имена. Здесь, в этом краю, высвобождаются силы, способные растерзать все сущее. Порождения Тени блуждают по снам, овладевая умами и сердцами людей, оскверняя их души. Эта земля — сама земля — заслуживает кары. Покарайте ее, и они явятся, явятся все — Ранд ал’Тор, Мэт Коутон, Перрин Айбара. — Последнее имя он произнес почти с нежностью.

Борнхальд нервно вздохнул. Он понятия не имел, откуда этому типу известно, кто именно больше всех интересует его, Эйна. Просто однажды Ордейт дал понять — он знает.

— Я скрыл то, что ты натворил на ферме Айбара…

— Карать их! Карать! — В голосе Ордейта звучало безумие, на лбу выступил пот:

— Карать без жалости! Шкуры со всех содрать, и тогда эти трое явятся!

— …я это скрыл по необходимости, — повысил голос Борнхальд. Он и вправду не мог поступить иначе. Выйди случившееся наружу, ему пришлось бы иметь дело не только с угрюмыми взглядами. Не хватало ему вдобавок к троллокам еще и бунта. — Это я скрыл, но мириться с гибелью своих людей не намерен. Такого я не потерплю, ты меня слышишь? Чем ты занимаешься? Почему скрываешь свои делишки от Чад Света?

— А вы сомневаетесь в том, что Тень пойдет на все, лишь бы остановить меня?

— Что?

— Вы сомневаетесь в этом? — Ордейт доверительно склонился к нему:

— Но ведь вы сами видели Серых Людей.

Борнхальд призадумался. Те двое с кинжалами пробрались сквозь все кордоны, в самый центр Сторожевого Холма, а ведь вокруг лагеря стояли на посту пятьдесят Чад Света. Никто их не заметил — а Ордейт обнаружил и прикончил. Обоих. Многие стали поглядывать на этого плюгавого замухрышку с уважением. Позже Борнхальд поглубже зарыл те кинжалы. Клинки их напоминали сталь, но прикосновение обжигало, будто расплавленный металл. Когда в яму с кинжалами бросили первую горсть земли, раздалось противное шипение и взлетело облачко пара.

— Думаешь, они охотились за тобой?

— О да, достопочтенный лорд Борнхальд. Они готовы на все, чтобы остановить меня…

— Но ты так и не ответил на мой вопрос.

— Свое дело я должен делать в строжайшей тайне, — прошептал, почти прошипел Ордейт. — Тень способна читать мысли людей, проникать в их сны. Хотели бы вы умереть во сне? Такое может случиться.

— Ты… сошел с ума.

— Предоставьте мне свободу действий, и я найду для вас Перрина Айбара. Свободу, в соответствии с указаниями Пейдрона Найола. Развяжите руки мне, и Перрин окажется в ваших руках.

Борнхальд довольно долго молчал и наконец бросил:

— Прочь с глаз моих!

Когда Ордейт ушел, Дэйн поежился. Что общего может быть у Лорда Капитана-Командора с этим безумцем? Но если он и вправду поможет заполучить Айбара… Отбросив в сторону стальные рукавицы, он принялся рыться в своих вещах. Где-то там была припрятана фляжка бренди.

Человек, называвший себя Ордейтом и порой сам о себе думавший как об Ордейте, настороженно озираясь, шел через лагерь. Тупые, невежественные орудия, думал он, поглядывая на облаченных в белые плащи солдат. Полезные орудия, без них не обойтись, но доверять им ни в коем случае нельзя. Особенно Борнхальду. Если он начнет причинять слишком много беспокойства, от него придется избавиться. Пожалуй, управляться с Байаром будет гораздо легче. Но время для этого еще не пришло. У него есть и более важные дела.

Некоторые солдаты, завидя Ордейта, почтительно кланялись. Он отвечал им ухмылкой, которую эти глупцы, наверное, принимали за дружескую улыбку. Тупые, невежественные орудия.

Взгляд Ордейта упал на палатку, в которой содержались пленники. С ними пока тоже можно подождать. Недолго. В конце концов, они не более чем наживка. Да, возможно, на ферме Айбара он и погорячился… Но ведь Кон Айбара смеялся ему в лицо, а эта наглая Джослин обозвала его пустоголовым мерзопакостным замухрышкой. За то, что он назвал ее сынка Перрина Приспешником Темного. Но ничего, он их проучил. Они получили по заслугам. Как они кричали, как горели… Не удержавшись, Ордейт хихикнул. Наживка на крючке…

Он чуял, что один из ненавистной троицы приближается к Эмондову Лугу откуда-то с юга. Который из них?

Впрочем, это не имело значения. На самом деле важен был Ранд ал’Тор, а его Ордейт бы узнал. Слухи о том, что творится в Двуречье, еще не заманили его сюда, но непременно заманят. Ордейт даже затрясся в предвкушении. Надо, чтобы сквозь посты Борнхальда у Таренского Перевоза просачивалось еще больше россказней. Услышав, что все Двуречье в огне. Ранд ал’Тор не выдержит. Он явится сюда и угодит ему, Ордейту, в руки. Сначала он совладает с Рандом, а там и с Башней. Башня вернет все, чего он лишился, все принадлежащее ему по праву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});