Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Были и другие сны, ни то ни се.

Посреди деревенской лужайки стоял Мэт, играя в кегли. Крытые соломой крыши представали смутно, как бывает в сновидениях, — порой крыши оказывались шиферными, дома иногда становились каменными, иногда деревянными, — но он был совершенно отчетлив, одет в дорогую зеленую куртку и широкополую черную шляпу, как раз такую, в какой был в тот день, когда въехал в Салидар. Больше не было видно ни души. Потерев шар в руках, он коротко разбежался и небрежно катнул его по гладкой траве. Все девять кеглей упали, разлетелись, словно их пнули. Мэт отвернулся и поднял другой шар, а все кегли уже вновь стояли. Нет, это были новые кегли. Старые лежали там, где упали. Он снова кинул шар, играя в ленивые загадочные кегли. Эгвейн захотелось вскрикнуть. Кегли оказались не просто раскрашенными деревяшками. То были люди, стоявшие и смотревшие, как на них катится шар. Ни один не шевельнулся, пока тот не разметал их. Мэт повернулся, чтобы взять еще один шар. Кегли опять были новыми, новыми мужчинами, стоявшими в строгом порядке над теми, что были точно мертвые распростерты на земле. Нет, они и были мертвыми. Беззаботно Мэт снова метнул шар.

Это было истинное сновидение, и она знала об этом задолго до того, как оно истаяло. Отблеск будущего, которое могло наступить, предупреждение о том, чего надо ожидать. Истинные сновидения всегда были возможностями, а не несомненными фактами — и ей часто приходилось напоминать себе об этом; сновидение не было Предсказанием, — но это была ужасная возможность. Каждый из этих людей-кеглей представлял собой тысячи людей. В этом она была уверена. Иллюминатор был частью этого. Мэт однажды встречал Иллюминатора, но то было давно. А это событие сравнительно недавнее. Иллюминаторы были рассеяны, гильдейские дома разорены. Одна даже использовала свое мастерство в странствующем балагане, с которым некоторое время путешествовали Илэйн и Найнив. Мэт мог найти Иллюминатора где угодно. И все же это был лишь один из возможных вариантов будущего. Мрачный и кровавый, но лишь возможный. И все же он виделся ей во сне дважды по меньшей мере. Это был не точно тот же сон, однако значение было таким же. Значило ли это, что он становится более вероятным? Стоило бы ей попросить Хранительниц Мудрости растолковать сновидения, но ей все меньше хотелось поступать так. Каждый вопрос, который она задавала, открывал им что-то, а ее и их цели были различны. Чтобы спасти то, что можно от Айил, они позволят стереть с лица земли Белую Башню. Ей приходилось думать больше, чем об одном народе, об одном государстве. Еще сны.

Она с трудом ступала по узкой скалистой тропе, вдоль огромного утеса. Ее окружали облака, скрывая землю внизу и гребень вверху, но все же она знала, что оба они очень далеко. Ей приходилось ставить ноги очень аккуратно. Тропа шла по потрескавшемуся карнизу, едва ли достаточно широкому, чтобы стоять, упершись в скалу одним плечом. Карниз был усыпан камнями размером с ее кулак, и при неверном шаге любой мог выскользнуть из-под ноги и обрушить ее с уступа. Ей даже показалось, что этот сон такой же, как и те, про жернова и повозки, но этот сон был истинным.

Внезапно с треском крошащегося камня карниз выскользнул из-под нее, и она лихорадочно схватилась за уступ, пытаясь нащупать в нем щель. Ее пальцы скользнули в крошечную трещинку, и падение прекратилось рывком, едва не вывихнувшим ей руки. Ноги болтались среди облаков, она слышала, как падающие камни ударяются о склон, пока звук не затих, хотя ни один камень так и не коснулся земли. Она смутно видела слева обрушившийся карниз. В десяти футах, хотя он мог быть и в миле, если говорить о возможности достичь его. В другом направлении все, что осталось от тропы, скрывал туман, но Эгвейн казалось что она расположена еще дальше. В руках не осталось силы. Она не могла подтянуться, могла лишь висеть так, пока не упадет. Край расщелины был острым, словно нож.

Внезапно появилась женщина, спускавшаяся по отвесному уступу из-за облаков, причем она двигалась так спокойно, словно спускалась по ступеням. К ее спине был приторочен меч. Ее лицо менялось, разглядеть его ясно было невозможно, но вот меч казался столь же реальным, как и камень. Женщина добралась до Эгвейн и протянула руку.

— Мы можем достичь вершины вместе, — сказала она со знакомым медлительным произношением.

Эгвейн отбросила сон, как отбросила бы от себя гадюку. Она чувствовала, как сотрясается ее тело, слышала, как стонет во сне, но некоторое время не могла ничего поделать. Ей и раньше снились Шончан, женщины-Шончан, так или иначе связанные с ней, но эта шончанка спасала ее. Нет! Они посадили ее на привязь, превратили в дамани. Лучше она погибнет, чем позволит спасти себя Шончан. Долгое время она не могла успокоить свое спящее тело. Хотя, возможно, это время лишь показалось долгим. Не Шончан, никогда!

Потихоньку сны вернулись.

Она карабкалась по другой тропе по утесу, утопающему в облаках, но на сей раз тропа была широкой и вымощенной белым камнем, так что обломков под ногами не попадалось. Сам утес был белым, словно мел, и столь гладким, будто отполирован. Несмотря на облака, бледный камень почти сиял. Она поднималась быстро и скоро осознала, что тропа вьется спиралью. Утес оказался шпилем. Едва она поняла это, как оказалась на его вершине, плоском гладком диске, окруженном туманом. Хотя не совсем плоском. В центре круга находилось возвышение, на котором стояла масляная лампа из прозрачного стекла. Пламя лампы горело ярко и ровно, не мерцая. Оно тоже было белым.

Внезапно из стены тумана вылетела пара птиц, два черных как ночь ворона. Проносясь над вершиной, они ударили по лампе и улетели, не останавливаясь. Лампа завертелась и закачалась, заплясала на своем постаменте, разбрасывая капельки масла. Иные из капель вспыхивали в воздухе и исчезали. Иные падали на возвышение, и каждая горела крошечным мерцающим белым пламенем. А лампа продолжала качаться на грани падения.

Эгвейн вздрогнула и проснулась во тьме. Она поняла. Впервые она поняла наверняка, что означает сон. Но почему сперва ей снилась спасающая ее шончанка, а затем Шончан, нападающие на Белую Башню? Атака, потрясшая Айз Седай до основания и угрожающая самой Белой Башне. Конечно, это всего лишь возможность. Но события, которые находили отражение в истинных снах, имели больше шансов сбыться, чем остальные.

Ей казалось, что она спокойна, но когда хлопнула грубая парусина полога, она едва не обняла Истинный Источник. Поспешно стала делать упражнения для послушниц, чтобы собраться, — вода, текущая по гладким камням, ветер, скользящий по высокой траве. Свет, она испугалась. Пришлось повторить все дважды, прежде чем ей удалось достичь хоть видимости покоя. Она открыла рот, чтобы спросить, кто там.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});