Прорыв реальности - Сергей Недоруб

Литера, ты не умрешь за меня. Больше никогда. Вместо этого ты станешь той, кто в конечном результате приведет меня к финалу. Две стороны моей монеты могут объединиться только в один финал: мою гибель во имя моего же спасения. Ты победила Зону, и ты победишь меня.

И тогда, возможно, мне удастся пошутить без сердечной боли.

Глава 10

Воссоединение

Марк открыл глаза, глядя в серый потолок. Первое время он лежал неподвижно, чтобы отсутствие боли не показалось ему сладким сном, от которого придется пробуждаться. Затем попробовал пошевелить рукой.

– Лежи тихо, – прошептал рядом знакомый голос. – Здесь капельница.

Марк посмотрел в глаза Полины, сидящей рядом.

– Ты будешь жить, – сказала она. – И будешь здоров.

– Где я? – проговорил Марк и удивился, что ему вполне несложно произносить членораздельные звуки.

– Московская больница. Маленькая, на самой окраине. Все в порядке, тебя вылечили. Но ты потерял много крови, и еще у тебя, наверное, сильное расстройство нервов. Ходить сможешь дня через два.

– Постой.

Марк попробовал сжать ее руку, но ему едва хватило сил. Он приподнялся немного и тут же со стоном упал обратно на подушку.

– Я должен был умереть, – сказал он, вспоминая направленный на него пистолет. – После такого ранения не выживают. Что случилось?

Полина чуть отвернулась, но этот жест был Марку хорошо знаком. Девушка прятала скатившуюся слезинку.

– Я тебя вылечила, – ответила она. – Создала кристаллом два артефакта. Они все сделали.

– Откуда ты узнала? Как ты здесь оказалась?

Девушка помотала головой, сдерживая слезы.

– Спасибо, что спросил. – Она не выдержала, встала с койки и, не оглядываясь, вышла.

Марк хотел ее окликнуть, но не смог выговорить ни слова. Перед глазами у него все поплыло, и он провалился в забытье.

* * *

Еще удар.

Борланд ударился головой о кафельную плитку на задней стене, сплюнул кровь. Зубы вроде были целы, но он не ручался, что через пять минут у него останется хотя бы половина.

– Еще хочешь? – спросил Анатолий.

– Может, теперь моя очередь? – проговорил сталкер.

Один из двух громил врезал ему под дых. Борланд еле удержался, чтобы не упасть. Он знал: стоит ему свалиться, и его начнут бить ногами.

– Все, хватит, – остановил Левин. – Думаю, он все понял.

– Признаться, я ни черта не понял, – сказал Борланд. – Но обещаю, я обдумаю твое послание.

– О, у тебя будет много времени. Правда, не здесь.

Борланд вытер кровь с лица. Анатолий вытащил платок и протер стекло дорогих часов на руке.

– Алексей Вавилов, – произнес он. – Борланд. Человек, ради которого окружающие его люди портят себе жизнь. Каждый второй умирает. Некоторые – от рук его самого. Мне интересно, в чем твой феномен? Почему люди продолжают идти за тобой?

Борланд кое-как выпрямился, держась за стенку.

– Никогда не замечал, чтобы за мной кто-то шел, – ответил он. – Хотя, может, и идут. Я не знаю. Я никогда не оглядываюсь.

– А может, стоило бы? – предложил Анатолий. – Груз ошибок может быть ценным помощником.

– Тогда, с твоего позволения, я оставлю его тем, кто вздумает за мной пойти.

– Видно, из тебя еще не выбили остатки мозгов. Может, исправить?

– Валяй. – Борланд все же не выдержал и сполз по стене. – Только у меня нет мозгов. Только приобретенные инстинкты.

Анатолий сделал знак одному из своих людей. Тот подошел к Борланду, размахнулся и ударил ногой, целясь в лицо. Но промахнулся – сталкер убрал голову, схватил громилу за стопу и резко крутанул.

Громила взвыл от ярости, падая на землю.

– Закончили! – приказал Анатолий. – Все, оставьте его!

– Инстинкты, – повторил Борланд. – Это был один из них.

– Думаю, скоро ты проявишь остальные, – сказал Левин. – Готовьте его к отправке.

Он вышел из камеры, и больше Борланд его не видел.

* * *

Виктор стоял на пороге нового кабинета, словно не решаясь войти. Это место было значительно просторнее, чем то, где он проработал последние шесть месяцев, и вместе с тем намного уютнее.

Он закрыл дверь, прошел к столу, осторожно сел за него. Провел ладонью по лакированной поверхности. Положил на него папку без заголовка. Он чувствовал себя так, словно находился возле Черного камня в Мекке.

Открыв папку, Виктор достал первую стопку листов. Там стояла дата.

– Девяносто третий год, – проговорил Виктор, вспоминая себя в то время. Тогда он еще даже в армию не пошел.

Начав чтение, Виктор долго не мог понять, как все это относится к нему.

– Настоящим приказываю сформировать полигон по подготовке «спящих агентов», – бормотал он, следя взглядом за строками текста, набранного на печатной машинке. – С учетом культурно-экономических тенденций, возникших в гражданских массах после событий девяносто первого – девяносто второго годов, а также заграничного влияния… Хм…

Остальные листы описывали идею сухим бюрократическим языком, больше напоминая бульварную фантастику. Виктор вытащил следующую стопку бумаг.

– Девяносто шестой год, – начал он читать. – Рассмотрены доклады о многочисленных сбоях в программе. У агентов замечены расстройства психики, приступы панических атак, нервные срывы, резкая смена поведения от апатичного к агрессивному… нападения на инструкторов, врачебный персонал… Два инцидента с тяжелыми увечьями. Провести дальнейшие тесты над психотропными препаратами.

Дальше.

– Девяносто седьмой год. Проект «спящих агентов» закрыть в связи с возросшим числом непредвиденных инцидентов при их работе «в поле», а также в режиме «сна». Переформировать полигон «Буревестник» вместе с находящимися в его распоряжении лабораториями в тренировочную базу для войск специального назначения.

Виктор быстро просмотрел подшивку девяносто седьмого года до конца. Лишь на последней странице он увидел что-то, заинтересовавшее его больше всего.

– Приказываю уволить полковника Рябова с занимаемой должности генерального директора полигона «Буревестник» по причине злоупотребления служебным положением. Направить специальную группу для уничтожения всех ресурсов, позволявших продолжить программу «спящих агентов».

Виктор впился взглядом в последние строки.

– Агентов, не закончивших обучение, вернуть в свои военные части, откуда они были взяты, – проговорил он. – Рекомендуется не допускать их контактов во время прохождения службы.

Вот и все.

Виктор спрятал бумаги обратно в папку, лишь краем глаза взглянув на стопку с девяносто восьмым годом. О тех событиях он мог рассказать и сам. Недоученные агенты Роса, Рустам, Совун, Заповит и Салат после пары совместных операций, в которых не обошлось без жертв с обеих сторон, вернулись к своим портянкам, из которых были вытащены за несколько месяцев до того. А после дембеля разошлись в разные стороны, растворившись в суетливом мире двухтысячных. Они так и не узнали, зачем их тренировали и что вообще от них хотели.

– «Спящие агенты», – произнес Виктор, откинувшись на спинку кресла и глядя в окно, за которым сверкал новый день, и слушая собственные слова. – Только не прошедшие программу до конца. Без стирания памяти, без необратимых изменений в психике. Без нападения на врачей. Просто обученные люди, которые не были нигде задействованы.

В дверь постучали.

– Можно? – спросила Ольга, заглядывая.

– Заходи, конечно, – сказал Виктор доброжелательно. – У меня хорошие новости.

– Правда?

– Да. Я узнал, кто я. Неоконченная пьеса.

Ольга подошла поближе, посмотрела на папку.

– Это имеет отношение к ЦАЯ? – спросила она.

– Нет, никакого отношения не имеет. Это касается лично меня и моего прошлого.

– Тогда, может, мы обсудим это позже?

– Охотно. – Виктор спрятал папку в ящик стола.

Ольга села на стул, взволнованно глядя на детектива.

– Что происходит, Виктор? – спросила она.

– Ты о чем?

– Как это о чем?! Говорят, что Мирослава убили!

– Он был найден убитым в своем кабинете, – подтвердил Виктор. – Ведется расследование.

– Ты ведешь?

– Нет, не я. Новый босс.

– А кто он? Кто руководит Центром?

– В настоящий момент – Анатолий Левин. Он же представился всем работникам во время общего утреннего собрания. Ты разве не была?

– Нет. Я успокаивала людей, чьи кабинеты были разгромлены этой ночью. Что тебе известно об этом? Что тут творится, Виктор?

Телефон детектива известил о входящем сообщении. Виктор посмотрел на экран и тут же спрятал телефон в карман.