Властелин колец - Джон Толкин

– Вот оно что! – фыркнул главарь Урук–хаев. – Ну так вы зря силы тратили! Тут командую я, а стало быть, приказы выполняются в точности. Может, ты что–нибудь забыл? Давеча, помнится, уж больно торопился!

– Осла мы тут безмозглого забыли, – оскалил клыки Грышнах. – Но с ним осталась парочка крепких ребят, которых жалко отпускать на верную гибель. Я давно понял, к чему идет дело, и вернулся их спасти.

– Ух ты! – расхохотался Углук. – Молодец! Только ты все перепутал! Если у тебя кишка тонка драться, надо было брать ноги в руки и драпать в Лугбурц. Там таким, как ты, самое место. Белокожие–то уже на подходе! Видать, бросил тебя твой драгоценный Назгул? Или под ним опять лошадку подстрелили? Нет? Что ж ты его не привел? Он бы тебе сейчас ох как пригодился! Или зря об этих Назгулах такой трезвон идет? Тоже небось дутые пузыри, как и все прочее!

– Назгулы! Назгулы! – повторил Грышнах, вздрагивая и быстро облизывая губы, как будто это слово обожгло ему рот. – Ты болтаешь о том, чего и в снах–то своих паршивых не видал! Назгулы! Это Назгулы–то пузыри? Ты еще крепко, крепко пожалеешь о том, что сказал, да поздно будет! Обезьяна безмозглая! – И он гневно фыркнул. – Тебе следовало бы знать, что Назгулы – зеница Большого Ока! Крылатые Назгулы себя еще покажут. Но их время пока не пришло. Пока Властелин не хочет, чтобы они показывались на этом берегу Великой Реки. Не так скоро! Час еще не пробил. Их приберегают для Войны и еще кое для чего.

– Что–то ты больно много знаешь, – ощерился Углук. – Думаешь, за это по головке погладят? В Лугбурце могут полюбопытствовать, где ты всего этого набрался и зачем тебе было вызнавать да вынюхивать. Вот так всегда: одни бездельничают и суют нос куда не надо, а другие делай за них черную работу!.. Короче, нечего мне глаза мозолить. Собирай манатки, бери свою сволочь и канай к лесу, во–он за теми свиньями. Да пошевеливайся! До Реки ты живым уже не дотрюхаешь. Пошел! А ежели что – мои парни враз оттопчут вам пятки, понятно?

Пиппин с Мерри снова повисли на хребтах исенгардцев. Отряд снялся с места. Час проходил за часом, а орки все бежали, останавливаясь только изредка, чтобы сменить хоббитам «лошадок». То ли Урук–хаи действительно были быстрее и выносливее, то ли Грышнах нарочно не торопился – но исенгардцы постепенно опередили мордорцев. Вскоре показались вдали и северяне. До леса оставалось не так уж далеко.

На Пиппине живого места не было. Голова у него болела, лицо беспрестанно терлось о грязные загривки орков, об их заросшие волосами уши, а перед глазами мелькали одинаковые сгорбленные плечи и крепкие, толстые ноги, будто сделанные из перевитого жилами рога, мерно, без устали отбивающие счет бесконечным секундам бесконечного кошмара…

После полудня отряд Углука нагнал северян. Те вконец размякли от яркого света – даже зимнее солнце, так некстати рассиявшееся на бледном, холодном небе, было для них чересчур жарким. Головы северян свесились на грудь, языки вывалились.

– Во червяки! – гоготали исенгардцы. – Тюхряки несчастные! Ну что, сварились? Ух, слопают вас лошадники! У–у! Они уже тут!

Тут Грышнах что–то крикнул, орки оглянулись – и стало ясно, что и в насмешках исенгардцев чересчур много правды. Пожалуй, смеяться оркам не следовало. Отставшие действительно заприметили всадников. Кони мчались во весь опор, стремительно нагоняя мордорцев, – так волна прилива настигает зазевавшихся гуляк, увязших в зыбучих песках.

К удивлению Пиппина, исенгардцы наддали ходу. А он–то думал, что те вот–вот выдохнутся! Только теперь он заметил, что солнце уже садится за Туманные Горы и тени бегущих протянулись через всю степь. Мордорцы приободрились и тоже прибавили шагу. До леса было рукой подать – на пути нет–нет да попадалось отдельно стоящее дерево. Склон становился все круче, но орки скорости не сбавляли. Углук и Грышнах орали как полоумные, призывая своих солдат к решительному броску.

«А ведь успеют! – подумал Пиппин. – Ей–же–ей, успеют!» Он исхитрился глянуть через плечо и увидел, что всадники, взяв к востоку, уже поравнялись с орками и скачут рядом. Закат позолотил их копья, шлемы и развевающиеся на ветру светлые волосы. Хоббит понял, что всадники, надеясь окружить орков, не дают им разбежаться по сторонам и теснят черную ораву ближе к реке.

Пиппин принялся гадать: что они за люди, эти всадники? Как он сокрушался теперь, что в Ривенделле мало интересовался Большим Миром и почти не разглядывал карт! Тогда это казалось ни к чему. В Отряде были головы и посветлее – зачем зря суетиться? Могло ли ему тогда прийти на ум, что настанет миг – и рядом не окажется ни Гэндальфа, ни Бродяги, ни даже Фродо?! В мыслях у Пиппина застряло только одно – что конь Гэндальфа вроде бы родом именно с роханских пастбищ. Это вселяло надежду. А что дальше?

«Кстати, откуда им знать, что мы не орки? – вдруг испугался он. – Не думаю, чтобы здешние жители были накоротке с хоббитами! Если наших с Мерри дружков–приятелей накроют, я плакать не буду, но сам я не прочь бы и уцелеть, вот в чем штука!»

Рассчитывать на это, однако, не приходилось. Все шло к тому, что пленников постигнет та же участь, что и похитителей, причем гораздо раньше, чем роханцы разберутся, что к чему, и заметят, что они не орки.

Между тем всадники сокращали разрыв, и уже можно было различить среди них лучников. Натянув тетиву, лучники выезжали вперед, прицеливались и стреляли; два–три поотставших орка падали мертвыми, а лучники возвращались в общий строй – ответный дождь стрел не причинял им никакого вреда, так как всадники держались на безопасном расстоянии, да и прицеливаться получше оркам было некогда. Этот маневр всадники повторяли несколько раз; хоббит заметил, что добрались уже и до исенгардцев – орк, бежавший перед «лошадкой» Пиппина, вдруг пошатнулся, рухнул и остался лежать без движения.

Наступила ночь, а всадники так и не начали открытого боя. Много орков полегло от их стрел, но все же добрых две сотни остались целы и невредимы. В сумерках поредевшие орочьи отряды дотянулись до предгорий. Лес чернел всего в каких–нибудь трех–четырех верстах впереди, но пути туда уже не было: кольцо всадников замкнулось, и орки оказались в окружении. Вопреки приказу Углука небольшая группа орков попыталась прорваться к лесу. Из этой затеи не вышло ничего хорошего – уцелело только трое, да и тем пришлось вернуться.

– Достукались! – глумился Грышнах, щерясь. – Да, вожак у нас что надо, ничего не скажешь! Как же Великий Углук собирается вызволять своих подданных?

– Пленников на землю, – скомандовал Углук, словно не слыша издевок Грышнаха. – Лугдуш! Бери себе еще двоих парней и стереги добычу. Убивать не надо – разве что Белокожие прорвут оборону и все будет потеряно. В общем, пока я жив, оба должны быть целы. Вздумают пищать – заткнете им рот. Да, и еще: кровь из носу, но к лошадникам они попасть не должны. Все! И не забудьте связать им ноги!