Искры - Раффи

не признаем, мы признаем только церковь господню, — ответил он.

— Стало быть, вы и отечества не признаете?

— Отчизна христианина — небеса! Земная юдоль лишь временное пристанище для переселения в мир небесный.

— Но ведь и «временное пристанище» должно быть благоустроено, и оно нуждается в переустройстве, чтоб создать для людей счастливую жизнь.

— Все в руках божьих, от нас не зависит ничего. Что мы можем предпринять?

— Если мы приложим старания, господь поможет нам. Господь не терпит ленивых.

— Прежде всего долженствует думать о душе. Что пользы, если мы преуспеем в мирском и утеряем небесное?

Я вспомнил наставления тер Тодика. Есть ли разница между его рассуждениями и проповедями этого идиота? Тер Тодик также все свои упования возлагал на бога, поучал заботиться не о мирских нуждах, а только о душе.

— Если б вы побывали в стране миссионеров, — сказал Джаллад, — если б увидали, как они там живут, что делают, никогда бы вы так не рассуждали. Здесь миссионеры к вашему земному рабству присовокупляют еще и рабство духовное. Вас отрывают от мира, отрывают от ваших сородичей и превращают в невольников евангелия, хотя и святое евангелие является заветом свободы и братства.

Ничего не возразил он. Хозяин спросил:

— Вы, господин, бывали в стране миссионеров?

— Бывал, — ответил Джаллад и вновь обратился к первому ученику миссионеров.

— Как можно быть до такой степени односторонним, ограниченным и фанатичным. Вы отрицаете нацию, отчизну, общественное благо, вы отрицаете всякую активность в жизни, — активность, на которой основано счастье человеческое, и предполагаете кормить людей отвлеченной духовной пищей. Это происходит от того, что вас не обучали ничему, кроме схоластики священных писаний. Вы не знаете, что проповедуемый вам миссионерский протестантизм проникнут совершенно иным духом, иными стремлениями, что он имеет совершенно иную устремленность, отличную от той, которая распространилась и укоренилась среди народов Европы и Америки. Вы не знаете, что миссионеру нужны только верующие; он строит свою церковь, заботится о ее духовных нуждах, а земными нуждами совершенно пренебрегаете, потому что они ослабили бы воздействие первых. Он должен перерезать все нити, связующие вас с вашим прошлым, с вашей историей, с жизнью вашего народа, чтоб вас разобщить и сконцентрировать вокруг основанной им церкви. Этого требует звание миссионера, его служба, которую он превратил в ремесло. Тот же миссионер в своей стране действует совершенно иначе: он любит свой народ, его историю, его литературу и даже предания и легенды языческих времен. Он принимает участие в общественной жизни своей страны, размышляет над вопросом, почему одни живут богато, а другие бедствуют, заботится, чтоб и бедные имели кусок хлеба, были довольны своей судьбой. А что дала эта новая религия вам? — Она породила среди вас распри, междоусобия, ненависть к своим иноверным сородичам. Вы их называете «язычниками», они вас «неверующими!» Вы более склонны сближаться с турком или курдом, чем с ними. Неужели в этом заключается евангельское братство?

По-видимому, из длинной речи Джаллада ничего не влезло в голову первого ученика миссионеров. Он опять раскрыл свое карманное евангелие и углубился в чтение. Джаллад рассвирепел:

— Вы опасные фанатики, — сказал он несколько прочувствованным голосом, — Неправильное, ложное толкование этой божественней книги деморализовало вас. Если б вы были более просвещенными людьми, я бы доказал вам, что вы из этой книги ничего не понимаете! Но очень трудно объясняться с невежественными людьми. Прискорбно, что вы являетесь проповедниками и учителями!..

Он вскочил с места и вышел в сад.

— Он сумасброд, — сказал после его ухода первый ученик миссионеров.

— Молчи, негодный! — воскликнул я, — не то поплатишься своей глупой головой.

Он умолк, молчали и другие.

Я почувствовал отвращение к этим людям, которые, скорей, достойны были сожаления, чем гнева. Несчастные люди! Из одного плена они попали в другой — невольники курдов и турок стали рабами миссионеров…

Я пошел к Аслану. Джаллада там не было. Очевидно, он бродил в темноте ночи в надежде успокоить свое разгневанное сердце. Я рассказал Аслану про спор с протестантами.

— Напрасно он их укорял, — ответил Аслан спокойно, — чем виновны эти несчастные? Они являются жертвами беспорядка, царящего в нашей церкви. Будь у нас достойное духовенство, протестантов не было бы. Во время нашего путешествия мы встретили множество монахов. Чем заняты эти глупцы, — ты это видел своими глазами. Немудрено, что вокруг монастырей появились люди, не являющиеся ни традиционными последователями григорианской церкви, ни подлинными протестантами.

— Ничто не разрушает — в особенности на востоке — единства нации и не ослабляет ее силы так, — продолжал он после минутного молчания, — как раскол и религиозные распри. Правительство нашей страны прекрасно поняло это, оно поощряет деятельность чужеземных миссионеров среди христианского населения, чтоб держать его в постоянных распрях и усобицах. Франция давно изгнала иезуитов, как зловредный элемент, а Турция гостеприимно принимает этих чудовищ в свою страну. Протестантские миссионеры пользуются неограниченной защитой турецкого правительства. Почему? Потому что эти люди являются прекрасным орудием в его руках для разрушения национального единства среди христианских народов. Армяне-католики, армяне-протестанты не считают себя армянами. Армяне-григориане также не называют их армянами. Свою национальность они определяют наименованием своей церкви. Следовательно, чем больше церковных направлений, тем сильнее будет распыляться национальное единство и ослабляться политический вес нации. Это тем более выгодно для правительства, что проблема христианского населения нередко ставит его в крайне затруднительное положение.

Слова Аслана были прерваны приходом нашего хозяина, Татоса, который стал извиняться за случившуюся неприятность и пригласил нас ужинать.

— Я должен извиниться, — возразил Аслан, — товарищ мой вспыльчив, но он обладает очень чутким сердцем.

Джаллада искали, но не нашли.

После ужина мы попросили приготовить нам постели в саду, на берегу ручья под деревьями — в комнате было душно, да и насекомые могли не дать нам спать.

Мы собирались лечь, а Джаллад все не возвращался.

— Куда он мог пойти? — спросил я.

— Придет скоро, — ответил Аслан.

— Как прекрасно он говорил! Как хорошо он знает священные книги! Я не предполагал, что Джаллад до такой степени сведущий человек.

Аслан ответил, смеясь:

— И сам он протестант.

— Протестант? Что вы говорите?

— Да еще протестантский священник.

Я был изумлен.

Я тотчас побежал искать его. В отдаленном углу сада молча молился он, стоя на коленях.

За кого молился он столь восторженно? Не за своих ли заблудших «братьев»?..

Глава 28.

ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫЙ НОС

Приехав в Битлис, мы решили остановиться на постоялом дворе. Вызвали хозяина. Появился безобразный мужчина со связкой ключей за поясом, с голыми по локоть руками, на которых были выжжены знаки пребывания в Иерусалиме. Это