Прорыв реальности - Сергей Недоруб

– Мне нужно было получить карту новичка для прохода по зданию.

– Карту, которой ты не воспользовался. У тебя были другие карты, включая мою, с которыми ты бы прошел почти повсюду. Я даже не настаивал, чтобы ты вообще пошел в ЦАЯ. Ты сам так решил и сам же сделал. Общался там с людьми, проникал на запретные объекты. Ловил кайф от всего происходящего.

Марк продолжал смотреть в одну точку.

– Ты лично участвовал во всех перестрелках, – перечислял Виктор. – Был в схватках, погонях, присутствовал везде, где без тебя можно было бы обойтись. Марк, без обид. Реальную помощь ты оказывал лишь тогда, когда работал головой и давал ценные советы по телефону. Но для этого тебе не было никакой нужды приезжать в Москву. Ты сам всего этого хотел. И хотел всю жизнь.

– Я ненавижу Зону, – сказал Марк.

– О тех, кого ненавидят, не вспоминают каждый день. Видишь ли, в тебе всегда жили два стремления: разобраться, что случилось с твоей подругой, и почувствовать себя сталкером при деле. Поначалу эти увлечения трансформировались в общие действия – прийти в Зону и что-то там делать, что разгоняло твою кровь. Но стоило тебе вернуться на Большую землю, как эти пристрастия стали друг другу противоречить, раздирая тебя на части. Но ты ничего этого не понимал, поскольку просто следовал внутреннему порыву. И сейчас победила та сторона твоей личности, которая делала из тебя сталкера все эти годы. Сталкера по образу мышления, манере поведения, по психологическому типажу. Да, возможно, ты ненавидишь Зону. Это не отменяет факта, что у тебя к ней сильная предрасположенность. Даже зависимость.

– А Борланд? – прошептал Марк. – Зачем он стрелял?

– Глядя на тебя, Борланд понимал, что ты просто роешь могилу своему счастью и своей жизни заодно. Он понял, что ты окончательно пропал, когда ты пришел к ЦАЯ с пакетом данных, словно мог с порога вломиться к Левину и пристыдить его, как ребенка. Так что Борланд сделал единственное, что мог, чтобы наставить тебя на путь истинный.

– Выстрелив мне в живот?

– Но ведь это сработало.

Марк повернулся к нему.

– Рана была смертельной, – сказал он. – Если бы Полина не приехала…

– Вот! – Виктор поднял палец. – Теперь ты начинаешь понимать.

Марк пытался собраться с мыслями.

– Это Борланд ее вызвал? – спросил он.

– Да. За четыре часа до того, как выстрелить в тебя.

– Четыре часа… Он еще до спуска в метро знал, что застрелит меня.

– Позволь внести небольшую поправку. Борланд не хотел тебя застрелить. Он хотел создать положение, когда тебе предстоял один из двух вариантов: либо умереть, либо воспользоваться кристаллом для выздоровления, так как твое ранение медицина не лечит. Но для спасения тебе нужно было не входить в ЦАЯ, а, наоборот, полностью выйти из игры и пересечься с Полиной. А ты своей девушке ни разу не позвонил, стоило тебе приехать в Москву. Уверен, ты и вспоминал-то ее нечасто. Иными словами, Алексей просто ускорил для тебя обе ветки будущего – сталкерского без Полины и гражданского с Полиной, без Зоны и всего, что с ней связано. И я с ним здесь полностью согласен, хотя не имею привычки стрелять в человека, которого намерен переспорить по какому-либо вопросу.

– Я мог умереть. Он не мог знать, что кристалл поможет.

– Вообще-то он знал точно. У Ореха в прошлом было точно такое же ранение. И ты спас его при помощи двух артефактов, один из которых вложил в другой. Оба вызвал кристаллом.

Виктор позволил Марку вспомнить все детали того дня.

– Теперь ты соображаешь? – спросил детектив. – Ты, конечно, мог умереть от пули. Но если бы ты вошел в Центр, то умер бы точно. Может, не сейчас, но твой конец наступил бы через день, неделю, месяц, год. С твоим семейным счастьем было бы покончено с первой же минуты. Ты бы никогда не мог раз и навсегда решить, кем тебе быть.

– Борланд не имел права решать за меня.

– И все же он решил. Он поступил как друг. Очень странный друг, но все же теперь ты определился. Ведь ты сейчас хочешь увидеть Полину, а не меня, Борланда, Каменского или кого-то еще. Сейчас ты бы все отдал ради того, чтобы ощутить прикосновение ее тела, и тебе уже не нужно чувствовать прикосновение холодного оружейного металла. Обычно такое прояснение наступает лишь в предсмертных муках. Тебе, Марк, повезло. Борланд освободил тебя от самого большого сожаления в жизни.

– Теперь я поверю, что он убил всех в своей группе.

– Я так понимаю, это твоя попытка уколоть его на прощание. Не переживай, ты прав. Борланд действительно убил всех в «Моне».

– Что? Ты закончил расследование?

– Закончил, хотя насчет Борланда я знал еще до того, как расследование началось.

Марку стало тяжело дышать. Он с силой дернул на себя одеяло.

– Успокойся, – сказал Виктор с участием. – Это нервное. Дыши ровно.

– Как ты узнал, что это был Борланд? – спросил Марк. – Как?

– Очень просто. Сколько нот было в музыкальном коде?

– Тридцать две. Два полных музыкальных предложения по шестнадцать нот.

– Правильно. А сколько зарядов помещается в «снеговик»?

– Тридцать. – Марк перестал дергать одеяло. – Как же так?

– В том бункере не было никого, кто физически мог бы передать код наружу. Понимаешь?

– Да. – Марк попробовал прокрутить в голове эту задачу, но ощутил сильнейший приступ мигрени. Перед глазами все поплыло, он зажмурился и постарался не шевелиться.

– Это было возможно только одним путем, – сказал Виктор. – Если в группе был кто-то, чье оружие имело больше зарядов, чем тридцать. И я сразу вспомнил, что Борланд говорил перед рейдом. Что он пойдет к оружейнику, поскольку у него есть отличная идея, как отметить тридцатипятилетие.

– Он поставил себе тридцать пять зарядов?

– Точно. Поначалу я это просто предположил, так как не имел других зацепок. При возвращении в ЦАЯ я первым делом сходил к оружейнику и получил подтверждение. Парень и сейчас не знает, что помог важному расследованию.

– Господи, – прошептал Марк. – Все было так элементарно. Я ничего этого не заметил.

– Да. Только ты не расстраивайся. Просто мы с тобой разные люди, хотя Каменский считал нас обоих мыслителями. Ты действительно думаешь быстро, выдвигаешь смелые гипотезы, хорошо эрудирован. Но если ты берешься за задачу, то исключительно в рамках дополнительных условий, которые сам же перед собой и ставишь. Например, ты ввязался в процесс, исходя из мысли, что Борланд невиновен и его подставили. Поэтому все, что ты с тех пор раскопал, не имело особого значения. Я же на самом деле большой тугодум. Очень медленно приступаю к действиям, предпочитая сначала отмерить семь раз. Все всегда подвергаю сомнениям, даже очевидное. Стоило мне предположить, что Борланд действительно мог стать убийцей, как все стало на свои места.

– Вот почему Каменский хотел, чтобы я на него работал, – проговорил Марк с горечью. – Он знал, что мною легко манипулировать.

– К сожалению, это так, – подтвердил детектив. – Но все еще может измениться – во всяком случае, для тебя. Для Мирослава уже поздно что-то менять. Он был убит при вчерашнем конфликте.

– Убит? – поразился Марк. – Кем?

– Я подозреваю, что одним из людей Левина. Он теперь руководит ЦАЯ.

– А Борланд где?

– Арестован. Его дальнейшая судьба неизвестна.

– Мне его не жалко, – сказал Марк.

– Хочешь бесплатный совет? Начинай потихоньку выдавливать из себя мстительного ребенка. Привычки хорошего ребенка можешь оставить, но плохого поставь в угол. Левый, верхний.

– Он в меня стрелял! – Марк почти перешел на крик.

– Сказать тебе, где он? – предложил Виктор. – Я дам тебе парабеллум. Приедешь к нему и застрелишь, если сможешь к нему пробиться. Ты этого хочешь?

– Откуда тебе знать, где он?

– Я не знаю, я опять предполагаю. С сегодняшнего дня я работаю на другом этаже. И, соответственно, имею повышенный уровень допуска. Разузнал кое-что интересное по поводу тех сталкеров, которые совершали преступления на Большой земле.

– За преступления вне Зоны сажают в тюрьму.

– Так оно и есть. Но тюрьмы бывают разные. И есть одна, о существовании которой я только что узнал. Она, скажем так, не совсем обычная.

* * *

Фургон заехал на огороженную территорию с несколькими линиями обороны. На Борланде снова был мешок, так что он ничего этого не увидел. Его вытащили из фургона, провели в теплое здание и грубо толкнули вперед. Он едва не упал, и мешок опять сорвали с него. Борланда ослепило светом ламп.

– Добро пожаловать в Орловский централ, – сказал низкорослый военный с погонами майора. Видимо, приезд заключенного разогнал его скуку.

– Орел? – Борланд чуть не задохнулся. – Город Орел?