Кахатанна. Тетралогия (СИ) - Виктория Угрюмова

Танну‑ула разгромили прекрасные храмы Шуллата, га‑Мавета, Арескои и Джоу Лахатала, которые украшали столицу Сихема. Статуи богов, находившиеся в них, были низвергнуты. В Сихеме установился новый культ — культ Ишбаала, Отца Смерти.

А вот на Бали варвары не двинулись, полностью опровергнув разнообразные прогнозы политиков по всемy Барду. И урмай‑гохон Самаэль моментально перестал всех интересовать и уж тем более считаться опасным. У мира были другие проблемы…

* * *

— Вы слышали? — поинтересовался у братьев Джоу Дахатал, едва сдерживая ярость.

— Что, Владыка? — спросил А‑Лахатал.

— Там, на севере, появился какой‑то варварский царек или князек, который завоевал Сихем. Кто ему даровал победу?

— Не знаю, — ответил Арескои.

— Ты утверждаешь, что ты ни при чем?

— Я даже не знаю, о ком идет речь.

— Это хорошо, брат. Потому что упомянутый мною царек разрушил наши храмы и объявил нас лжебогами.

— Кого нас?

— Меня, га‑Мавета, Шуллата и тебя, братец.

Шуллат высоко поднял бровь:

— Сколько себя помню, Сихем поклонялся огню. Их предки — огнепоклонники.

— Это всем известно, — рявкнул Змеебог.

— А кому же поклоняется этот варвар?

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Кому‑нибудь что‑то говорит имя Ишбаала? Кто это такой?

— Понятия не имею, — отозвался А‑Лахатал.

— Не знаю, — удивился Шуллат.

— Никогда о нем не слышал, — подошел поближе к брату га‑Мавет.

Остальные тоже всячески отрицали свое знакомство с названным божеством.

— Тогда почему он ему поклоняется, если его вообще нет?! — окончательно рассвирепел Джоу Лахатал.

— Варвар, что ты от него хочешь?

— Немедленно нашлите на него мор, засуху, эпидемию — что угодно. Но пусть хорошо запомнит и поймет, что за ошибку он допустил, пренебрегая нашим покровительством. Кто этим займется?

— Я! — вызвался Шуллат. — Сихем всегда был местом, где меня почитали и уважали. А я не оправдал их надежд, не укрепил их веры своевременной помощью. Хоть сейчас постараюсь исправить положение. Но каков мерзавец!

Джоу Лахатал отпустил бессмертных. Шумная толпа разбредалась кто куда. Вахаган и Веретрагна отправлялись на Джемар, где охотились последние несколько веков на расплодившихся там зубастых тварей — хорхутов. Хорхуты были не только сильными и злобными, но и весьма умными. Поговаривали даже, что они вполне могли бы стать родоначальниками новой расы, если люди отчего‑то набьют богам оскомину.

А‑Лахатал все больше времени проводил в своем подводном дворце в сомнениях и колебаниях — помогать ли ему Кахатанне или блюсти свои собственные интересы прежде всего. У него была и еще одна проблема. Огромная океанская впадина, служившая убежищем Йа Тайбрайя, уже несколько раз сотрясалась страшными толчками. Это могли быть подводные вулканы, но мог проснуться и сам Зверь Моря. Выяснять это наверняка ему не хотелось, потому что он боялся услышать неприятные новости. Йа Тайбрайя нагонял на А‑Лахатала панический страх.

Гайамарт сидел в Аллефельде. Там было совсем плохо после смерти Кодеша. Нечисти отчего‑то прибавлялось с каждым днем, будто ее плодили нарочно. Те, что уже были, вели себя все более нагло. Аллефельд незаметно наступал на человеческие поселения, и уже несколько городов Мерроэ были поглощены лесом. Эламское герцогство тоже пострадало, хоть и немного меньше. Даже трикстеры поутихли и более не докучали грабежами соседним странам, потому что почувствовали, что вскоре и у них может возникнуть необходимость где‑то скрываться, — Аллефельд отторгал и их. Гайамарт несколько раз обращался за помощью непосредственно к Джоу Лахаталу, но тот находился в состоянии некоей прострации и разумные решения принимать был просто не в состоянии. А беспокоить этими проблемами кого‑либо из Древних богов он не решался, потому что считал, что за появление на Варде такого страшного места, как Аллефельд, ответственны Новые боги, — им и исправлять положение. Это была глупость, но никто не сказал об этом Гайамарту.

Баал‑Хаддад не появлялся вот уже долгое время. Однако Царство Мертвых по‑прежнему управлялось железной рукой, и там все было более или менее спокойно. Поэтому никто его отсутствием встревожен не был.

О том, чем занимались га‑Мавет и Арескои, подозревали, догадывались, но вслух не говорили. Хотя Змеебогу не раз и не два доносили о том, что оба бессмертных часто навещают Сонандан. Но Джоу Лахатал никак на эти сообщения не реагировал. Вслух не реагировал. Но глаза к потолку закатывал и кулаки сжимал. Из чего окружающие делали вывод, что ему это небезразлично…

Мир готовился к потрясениям.

* * *

Барнаба ворвался к Каэтане в ту самую минуту, когда она заканчивала писать письмо Зу‑Л‑Карнайну. Дела оказались настолько запутанными, что ей срочно требовался совет Агатияра, и она хотела посетить Курму в ближайшее время. Она знала, что аита будет рад видеть ее, но все‑таки хотела спросить и у его визиря, насколько уместен этот визит.

Интагейя Сангасойя уже вполне оправилась от недавнего потрясения, но друзья боялись отпускать ее надолго одну. И всякий раз у нее оказывалось несколько провожатых. Не говоря уже о том, что все время ее болезни Тиермес, Траэтаона и Арескои по очереди или втроем дежурили в ее комнате.

Найти Рогмо и Хозяина Лесного Огня ни Траэтаоне, ни Арескои не удалось. Наследник Энгурры как сквозь землю провалился или в воду канул. Они боялись, не случилось ли с ним чего подобного на самом деле, — враг‑то способен на многое.

Большой переполох вызвали новости о появившемся невесть откуда народе танну‑ула, завоевавшем Сихем в считанные недели. Каэтана боялась, не сочтет ли Зу‑Л‑Карнайн нового завоевателя своим соперником и не соберется ли сражаться с ним.

Траэтаона и Арескои сообщили ей, что Самаэль — урмай‑гохон народа танну‑ула, объявил себя сыном несуществующего бога Ишбаала и разорил храмы Новых богов по всему Сихему. Это было непонятно.

Трех монахов давно не видели, поэтому обратиться к ним за помощью не представлялось возможным. Каэтана часто принималась искать их, но все ее попытки до сих пор ничем не оканчивались. Монахи растворились в пространстве. Нингишзида и Тхагаледжа не успевали принимать и рассылать гонцов. Разумнее было бы подключить к этому всю тайную канцелярию, но со времени побега Деклы доверяться кому бы то ни было целиком и полностью стало опасным и более чем неразумным.

Тиермес раздобыл подробные сведения о храме Нуш‑и‑Джан, находившемся в самом сердце Иманы. Решено было, что Каэтана будет добираться туда водным путем: сначала спустится по Охе до внутреннего моря, затем пересечет его и достигнет Хадрамаута. А уж оттуда отправится на Иману кораблем хаанухов — из тех, что часто ходят в плавание к другим континентам. Ведь хаанухи — признанные всеми мореходы, не имеющие себе равных в этом деле. И корабли у них самые надежные и быстроходные. Была, правда, одна проблема. И Барнаба, и Тиермес, и все остальные рано или поздно упирались в то, что никакая магия не действовала долгое время в присутствии Каэтаны. И не только магия, но любые искусственные вмешательства в ход и естественное течение событий. Так, не представлялось возможным ни перенести ее с Варда на Иману, ни обратно за один краткий миг, как сделали бы сами боги. И время только чуть иначе текло в ее присутствии, несмотря на все старания запыхавшегося Барнабы. Самой Каэтане эта ее особенность не нравилась еще больше, чем остальным.

— Я не могу понять, в чем заключается моя божественность, — пожаловалась она как‑то Нингишзиде. — Неужели только в том, что я живу столько же, сколько крокодил или черепаха? Ну что ты смеешься?

— Понравилось сравнение, о Интагейя Сангасойя! По правде сказать, вам ведь поклоняются больше, чем кому бы то ни было, Каэ, дорогая. А то, что для себя вы не можете урвать ни капли божественных способностей, а направляете их только на окружающих, — это ваша личная беда. Для остальных вы самая могущественная богиня, которая только и способна противостоять Злу.

— Ничего себе миссия, правда? Особенно если фокусы не получаются и заклинания не срабатывают.

— Если бы это была вся ваша печаль, — задумчиво молвил жрец…

* * *

И вот Барнаба стоит перед ней, потрясенный какой‑то новостью. Каэтана складывает и запечатывает письмо, адресованное аите, и поворачивается к нему:

— Что произошло?

— Я был сейчас далеко впереди и видел там тебя. Не одну, — многозначительно уточняет Барнаба.

— А с кем же?

— С Тиермесом! Послушай, у вас будет роман. Нет, ты не смейся, я тебе точно говорю. Конечно, я бы и сам не поверил, если бы мне сказал кто‑то другой, но я видел своими собственными глазами!

— Не путаешь? — лукаво спрашивает Истина.