Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Гарднер Дозуа

Вот опять мир вымирает.

Зефиру понравилась эта суровая мысль — она посетила его, когда он прогуливался рядом с железнодорожной станцией и прошел с наветренной стороны мимо мерзких гираксовых шкур, сложенных высокими штабелями. Эти шкуры — все, что осталось от тысяч зверей, убитых охотниками, — были поспешно выскоблены с профессиональной небрежностью и ждали, когда освободятся вагоны, направлявшиеся на запад. Жестокий бизнес и обреченный. За один только год уничтожены все стада поблизости, и совсем скоро северные и южные стада тоже ощутят на себе натиск длинных ружей и злобной алчности. Ужасное расточительство, если учесть, что большая часть мяса достается медведесобакам или просто гниет на нещадном летнем солнце. Но, как и любое расточительство, оно снова изменит облик мира. На опустевшие земли придут другие животные и люди — очень быстро они заполонят страну, и этот, уже новый порядок просуществует один день или миллион лет, а потом он тоже рухнет и превратится в безнадежные руины.

Таковы уроки истории.

И наука, в своей изящной манере, не устает твердить об этих основополагающих истинах.

— Господин Зефир?

Из здания железнодорожной станции вышел один из его помощников, с важными документами в руках и с выражением нетерпеливого напряжения на лице.

— Все уладил? — спросил Зефир. И сразу же, не давая человеку ответить, добавил: — Мне нужен подходящий вагон. Для перевозки солидного груза: мои сокровища нельзя просто сунуть под эти кровавые шкуры — они заслуживают лучшего.

— Сделал все, что мог, — заверил помощник.

— И что же это — все?

— Вагон прибудет через три дня, — принялся докладывать человек, вытягивая из стопки документов нужную бумагу. — Бронированный вагон, используемый при перевозке монет в Западные Земли, — для выплаты зарплат. Как вы хотели, там поместится и охрана, и драконьи чешуйки, а ваш личный вагон будет прицеплен непосредственно к нему.

— А еще драконьи зубы, — напомнил Зефир. — И несколько дюжин Когтей Бога.

— Да, сэр.

— И четыре драконьи селезенки.

— Разумеется, сэр. Да.

Каждый из этих четырех металлических органов стоил огромных денег, хотя ни один из них не был в хорошем состоянии. Все они уже нашли своих покупателей. Два из них приобретены крупными фирмами в Восточных Землях. Другие два по договору следовало переправить на Великий Континент: их купили богатые люди, живущие у Драконьей Реки — в той самой зеленой густонаселенной стране, где шесть десятков лет назад начинал свой жизненный путь сам Зефир.

Кто-то утверждал, что драконьи селезенки обладают магической силой. Другие считали эти реликты диковинными вещами — красивыми и драгоценными. Но все большее число людей полагало, что органы драконов стоят того, чтобы их изучать с научной точки зрения, — вот почему один из университетов в Восточных Землях заплатил Зефиру значительную сумму за полуразрушенную селезенку для того, чтобы исследовать обменные процессы этого органа и возможность их использования в современном мире.

Зефир был торговцем — как его отец и дед, он имел дело исключительно с останками драконов. На протяжении жизней нескольких поколений, возможно, с тех пор, как зародилась цивилизация, случайно найденная чешуя или редкостные когти пользовались устойчивым спросом — как предметы почитания и, более того, как орудия войны. Даже в наши дни современное оружие не способно пробить качественную пластину чешуи, извлеченную из спины крупного дракона. В последних войнах бойцов одевали в костюмы из драконьей брони — невероятно дорогостоящая форма предназначалась только для элитных воинских частей — и, когда они строем шли через пустоши, их противники, стремясь поразить драконовых людей, стреляли в них из специальных ружей драконьими зубами и когтями.

Современные армии намного богаче древних цивилизаций. И как следствие — скромный сын простого торговца, снабжая в течение длительной гражданской войны обе стороны, превратился в финансового воротилу.

Вооруженное противостояние прекратилось, по крайней мере на сегодня. Но все правительства во всем мире продолжают мечтать о войне, их стратегические запасы продолжают расти, и по мере того как молодые ученые узнают все больше о тех забытых временах, интерес ко всему, что связано с ископаемыми зверями, только усиливается.

— Ну что ж, неплохо, — сказал Зефир своему помощнику, возвращая ему контракт с железной дорогой.

— Остальные частности я проработаю, — обещал человек и, согнувшись, попятился назад, всем своим видом выражая полную покорность. — По телеграфу буду отслеживать продвижение вагона и поищу надежных охранников из числа местных жителей.

Зефир займется тем же самым. Но скрытно — просто чтобы подстраховаться и позаботиться обо всех этих частностях.

«Потому что главное в любом успешном предприятии — это и есть частности», — напомнил себе старик. Ведь как бывает с растяпами и неудачниками: упустят из виду какую-нибудь мелочь — и обязательно прогорят.

* * *

Зефир занимал просторный дом на краю рабочего лагеря — лучший дом в этом исключительно молодом городке, правда, располагался он в месте не столь желанном, поскольку, как и все жители лагеря, хозяин дома принадлежал к сомнительной расе. Войдя в парадную дверь, этот седовласый господин на мгновение задержался, чтобы полюбоваться рисунками, вытравленными на дверном стекле, в особенности изысканными драконами, плененными в самом расцвете сил, — распластанные крылья, невероятный огонь изрыгается из пасти. Легко коснувшись стекла, торговец ощутил под пальцем белесый глаз одного из драконов. Ожидающий его слуга объявил напряженным, неуверенным голосом:

— Сэр, к вам посетительница.

Зефир заглянул в гостиную, но никого не увидел.

— Я велел ей ждать в подвале, — доложил слуга. — Другого места для нее я не нашел.

— Кто она? — спросил старик. А когда услышал имя, то сказал: — Веди ее сюда. Немедленно.

— Женщину подобного рода? — с недоверием пробормотал человек.

— Да, и это будет твоим последним заданием. Приведешь ее в гостиную, получишь плату за две недели, затем соберешь свои вещи и покинешь мое общество. — Сердито выставив палец, он добавил: — А мораль свою нужно было держать при себе и не высовываться. Вспомни о моем честном предостережении, если когда-нибудь снова найдешь себе работу.

Зефир мог разговаривать грозно и сердито, если это было необходимо.

Он прошел в гостиную, сел на мягкий стул и стал ждать. Несколько мгновений спустя в гостиную вошла молодая женщина-туземка. Она лишь мельком взглянула на обстановку и статуэтки, вырезанные из кости, а потом сказала:

— Я кое-что узнала.

— Я так и думал.

— Как вы и догадывались, это все варвар со своими деньгами. — Она улыбнулась, возможно, подумала о деньгах. — Он обещал огромное вознаграждение охотникам за драконами, наверное, поэтому один из искателей сообщил ему об очень большой находке.

— Где эта находка? Ты услышала?

— Нет.

— У этого охотника есть имя?

— Барроу.

Если этот Барроу не идиот и не гений, он должен был подать заявку и получить разрешение на раскопки, а это значит, что остались записи в регистрационных документах. И будет проще простого подкупить служащего…

— Там яйца, — выпалила она.

Зефир был не из тех, кого легко удивить. Однако он не сразу нашелся что сказать, и только повторил это слово:

— Яйца. — Затем спросил: — То есть ты хочешь сказать, не одно яйцо?

— Три, а может, и больше.

— Какого вида дракон?

— Крылатый.

— Неужели Небесный Демон? — произнес он с надеждой в голосе.

— Из того, что они сказали при мне, — я уверена. Он откопал целиком тело самки Небесного Демона, и она умерла на последней стадии беременности. — Девушка улыбалась, пока говорила, довольная всем, что случилось. — Он даже не догадывался, что я понимаю, как это все важно, или что я вообще слушаю. Этот малый Мэнмарк… он такой зануда, самодовольный хрен…

— Последний вопрос, — перебил ее Зефир. — Какого цвета эти яйца? Они говорили об этом?

Девушка кивнула и посмотрела по сторонам. Наконец подобрала игральный куб, вырезанный из белейшей гираксовой кости, и показала ему:

— Вот такого. Так и есть. Идеально, идеально сохранились.

4

Мэнмарк болтал без умолку, и большая часть его болтовни была просто бессмысленным шумом. Барроу относился к этому шуму как к разновидности ветра — сносил его без удовольствия, но и оскорбленным себя не чувствовал. Из вежливости он кивал время от времени и вставлял краткие замечания, имевшие некий смысл, и Мэнмарк, видя такую поддержку, еще больше воодушевлялся: он рассказывал, что значит вырасти богатым в Старом Мире, или почему медведесобаки самые омерзительные существа, или почему весь мир танцует вокруг солнца, или каково это, быть гением в этом самом мире, когда такой великий, глубокий, поразительный ум окружен миллионами глупцов.