Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Ещё более реальными были планы Петровича, предусматривавшие разбивку ближайшей весной первой очереди новых садов. Для этих целей уже были выращены саженцы, привитые от нескольких чудом сохранившихся старых яблонь легендарного Альмадона. Петрович со знанием дела утверждал, что до революции отборные здешние яблоки, завёрнутые в пергамент и уложенные на солому, в особом вагоне доставлялись в обе русские столицы, где ценились дороже ананасов.

Вторым “пусковым объектом” Петрович называл строительство цеха по изготовлению натурального яблочного сока из излишков. Третьим объектом была насосная станция, которая подавала поливочную воду из реки на возвышенность. По мере расширения площади садов воды требовалось всё больше, и мощность существующей станции, работающей без реконструкции уже полвека, была бы исчерпана в течение пары лет.

Алексей вновь начинал сокрушаться, что напрасно лишил себя доступа к деньгам, которые бы сейчас более чем пригодились,- однако Петрович уверял, что для реализации его “скромных и аккуратных” планов средств хватает. Действительно, урожай томатов, баклажанов и люцернового сена был собран обильный и продан задорого, а на подходе ещё были кукуруза, соя и гречиха!

— Государство, наверное, теперь станет помогать,— предположил Алексей.

— Дудки! Государство пальцем о палец не ударило, когда мы весной разгребали авгиевы конюшни и ферму поднимали. Но зато как только начались первые продажи - зачастили, голуби, с проверками и предложениями вступить в какой-то мутный агросоюз. Так что вместо помощи от государства держу аккуратно линию обороны - изучаю действительно лучшие в мире наши законы, да подымаю помаленьку шум в прессе, когда от чиновников, исполняющих эти законы, становится совсем невмоготу. Так что обречены мы, Лёша, строить своё будущее исключительно своими же руками!

Тем не менее Алексей знал, что Петрович не чурается общения с чиновниками и регулярно выезжает в район и областной центр, чтобы “пробивать” вопросы по земле, субсидиям и налоговым скидкам. Петрович обладал редким даром легко сходиться с людьми и заставлять столоначальников решать необходимые вопросы, взывая исключительно к долгу и совести. Во многом благодаря этим усилиям крошечный усадебный надел без мзды и покровительств разросся до доброй тысячи гектаров, а на следующий год должен был увеличиться втрое.

Алексей был готов с удовольствием окунуться в подобную живую и прельщающую быстрыми и реальными результатами работу, однако чувствовал себя связанным по рукам и ногам тем, что по-прежнему находился в розыске. А после взрыва особняка, о котором теперь писали и судачили все, кому не лень, его личность - хотя бы в качестве свидетеля этого загадочного происшествия - должна была представлять особенный интерес.

Не ведая, что задача слежения за ним так и не успела выйти за рухнувшие стены фуртумовского ведомства, Алексей был вынужден опасаться всех и везде.

Из толстых пачек газет, привозимых Петровичем из Волгограда, а также с помощью публикаций в интернете, Алексей внимательно следил за ходом расследования. Все версии говорили о трагической случайности, из-за которой в подвале особняка сдетонировал всеми забытый диверсионный заряд времён Великой Отечественной войны. По центральному округу Москвы начались масштабные проверки на наличие следов динамита в подвальных помещений старых зданий, некоторые журналисты почём зря обвиняли коммунальщиков, а другие спешили переложить ответственность на “неуправляемых диггеров”. Высказывались и мнения, что особняк финансовой спецслужбы мог быть намеренно заминирован иностранными разведками и даже отечественными олигархами, но вот только кем именно и с какой целью?

Самым удивительным являлось то, что нигде, за исключением двух-трёх малоизвестных и вскорости намертво заблокированных сайтов,- нигде не сообщалось, что в момент взрыва в особняке находились ведущие мировые финансисты, хотя одновременное исчезновение фигур подобного масштаба в иных обстоятельствах с неизбежностью должно было повлечь массовые пертурбации и панику на биржах. Отсюда несложно было сделать вывод, что глобальный спрут сумел выдержать удар, как, похоже, выдержал и учинённое Алексеем неделей ранее сожжение его основополагающих бумаг. Было от чего загрустить.

Правда, Петрович не переставал уверять, что все по-настоящему важные дела совершаются лишь с третьей попытки. Алексей в ответ улыбался и делал вид, что охотно этому верит, хотя сам прекрасно понимал, что никакой третьей попытки с его стороны уже точно не будет - он слишком от всего устал и не желал ничего, кроме спокойной жизни и личного покоя.

Дорога к спокойной жизни лежала через новые документы, которые через знакомых Шамиля ему должны были сделать где-то на Кавказе. Было решено, что Алексей Гурилёв отныне станет Анастасом Гуреляном, а также поменяет внешность - отрастит усы. Но пока вопрос с документами не был решён, Алексей находился на Альмадоне как в добровольном заточении. Он даже не имел возможности позвонить в Москву или в Монтрё, поскольку все засветившиеся на связи с ним телефонные номера могли по-прежнему прослушиваться, а выявить точное место исходящего звонка при современной технике представлялось делом плёвым.

Правда, один раз возможность позвонить всё-таки улыбнулась. Недотёпа-фермер с соседнего хутора в каком-то происшествии лишился сумки с паспортом и водительскими правами, и Петрович помогал ему оформить в полиции временные удостоверение личности и разрешение на вождение. Когда Петрович вернулся из района и выложил на стол новенькие корочки, Алексей обратил внимание, что фотография фермера во временном удостоверении приклеена криво, в результате чего печать паспортного стола коснулась её лишь ободом. Ну а на временных правах фотография не предусматривалась вообще. Немедленно родился план: дорисовать точно такой же обод на фотокарточке Алексея, и на один день заменить ею фото фермера на аусвайсе. Благодаря этой нехитрой операции, Алексей получал возможность под чужим именем покинуть пределы Альмадона и из нового места безопасно позвонить.

Алексей решил воспользоваться старым и не привлекающим внимание мотоциклом, чтобы добраться до идущей на юг оживлённой федеральной автотрассы, и откуда-нибудь оттуда сделать необходимые звонки. Если его адресаты по-прежнему на прослушке, то сыщики решат очевидное: разыскиваемое лицо звонит с пути на Новороссийск или Анапу, и будут искать его где угодно, но только не среди пустынных степей и курганов в междуречье Дона и Чира.

На следующий день он благополучно добрался до Миллерово, купил там с рук мобильный телефон и позвонил Борису.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});