Времена грёз. Том 1 - Мелисса Альсури

найти ему более достойное применение. Идем.

Лилит вздрогнула и с некоторым беспокойством посмотрела на Элея.

— Какое применение?

— На алтаре, жертв в этом месяце еще не было, и если витраж закончить мы не смогли, то хоть зима не будет жестокой.

Помощник побледнел, словно мертвец, и попытался открыть рот, но я магией заставил его замолчать. В округлившихся от ужаса глазах замерцали слёзы. Внучка, на мгновение тоже потеряв дар речи, заколебавшись, все же ринулась ко мне.

— Дедушка, может, не нужно? Я уверена, все не так плохо.

— Как же это не плохо, если окно не будет закончено?

— Так он постарается и закончит.

— Правда? А вдруг он снова все испортит? Плохой работник выйдет себе дороже.

— Не испортит! Я прослежу!

— Обещаешь?

— Обещаю!

— Ну раз так, то иди и помоги ему все восстановить, думаю, это будет достаточно справедливо. Вдвоем вы вмиг все исправите.

Лилит беспомощно открыла рот и тут же закрыла, не находя слов и смотря на меня так же изумленно, как и Элей. В коридоре повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом моего балахона. Отпустив помощника, я крепко обнял его за плечи.

— Прости меня, я знаю, это было нечестно.

— Г-господин…

— Клянусь, я больше так тебя не напугаю, но и ты не молчи, если с тобой поступают несправедливо.

— Простите.

Элей облегченно выдохнул и, все еще дрожа от шока, вцепился в ткань моей одежды, будто я все же мог отправить его на алтарь. Лилит опустила глаза в пол, поджав губы. Ее лицо отчаянно покраснело, то ли от злости, то ли от стыда.

— Когда ты вредишь кому-то из моих помощников, ты вредишь и мне Лилит, не забывай это.

— Извини.

Внучка виновато склонила голову и, сделав ко мне еще шаг, дождалась, пока я и ее обниму свободной рукой.

Ответственность за работу Элея несколько умерила пыл Лилит, заставив немного сблизиться с моим помощником, и сколь бы неожиданно это ни было, она заинтересовалась его рассказами о Целестии и жизни там. Я знал, что некромант долго скитался меж городов в поисках пропитания, что его ненавидели почти в каждом из них, иногда используя как безвольного раба для работы в поле или на ферме за крохи еды. Заступившись за меня при встрече с разбойниками, Элей не пытался выжить, использовав остатки своих сил, давая мне сбежать, и только тогда я вспомнил о пророчестве собственной дочери: «Он без имени и судьбы на пути. Ему нужна будет помощь, но прежде всего он сам тебе поможет».

Некроманту действительно нужна была помощь, голод и болезни измучали его, почти убив, и я не постеснялся использовать все свои силы, чтобы спасти Элея, получив взамен всю его жизнь в свои руки.

Не представляя до этого момента истинное положение дел в светлом королевстве, Лили не обращала внимания на то, почему я вообще создал Сомну и собрал вокруг себя столько некромантов, и потому, узнав об этом больше, заставила поделиться своей историей и меня.

Мне пришлось рассказать и о пожаре, и о жизни во дворце, о детях, что забирали церкви Солара, и о многом другом, что я видел в своих путешествиях по светлому континенту. Всё это кирпичик за кирпичиком ложилось на плечи моей внучки, и сколь бы сильно я не хотел отгородить её от этого мира, в родных мне зеленых глазах я замечал новое разгорающееся пламя.

Последней каплей стал корабль из Санктума. Мои гончие хорошо постарались, и из чужой столицы к нам добралось немало людей, пускай не все из них владели темным даром, адаптировать и обучить правилам жизни в Сомне нужно было каждого. Предстояло крайне много работы, большая часть которой легла на жрецов Храма. Видя это, Лилит тоже вызвалась помочь.

Не могу сказать, жалел ли я об этом после. Моя внучка достойно показала себя за эту зиму, выручая новеньких и работая чуть ли не за троих благодаря своей неуемной энергии. Люди верили ей, прислушивались и охотно выполняли просьбы, постепенно сближаясь и делясь своими историями жизни. Не представляю, как много она успела услышать, но с концом холодного сезона, когда самое сложное осталось позади, Лилит замкнулась в себе, все реже приходя в Храм.

В конце концов я сам, как только появлялось время, стал приходить к ней в дом, проводя вечерние чаепития и с тревогой наблюдая за внучкой.

В легком хлопковом платье с обилием кружев она могла часами сидеть у окна, смотреть в сад и не увидеть ни единой травинки там. Рыжие кудри, рассыпанные по плечам, будто бы тускнели, а в глазах помимо робкого пламени читалась грусть.

— Лили, не мучай меня, расскажи, о чем ты так много думаешь. Хотя бы сегодня поделись со мной этой тайной.

— Я… мне сложно об этом рассказать, я знаю, что моя идея неосуществима, но я не могу перестать об этом мечтать.

Сидя за небольшим круглым столиком на кухне, внучка опустила голову, помешивая чай и наблюдая за трепетом чаинок на дне. Сахарница стояла перед ней на скатерти нетронутая, невольно напомнив мне, что столовая и музыкальная комната, созданные для большой компании и веселых вечеров, до сих пор не видели гостей.

— Мне удивительно представить то, что я не смог бы для тебя сделать. Ну же, Лили, даже Элеос начал переживать за тебя.

— Ох, уж он-то счастливее всех из-за того, что я редко появляюсь в Храме.

— Лили…

— Дедушка, я очень тебя люблю, я безумно тебе благодарна, но если ты узнаешь, что я задумала, то будешь очень-очень зол.

Вздохнув, я отставил от себя уже давно пустую чашку и, протянув руку, прикоснулся к ладони внучки.

— Если я пообещаю не злиться, ты расскажешь мне о своей идее?

— Наверно.

— Не заставляй меня умолять, Лили.

— Прости, дедушка, — легкий румянец коснулся щек внучки, чуть сливаясь с множеством веснушек, облюбовавших бледную кожу. — Да, я расскажу все, что задумала.

— Обещаю не сердиться на тебя.

Чуть прикусив губу, Лилит сжала мою ладонь и, выдохнув, набралась храбрости поднять голову и честно все озвучить.

— Я хочу отправиться в Санктум, к светлым, и оттуда помогать тебе.

Изумленно взглянув в полные тревоги глаза, я промолчал, не веря своим ушам. Страшно было открыть рот, так как не злиться не получалось.

— Прости, я знаю, это глупая затея, но мне кажется, я была бы там полезней. Мне мал Кадат, я не чувствую, что использую все свои силы и умения здесь, и я все больше вижу, что там в светском обществе я могла бы достичь большего. Только