Вернадский - Геннадий Аксенов

В конце 1939 года наконец-то сдвинулось с мертвой точки издание «Живого вещества», называемого теперь «Биогеохимическими очерками». Правда, пришлось поступиться статьей «Начало и вечность жизни», которая должна была открывать книгу. Всю осень шла упорная работа над корректурой, потому что нужно было не только читать гранки, но и проверять все фактические данные, которые в науке всегда быстро устаревают. Но издан был сборник только в июле следующего года. «15 июля вышли мои “Биогеохимические очерки”. Эта книга имеет свою историю, которая ярко рисует пренебрежение к свободе мысли в нашей стране. Если это не изменится, то это грозит печальными последствиями, т. к. не [соблюдаются] принципы высоких идеалов гуманизма, равенства всех, демократии, признания силы научного знания, науки, а не религии (причем большевики ошибочно — не отделяют философию от науки). Эта книга была отпечатана и должна была выйти в 1930 г. под заглавием “Живое вещество”»5.

Он посвятил книгу Наталии Егоровне, неустанной помощнице, «всегда относившейся к жизни, как делу любви к людям и к свободному исканию истины». В сборнике есть статьи, переведенные ею с французского, а кроме того, она, пока не появилась Анна Дмитриевна, вычитывала, перечитывала, писала под диктовку.

В предисловии объясняется назначение сборника, где собраны статьи с 1916 года. «Мне кажется, — писал Вернадский, — хотя отдельные статьи, большей частью публичные выступления — лекции и доклады, писались независимо и ничем, кроме содержания, не связаны между собой, они не явятся для читателя повторением одного и того же. Перечитывая их для этого издания, я вижу, что в целом читатель не найдет в них много повторений. Он может читать их подряд, читать как одну книгу, проникнутую одной определенной идеей, идеей жизни как космической силы, изучаемой как проявление организованности биосферы, планетной оболочки, и сводимой к атомам, тесная связь с которыми ясно проявляется и в области явлений жизни и ее закономерностей»6.

Сняв «Начало и вечность», может быть, уменьшил пафос утверждения космичности жизни, но содержанием не поступился. О нем говорила каждая строка. Его личностным началом в понимании всегдашности и всюдности жизни пропитана книга от первой до последней страницы. Голос, свидетельствующий о новом взгляде на мир, тих, одинок, но тверд и спокоен:

«Наша материя, наш атом, наше пространство с его симметрией и с его излучениями, существование в космосе человеческого разума и сознания стоит в резком и, по-видимому, непреоборимом противоречии с этой материей, с тем атомом, с тем пространством и с тем космосом без разума и без сознания, которые удовлетворяли так долго искателей научной истины, но были даны им не научным исканием, а получены извне, из иной, по сути чуждой науке, области духовной жизни человечества»7. Эти слова из включенной в сборник «Новой физики» вполне можно было бы поставить еще одним эпиграфом к книге.

В предисловии точно указано, какие именно произведения, кроме самого сборника, представляют читателям новое мировоззрение: «Биосфера» (1926), «Очерки геохимии» (1927), «История природных вод» (1934), «Проблемы биогеохимии» (к тому времени вышло четыре выпуска без третьего).

* * *

В начале июня 1940 года Вернадский получил в Узком письмо от сына с вырезкой из воскресного приложения к газете «Нью-Йорк тайме» от 5 мая, где говорилось о начинающихся ученых исследованиях по извлечению полезной энергии из урана. Заголовок гласил: «НАУКА ОТКРЫЛА ОГРОМНЫЙ ИСТОЧНИК АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ», а подзаголовок: «Обнаружено, что один из членов семейства урана может дать в 5 миллионов раз больше энергии, чем уголь».

«Ученые объяснили, что кусок этого нового вещества, — близкого родственника урана и известного как U-235, — массой от пяти до десяти фунтов позволит океанскому кораблю или океанской подводной лодке неограниченно плавать по морям и океанам всего мира без дозаправки топливом, потому что этот кусок будет обладать запасом энергии таким же, как в 25 ООО 000—30 000 000 фунтов угля или от 25 000 000 до 30 000 000 фунтов бензина.

Урановые руды, в которых присутствует U-235, обнаружены в Бельгийском Конго, Канаде, штате Колорадо, Англии и Германии в сравнительно больших количествах. Этот элемент распространен на земле в 1 000 000 раз больших количествах, чем радий, с которым он обнаруживается совместно в смоляных урановых рудах»8.

Далее в статье толково рассказывалось о перспективах использования урана-235, в том числе для изготовления бомбы, об опытах Отто Гана и Лизы Мейтнер по облучению урана-235 медленными нейтронами, приводящему к цепной реакции с выделением тепла, о том, что в американских лабораториях началось решение проблемы выделения нужного изотопа урана из смеси.

Автор обращал внимание американского общества, что в тихих омутах-лабораториях физиков происходят события, которые приведут к получению неслыханной энергии. И что то же наверняка происходит в германских лабораториях.

«Папа, не опоздайте!» — приписал Георгий.

Ясно, что уже опоздали, но ничего еще не потеряно. Обрело реальные очертания то, на что он начиная с 1922 года требовал средств, что предлагал сделать главным направлением исследований. 22 июня 1940 года он писал Личкову одновременно о внезапной смерти академика Архангельского, который должен был заниматься академическими делами Бориса Леонидовича, и о новых грандиозных перспективах: «Вечером я с ним, Хлопиным, Папалекси (физик, академик. — Г. А.) говорил в связи с новым крупным открытием распада актин-урана (изотоп 235 урана), открывающего использование атомной энергии и открывающего новую эру. Я никогда не думал, когда в начале века стал заниматься радиоактивностью, что доживу до этого»9.

Действовать начал стремительно. Порядок событий потом восстанавливал еще раз в «Хронологии»:

«25. VI. В Отделении геологических наук Академии наук с В. Г. Хлопиным внесли предложение о необходимости срочного исследования урановых руд в СССР в связи с использованием атомной энергии AcU-235 (актин-урана). Образована тройка под моим председательством: Хлопина, Ферсмана и меня. <…>

Никогда не думал, что доживу до реальной постановки [исследований] об использовании внутриатомной энергии.

28. VI. В Узком совещание с Щербаковым, Виноградовым и Хлопиным об организации исследования урановых руд.

3. VII. Разговор принципиальный мой и Хлопина со Шмидтом об организации работы по урану. Все основное принимается — будет заседание Президиума.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});