Командир - Олег Чупин

Пригнанных коней собрали в одно место, но не соединяя табунки для предотвращения драк между жеребцами. Все питерцы и участвующие в набеги и пришедшие вскоре матросы с транспортных судов, хоть один раз но сходили и полюбовались на этих красавцев и красавец. Стоящие или медлено идущие грациозные кони различной окраски просто притягивали к себе взгляд. Масти аргамаков разнообразные, помимо обычных и встречающихся повсеместно гнедой, вороной, рыжей и серой, встречаются редкие буланая, соловая, изабелловая, караковая, бурая. Для всех мастей характерен яркий золотистый или серебристый оттенок шерсти. Кроме того ахалтекинцы имеют своеобразную форму головы и шеи. Лицевая часть головы утонченная и несколько удлиненная, лоб немного выпуклый, профиль головы - прямой, но иногда может быть горбоносым. Глаза глубоко посажены, выразительны, немного раскосые, удлиненные - 'азиатский глаз'. Длинная и тонкая шея имеет развитый затылок. Спутать их с лошадьми других пород даже для непрофессионала трудно. Вот и не путали, любующиеся ими питерцы.

21 числа вернулись транспортные суда, из алталских трофеев, приведя с собой все плавающие трофеи персидского рейда, укомплектованные командами из полоненных ливонских матросов и русских переселенцев. В течении этого дня на все более менее крупные суда загружали захваченных аргамаков. С утра в путь, через сутки в дельте Яика, еще полтора суток по руслу Яика и Сакмарские пристани Петрограда, на которые и выводились дрожащих, с затекшими, онемевшими ногами, от трехсуточного стояния на одном месте, не имевших возможности лечь в тесноте судна из-за длины поводья, которым лошадь была привязана к борту корабля, очумевших туркестанских красавцев и красавиц. И еще три подобных рейса, в сопровождении более мелких 'лайб' загруженных менее объемным и нежным грузом. К сожалению не все ахалтекинцы перенесли этот путь, порядка сотни жеребят погибли из-за перевозки. Морское путешествие плохо сказалось на состоянии лошадей, вырванных из их привычной среды обитания и вынужденных стоять в темных, узких, сырых и душных помещениях. Слава высшим силам и природе, что во время рейсов стояла достаточная тихая погода и не разразилась хоть какая-нибудь буря. Видимо молитвы людей дошли до небожителей. В непогоду грохот волн, вероятно, вселял в животных ужас и тяжелые погодные условия однозначно увеличили бы процент убыли в перевозимом конском поголовье.

А пока ждали результатов похода в оазис Тамшалы и возвращения транспортов с новыми судами, Брусилов и Белых, каждый от разных независимых источников получили информацию, о приходе в Кабаклы, буквально в день взятия Кетык, большого каравана, не менее трехсот верблюдов, с грузом перца, гвоздики, шафрана и прочими пряностями - специями. Стоимость груза по нынешним временам огромна, да и самим пригодится в хозяйстве. И 17 июля шхуны имея на борту две сотни стрельцов в сопровождения шести 'багала' с полуторами сотнями морпехов вышли проведать третью цель похода- город Кабаклы, стоявший у Кабаклыкского пристанища. Оставив для защиты Кетык сотню Лазарева при шестнадцати снятых со шхун орудиях и расчетах. Зашли в район архипелага крошечных Колпинных островов, который в изобилии богат морскими отмелями и мелководными пространствами, и замыкал целый залив Бузачи, на побережье которого и находилось Кабаклыкское пристанища. Проходя мимо островов, на которых обосновались многочисленные птичьи базары, путешественники были просто оглушены громкими птичьими криками. И кого только не было на этих базарах- и саджу, горлицы, голуби, кеклики, пеганки, огари, колпицы, каравайки, чайки, бегающие по береговому урезу кулики, степенно плавающие в небольших бухточках казарки нырки, лысухи, кряквы, гуси, пеликаны, лебеди, и даже бродившие на морском мелководье фламинго. На каменистых пологих берегах островов видны многочисленные лежбища каспийского эндемика - каспийских тюлений, как эти обитатели арктических морей попали и прижились в этом жарком краю ни попаданцы, ни аборигены не знали.

Затратив двое суток, из них большую часть на лавирование между островами и мелями архипелага, флотилия подошла к бухте, в которой и находилось Кабаклыкское пристанища, а на берегу выросли строения городка Кабаклы. Гарнизон и жители городка встретили не званных гостей не приветливо. На мостках пристани выстроились в первой линии группы одоспешенных копейщиков, из-за их спин, в подходящие корабли густо полетели стрелы, это находящиеся во второй линии лучники поприветствовали подходящих кызылбашей, отправив им приветствие в виде роя стрел. Видимо до наиба Кабаклы Эренг-хана дошли слухи об 'персидской' флотилии бесчинствующей на побережье Мангышлака и получив сообщение от рыбаков о появлении у Колпинных островов неизвестных кораблей, явно ширванской постройки, идущих курсом на вверенный его попечению город и порт, решил принять меры, которые и вылились в 'очень горячею и радушную' встречу приближающихся 'персов'. Корабли отвернули и отошли подальше от негостеприимного берега, легли в дрейф, выбросив плавучие якоря. По схеме дрон в воздух, роль ушкуя и его команды, в этот раз выполнял один 'багала' и его экипаж, доразведка. И сюрприз, в лице более трех сотен всадников туркмен, прячущихся на правом фланге, за дувалами близ стоящих от пристани домов. 'Птичка' пролетела дальше и из окрестностей городка, её камера передала на экран пульта картинку мирно раскинувшегося, на расстоянии трех с половиной километров от окраины Кабаклы , у небольшого озерка, скорее даже прудика, так как русло бегущего ручейка перегораживая явно рукотворная плотина, юрты и кибитки родового кочевья туркмен. Не далеко от них паслись их табуны коней, отары овец, стадо верблюдов и гурт коров. Левее их, ближе к левой окраине городка, если смотреть от моря, ходили верблюды еще одного большого, на вид более трехста голов стада, стояли шатры их пастухов, это видимо и есть транспортное средства искомого каравана под охраной караванщиков-погонщиков, а юрты с кибитками родовое стойбище прячущихся за дувалами всадников, пришли к решению 'витязи', наблюдающие картинки на экране пульта. На улицах городка, в глинобитной теснине между параллельными рядами двух дувалов толпились кучки плохо вооруженных и практически бездоспешных людей, в количестве примерно не более четырех-пяти сотен, видимо городское ополчение, решили Батов, с Лазаревым и Ушаковым. Смазка для мечей десантников, ибо что может противопоставить плохо обученный, вооруженный, почти безбронный горожанин, лавочник, тот же купец или матрос торгового корабля, прекрасно обученному, хорошо вооруженному отличным оружием, в том числе огнестрельным, одетому в крепкие латы воину. Ничего, так чуток задержать его в пути и все. Около самого большого караван-сарая и на его дворе стояли, ходили и сидели сотни две-две с половиной хорошо вооруженных и одоспешенных воинов, а это видимо купцы и охрана каравана, а значить и сам груз находится в этом караване-сарае, решило руководства набега. На самой пристани выстроились рядами сотня копейщиков и чуть более полусотни лучников. Более вооруженных людей на улице камеры дрона не заметили, если и есть то в зданиях, а много их в этих домишках быть не может по определению. Около пристаней судов не было. Все суда, представляющие обычную для Мангышлака сборную 'солянку', порядка полутора десятков, сбились в кучу в правой стороне бухты, перекрыв собой весь береговой пляж, спускавшийся в этом месте к морю. И видимо экипажей на них не было, может по паре вахтенных, которые попрятались. А остальные члены команд, во главе с капитанами, наверное стояли сейчас в толпе с городскими ополченцами. Повинуясь видимо команде, из глинобитных городских 'ущелий' повалили группки ополченцев, сбивающихся в куче подобные ряды вдоль береговой черты. С левого фланга, прикрывая караван-сарай с грузом пряностей, выстроились пара ровных шеренг, которые образовали подавляющее большинство охранников и купеческих слуг, покинувших охраняемый объект, на охране которого остались единицы, видимо сами купцы и их приближенные слуги. Ну что же все что могли увидели, пора действовать. Благо противник сам подставился, а 'единороги' опять все перетащены на один борт и заряжены картечью. Прикрывшись щитами, от усилившегося ливня стрел, падающих на суда из голубой выси, шхуны повторно подошли к причалам на сто метров и выстроившись в колону, отдав якоря, открыли стрельбу, трех орудийными с каждого корабля, залпами. Хватило пары перезарядок орудий, что бы скосить передние ряды, в том числе воинов городского гарнизона и охранников каравана и основательно проредить толпу ополченцев, которые бросились под защиту стен домов и дувалов города, основательно потоптав друг друга в тесноте городских улочек. Гребная мелочь, спущенная с 'багала', споро доставила на мостки пристаней морских пехотинцев, севших в эти 'душегубки' с ширванских судов. Только десантники успели вступить на берег, пробежав по мостикам и отдалится от береговой линии не более чем на десяток метров, как на них с правого фланга начал накатываться визжащий вал из конских и человеческих туш и тел. После битвы 'витязи' узнали, что это родовой вождь игдыров, входивших в туркменское племя чавдур или по иному човдур, Эши-бек, без приказа наиба Кабаклы Эренг-хан, бросил подчинены ему родовых сарбазов в конную атаку на высадившихся пехотинцев врага. Итог этой не продуманной атаки закономерен, картечные залпы, поверх залегших морпехов, сперва затормозили, а потом и совсем остановили перед валом теперь уже мертвых человеческих тел и конских туш, завывающую конную лаву туркменских воинов. Остатки еще не опомнившихся и не сбросивших боевое безумие воинов- игдыров, добили из пищалей, мушкетов и ружей морпехи и высадившиеся к ним со шхун на помощь стрельцы или как их воспринял противник 'кызырбашкие латники'. После чего уже стало и нечего описывать. Ибо начался обыкновенный грабеж захваченного населенного пункта. Редкие очаги сопротивления, у караван-сарая со специями и в самом здании, у дома наиба города, в домах тройки городских купцов и у дома городского судьи-кази, в кочевье игдыров и около их табунов, отар, стада и гурта, у верблюжьего стада и в стане караванщиков-погонщиков, давились быстро и без сантиментов, с расстояния расстреливали из огнестрелов сопротивляющихся и брали уцелевших в сабли, вырезая их в боевом запале без всякой жалости. Потеряв с десяток раненных и четверых убитых, через два часа порт со стоящими в нем судами, город, обе стоянки кочевников с их животными были захвачены. Добыча стояла того что бы идти за ней, кроме шестьсот двадцати тюков-мешков с пряностями, взяли находившиеся в этом же караване тридцать шесть тюков с китайским чаем, на судах, в портовых и городских складах забрали большое количество различных редких, дорогих тканей -зендени-шелка разных сортов, изорбафы, кисеи индийские, бархат черный и красный, камки золотные, парчи белые, киндяки арабские и простой хлопчатобумажной ткани хорезмского и бухарского производства. За 'зипуны' пошла посуда из превосходного китайского фарфора, чеканные блюда, чаши, пиалы и кувшины из серебра и меди производства хорезмских, индийских, персидских мастеров и простая керамическая глиняная посуда их Туркестана и Персии и деревянные плошки и чашки- 'шепьё' из Руси. Хотя и раненный но вполне пригодный к беседе достался 'персам' и Эренг-хан, который не запираясь сразу передал обе казны, городскую и личную победителям, подсказал где, у кого и сколько можно еще взять монет. И монеты взяли. Заодно забрали и из гаремов горожан и самого наиба, оставив ему правда за хорошее поведение парочку особо любимых наложниц, молодых и симпатичных жен и наложниц, присовокупив к ним большинство молодых женщин и девушек из города. Собрали из домов и домовых складов ковры, заодно не побрезговав и иным имуществом горожан. У игдыров забрали табуны их аргамаков, которые собрав в один табун примерно в три сотни голов, сразу же погнали полусотней стрельцов в Кетык, присовокупив к конькам и симпатичных вдовушек и девушек, передав им на временное попечительство их малолетних родичей общим числом в шестнадцать десятков, налог 'кровью' брался с побежденных неукоснительно. Загрузив под завязку взятыми в городе трофеями и свои и захваченные в порту купеческие суда и прихваченные по необходимости 'посудины' рыбаков, посадив на них в качестве экипажа мужиков из числа освобожденных русских рабов к количестве сорока мужчин и пятидесяти пяти женщин, флотилия на четвертый день после налета вышла к Кетыку, бросив на берегу всю живность, кроме текинцев, захваченную в рейде. Через два дня не спешного хода, как обожравшиеся коты, корабли вошли в Тупкараганскую бухту, из которой в это время как раз выходил очередной караван малых судов, загруженных захваченной добычей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});