Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

«белой бумаги» нет, хотя она должна здесь присутствовать. У нас же получается что-то непонятное, и именно по этой причине мы наблюдаем у всех переводчиков такое «неуважение» к этому предлогу. Кстати сказать, фактически 100 % подобие мы наблюдаем и в традиционном переводе очень важного фрагмента евангельского текста.

Итак, здесь у нас отсутствует это «инструментальное дополнение». А напрасно. Тем более, что сами эти «переводчики» показывают себя таким образом или учениками, неуспевающими в древнекитайском – что очень маловероятно! – или… людьми, сознательно фальсифицирующими текст. В прекрасном русском пособии по изучению древнекитайского языка (М. В. Крюков, Хуан Шу-ин «Древнекитайский язык», Главная редакция восточной литературы, М.: 1978, стр. 124) сказано:

Предлоги древнекитайского языка можно разбить на несколько групп. Отличительной особенностью той группы предлогов, в которую входит и (помимо него к той же группе относится, например, предлог юэ), является следующее.

При наличии контекста, когда уже известно, о каком дополнении идет речь, косвенное дополнение, оформленное предлогом и́, в тех случаях, когда оно стоит перед сказуемым (а это и есть наш случай – Г. Б.), может быть опущено [например]:

«…с почтением относиться к моим жертвоприношениям», «с помощью [моих жертвоприношений] получать много счастья».

В рассматриваемом суждении мы имеем случай, подобный вышеприведенному: «с помощью (и) ○ получать много счастья». Знак ○ – это и есть «что-то» пропущенное в тексте. А вот «с помощью» чего конкретно, – это должен понять тот читатель или слушатель, который читает или слушает данное суждение Конфуция. Ну, а кто этого не понимает, тот – и это вытекает логически – вообще ничего не понимает в Учении Конфуция. Ведь подобное «опущение дополнения» на основании понятного слушателю контекста возможно только в том случае, если Конфуций, произнося это суждение, прекрасно видит, что какая-то часть его слушателей понимает это высказывание правильно. А если бы вдруг увидел, что в таком изложении его слова уже никто не понимает? Разве стал бы он строить свое суждение подобным образом?

Мы не будем гадать, по каким причинам это важное дополнение из текста исчезло, – от этого нам легче не станет. Тем более что оно легко восстанавливается тем читателем, который пребывает «в теме». Кстати сказать, возможно и такое, что сам Конфуций это важное дополнение опустил, заменив его многозначительной паузой: он ведь и о значении Жэнь не очень охотно распространялся. Духовные дела – это дела «тонкие», поэтому – «не давайте святыни псам».

Выпавшее из текста дополнение – это или «духи верха», или «прежние просветленные люди» (сянь Вэнь жэнь), или даже просто Жэнь в функции «предстояния духам верха». Смысл – один и тот же: именно великие предки (предок) или их мир как раз и являются теми, «с помощью кого». В последнем из этих вариантов – «предстояние духам верха» – первое Жэнь суждения – это, условно говоря, «монах», а пропавшее Жэнь (○) – это «Иисусова молитва». Но в таком варианте данный текст суждения становится совершенно непонятным для того «светского китайца» древности, который обратился к комментированию Лунь юя. И именно по причине наличия в нем «слишком многих Жэнь» возможно, что «лишняя» их часть была удалена уже в древности «волевым порядком».

Смысл суждения совершенно ясен: только человек-Жэнь (например, христианский монах, суфийский дервиш, индийский йог или буддийский монах) может во всем себя ограничивать и при этом длительно пребывать во внутренней гармонии. Если для обычного человека главным является внешнее, и только достаток в этом внешнем может обеспечить его довольное существование, то для человека-Жэнь главным является то внутреннее, что происходит в его сердце. Для него не важно, какая у него еда или во что он одет. И это не преувеличение. Такой человек равнодушен ко всему внешнему, – оно его только отвлекает от главного. Но подобное состояние можно поддерживать только тем Дэ, которое транслируют «духи верха».

Дэ – это то «сокровище на небесах, которое моль не тлит и червь не грызет», – так заявляет евангельский Христос. В этом суждении Конфуций использует иероглиф ань – «мир», «покой». Для того чтобы это понять, целесообразно еще раз вспомнить Христа: «Придите ко Мне (уже к «духу верха», а не к человеку – Г. Б.) все труждающиеся и обремененные… и дам покой душам вашим». Это – тот же самый «покой», который начинается в состоянии Жэнь, затем, в еще более «умиротворенной» форме, переходит в «покой Вэнь», и далее – еще выше. Но все это начинается с «проблесков покоя» в Жэнь.

Ну и для самообразования. Пусть читатель обратит внимание на два якобы синонима китайского языка – цзю и чан, которые переведены в суждении как одинаковое «длительный». Перемена их местами невозможна. Потому что тот же самый иероглиф лэ, но при другом своем прочтении – становится юэ, а это «музыка», «музыкант». А уже отсюда – рукой подать до «гармонии». То есть с лэ может быть использовано именно чан, но не цзю.

Суждение 4.3

4.3. Почтенный (цзы) сказал (юэ): «*Именно (вэй, т.ж. «только», «лишь») [человек]-Жэнь [это] тот, кто (чжэ) способен (нэн, т.ж. «мочь», «быть в состоянии») делать добро (хао, т.ж. «любить») человеку (жэнь) [и тот, кто] способен (нэн) *жалеть (у, т.ж. «*щадить») человека (жэнь)».

Противоречие со всеми традиционными переводами – в понимании иероглифа у, который везде трактуется как «ненавидеть». Но в чем тогда отличие человека-Жэнь от нас с вами? Ведь именно обычному человеку свойственно одних любить, а других – ненавидеть. И в тайниках своей души в этом призна́ется каждый из нас, если только мы будем честными перед самими собой. И в Нагорной проповеди тоже читаем (Мф. 5:43): «Вы слышали, что сказано для древних: Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: Любите врагов ваших». Все мы – по большей части «древние», и в этом нет никакой тайны. И уж никак не надо – хотя бы в своей душе – убеждать самих себя, что мы «новые». Ведь уж точно, что своих врагов мы не любим. Но и Христос тоже не требует любить всех убийц и насильников и плакать от жалости к ним. В молитве «Отче наш» Он предлагает немного другое: «И оставь нам долги наши, как и мы оставили должникам нашим». «Оставили» – это означает, что мы уже сейчас не держим в своем сердце никакого зла или обиды ни на кого на свете: ни на тех, кто живет под солнцем, ни на ушедших в мир иной.

А иначе, то ань, о котором