Золотые копи и россыпи самоцветов (История Аббасидской династии 749-947 гг) - Абу-л-Хасан ал-Масуди

«Приведи его. Почему скрыл ты от меня такого [слугу]? [Ведь] присутствие его будет прибавкой к общению нашему». [Тогда] привели гулама из другого заурака, и он встал перед [ал-Муттаки]. И сказал ему хозяин его: «Помнишь ли ты касиду Абу-л-Мукатила об Ибн Зайде?» Он сказал: «Да». Сказал ал-Муттаки: «Прочти мне ее». И [гулам] начал читать:Не говори об одной радостной вести, но о двух —Славном деянии глашатая и дне михраджана.Истрепаны жизнью и смертью ладони его,А ведь обуздывали они нрав его в безумии./344/ Он [подобен] времени года для бедуина,И Ибн Зайд владетель времени.Он для всех облегчает время —Подарками, подвигами и безопасностью.Он — единственный, начавший строить дома,Подвластны ему всякие образы.Чрезмерный в щедрости без извиненияИ великий милостью без высокомерия.Он [тот], в ком воплотился Посланец Аллаха,И возвысили его добродетели и [всякие] достоинства.Господин, в котором слились два господина,И который выше любых восхвалений.Скрыт [он], но мысль его повсюду,Вездесущий.Знает он судьбу, хотя она и сокрыта,И видит он каждое тело насквозь.Бессильно перед ним наше слово, ноЗнаем его по описаниям.Явлено в речах его сокровенное.И избавил его [от] слов толмача рок.Не верит в Аллаха открыто и исповедует дуализмВсякий сказавший: «Среди людей [есть] второй, [подобный ему]».Если облачится он [в] бронюИ вооружится десница его йеменским мечом,Вселит мощь его ужас в [саму] смерть,Поймет смерть, что она погибла.Бросает он [на] героев взоры, чтобыВселить [душу] отважного в тело труса.Ангел смерти взывает к нему: «Пощади.Как нападаешь ты, рубя и скашивая!Не требуй от меня свыше сил [моих] и смилуйся.Ведь вручил Аллах тебе поводья.О брат предрешенной судьбы, сколь [часто]Укрощал я мечом строптивого.У тебя два дня. Спокойный деньСледует [за] днем ожесточенным.Исполнили ладони твои обет и угрозу,И обняли мир этот руки твои».И если в деснице твоей дар,Замыслит шуйца послать копье.Скоры они на расправу и на благодеяниеИ всегда они — сестры.Запечатлелись ладони твои на небесах,И не встречали подобного тебе губы./345/ Окружили тебя восхваления и набросилисьНа тебя врагов твоих осмеяния.Ни с чем тебя не сравнишь.Дела твои превыше всякого дела.Груз твоих благодеяний слишком тяжел для людей,И только джинны способны его вынести.Поистине, восхвалять тебя — [это] Откровение и ПсалтирьИ рокотание обоих бубнов.Так драгоценная жемчужина правитСмертью, пеленая в саван сострадание.О имам религии, возьми ее у имама,Стихи которого победили в состязании, [где бились об] заклад.Слушал он первый рамал[2264], которымОткрывают безжалостное состязание.Фа'илатун, фа'илатун, фа'илатун —Шесть частей его у отмеряющего.[Огненный] шар не восходит над горизонтом, если неСтановится ветер для него булавой.Воплотился ты в речениях, и о томУмолили тебя праведники и грешники.Ты просто рассказываешь [о] вечном рае,И рифмы для тебя словно прекрасные гурии.[Так] оставь поэзии благодарностьВместе с судьбою. Сколь славны оба оставшихся![Пусть доживут они до] возраста Радвы, Сабира, Шама,Арама и вершин Абана[2265].Свидетельствует Аллах о [том], что в душе моей,И речение мое слилось с эхом азана.Прелестные, беспорочные [руки],Начертайте восхваление глашатая, о две пишущие.

И всякий [раз], когда ал-Муттаки слышал байт, заставлял повторять его. Потом приказал он гуламу сесть. В день [же], когда встретил его Ибн Ширзад ал-Катиб, услышал он, [как] произносит [ал-Муттаки]:

Не говори об одной радостной вести, но о двух.[И] сказал ему гулам, привязавшийся к нему: «О Повелитель Верующих,Продлилась радость, так скажи мне: «Две радости»».

[Ал-Мутгаки] прочел ему начало касиды «Не говори об одной радостной вести», и [гулам] прочел ему другое [в] этом роде, /346/ «Продлилась радость, так скажи мне: «Две радости»», и напомнил [ал-Муттаки] известие [об] Абу-л-Мукатиле и ад-Да'и. И, [клянусь] Аллахом, не переставал ал-Муттаки повторять [касиду] «Не говори об одной радостной вести...», и не избирал он никакой иной, кроме этой. [Тогда] сказали ему [муж из] ар-Ракки и гулам [его]: «[Клянемся] Аллахом, смущены мы [тем, что] Повелитель Верующих так возлюбил этот байт». И случилось с [ал-Муттаки то], о чем мы упомянули.

Рассказывал Мухаммад б. 'Абдаллах ад-Димашки. Он сказал: Когда спустились мы [по реке] вместе с ал-Муттаки из ар-Рахбы и прибыли к городу 'Ана[2266], призвал [халиф мужа из ар-Ракки] и гулама его и заговорил с ними. Говорили они о разном, пока [не] дошли в беседе своей до разговора о лошадях. [Тогда] сказал ал-Муттаки: «Кто из вас помнит известие [о] Сулаймане б. Раби'а ал-Бахили[2267] и 'Омаре б. ал-Хаттабе?» И сказал гулам: «Упомянул Абу 'Амир б. ал-'Ала', о Повелитель Верующих, что Сулайман б. Раби'а ал-Бахили скрещивал лошадей и определял, арабские ли [это кони], во времена 'Омара б. ал-Хаттаба. [Однажды] пришел [к] нему 'Амр б. Ма'дикариб с гнедой лошадью, и [Сулайман] записал ее нечистой [по крови]. [Тогда] позвал ['Амр] на помощь 'Омара и пожаловался ему [об] этом. И сказал Сулайман: «Прикажи подать тонкий сосуд с низкими стенками». И ['Омар] велел подать его. [Тогда] налил в него [Сулайман] воды. Потом привел лошадь, в породистости которой не было сомнений. И [лошадь] опустилась на колени и напилась [воды]. Потом привели лошадь 'Амра, которая была признана нечистопородной. Она поспешила [к воде], ударила, копытом о землю, вытянула шею, как [и] породистая, потом подогнула одну [из] ног и напилась [воды]. Когда [же] увидел это 'Омар б. ал-Хаттаб, а было это в присутствии его, он сказал: «Ты — Сулайман-Лошадник»». И сказал ал-Муттаки: «А что знаете вы из речений ал-Асма'и и других ученых арабов о качествах [лошадей]?» Сказал [муж из ар-Ракки]: «Упомянул ар-Рийаши от ал-Асма'и. Он сказал: «Если [у] лошади длинные бабки передних ног, короткие голени, длинные бедра, длинные /347/ плечевые кости, широкие плечи, ее почти [невозможно] обогнать». И сказал он: «Если свободна лошадь от двух недостатков, [то] не поразит ее третий: шея ее насажена на плечи и круп ее насажен на крестец. Ширина копыт не принижает породы ее». И прочитал нам ал-Мубаррад:

Осмотрел я лошадь, что несет меня,Ловкую, словно степной волк.Если посмотришь на нее спереди,То предстанет она горячей, и глаз ее — [сосуд из] оникса, полный вина.Если же взглянешь на нее сбоку, то легким покажется ее круп,Словно летит она в беге.

Спросил, о Повелитель Верующих, Му'авия Матара б. Дарраджа[2268]: «Какой [из] коней лучше и резвее?» И сказал он: «Тот, которого назовешь при встрече: «Убегающий», а если посмотришь ему вслед, скажешь: «Совершенный», и если рассмотришь его, скажешь: «Плотный». Плеть его — узда его, и то, что по нраву ему, — впереди него». Сказал [Му'авия]: «Какой [же из] аргамаков наихудший?» Сказал [Матар б. Даррадж]: «[С] толстой шеей, многошумный, который, если пошлешь его вперед, скажет: «Оставь меня», а если оставишь его, скажет: «Вперед»».

Сказал [тот] гулам: «Наилучшее стихотворение, [в котором была] описана лошадь, принадлежит некоему [поэту]:

Наилучшая [лошадь], на которой [может] ездить храбрец,Если