Второй пол - Симона де Бовуар

приготовления пищи, от которых они ни за что не откажутся. Каждая из них убеждена, что она лучше всех готовит жаркое и натирает паркет. Если муж или дочь хочет помочь ей или сделать что-либо вместо нее, она вырывает у них из рук иглу или веник со словами: «Ты не умеешь пришивать пуговицы». Дороти Паркер в «Слишком плохо» (Too bad!) с сочувственной иронией описывает растерянность молодой женщины, которая считает своим долгом внести что-то свое в обстановку квартиры, но не знает, как это сделать:

Миссис Эрнест Уэлдон бродила по квартире, где царил образцовый порядок, то тут, то там что-то поправляя. Она не очень хорошо понимала, что и где нужно поправить. Еще до замужества у нее бывало красивое и волнующее видение: она представляла себе, как она, не спеша прогуливаясь по своему новому жилищу, в одном месте переставляет розу, в другом – расправляет цветок и превращает обычную квартиру в то, что называют «home». Даже теперь, после семи лет супружеской жизни, она нередко в воображении предавалась этому изящному занятию. Пыталась она это делать и наяву, по вечерам, когда зажигались лампы с розовыми абажурами. И каждый раз с тоской гадала, в чем же секрет их маленьких чудес, которые в один миг меняют вид квартиры. Сделать так, чтобы в доме чувствовалась женская рука, – такова роль супруги. А ведь миссис Уэлдон было несвойственно пренебрегать своими обязанностями. Она неуверенно, почти жалобно провела рукой по камину, приподняла японскую вазочку, постояла, держа ее в руке, с отчаянием во взоре оглядела комнату… Затем сделала шаг назад и огляделась, оценивая сделанные изменения. Просто поразительно, но вид комнаты почти не изменился.

Женщина тратит много времени и сил, стремясь к оригинальности и неповторимому совершенству. Именно поэтому работа у нее «кропотливая и неупорядоченная… без начала и конца», как говорит Шардон, и почти невозможно определить, сколько времени реально уходит на домашние заботы. Проведенный недавно опрос (опубликованный в 1947 году в газете «Комба» за подписью К. Эбера) свидетельствует о том, что замужние женщины посвящают домашней работе (уборке, закупке продуктов) около трех часов сорока пяти минут в будние дни и около восьми часов в выходные дни, то есть тридцать часов в неделю. Это составляет три четверти рабочего времени работницы или служащей. Если домашняя работа добавляется к профессиональным занятиям, она превращается в непосильное бремя; если же женщина занимается только ею, она не слишком обременительна. (Следует учесть, кроме всего прочего, что работница и служащая, в противоположность домашней хозяйке, тратят время на транспорт.) Уход за детьми, особенно если их много, значительно увеличивает количество работы, выполняемой женщиной, в бедных семьях матери целыми днями хлопочут до изнеможения. И напротив, женщинам из обеспеченных слоев населения, которые имеют возможность нанимать прислугу, почти нечего делать. Однако за безделье они расплачиваются скукой, из-за которой многие из них придумывают себе немыслимо сложные обязанности, более изнурительные, чем работа по какой-либо специальности. Одна из моих подруг, у которой бывали приступы нервной депрессии, говорила мне, что, когда она хорошо себя чувствует, она справляется с домашними обязанностями играючи и у нее остается время для занятий, требующих значительно больше сил и внимания. Когда же из-за приступа неврастении эти занятия становились для нее недоступными, она целыми днями возилась с хозяйственными делами и все равно не могла их переделать.

Самое грустное заключается в том, что у этой работы нет длительно существующего результата. Женщина склонна видеть в ней самоцель, и чем больше сил и времени она отдает этой работе, тем сильнее эта склонность. Любуясь пирогом, который она вынула из духовки, она вздыхает, так ей жаль, что его сейчас съедят! Ей досадно, что муж и дети ходят по натертому паркету и пачкают его. Вещи, которыми пользуются, ломаются или пачкаются. Поэтому ей бы хотелось, чтобы до них никто не дотрагивался. По этой причине одна хозяйка прячет варенье до тех пор, пока оно не заплесневеет, другая держит под замком мыло. Но ход времени остановить невозможно. В продуктах, если их долго хранить, заводятся черви, их поедают крысы. Одеяла, занавески и одежду портит моль. Мир сделан не из камня, а из сомнительной субстанции, подверженной разложению. Съедобные вещества так же двусмысленны, как освежеванные чудовища на картинах Дали: они кажутся неизменными, лишенными жизни, но на самом деле невидимые силы превращают их в разлагающийся труп. Хозяйка, которая вкладывает душу в вещи, так же как и сами вещи, зависит от изменений, происходящих во внешнем мире: белье желтеет, жаркое подгорает, фарфор бьется, и все это непоправимые бедствия, ведь испорченная вещь утрачивается безвозвратно. А если так, то, значит, в них невозможно найти устойчивую опору. Войны с их бомбардировками и грабежами грозят дому и всему, что в нем находится.

Итак, результат работы хозяйки является предметом потребления; женщина обречена на постоянное самоотречение, поскольку любой ее труд увенчивается разрушением. Для того чтобы она шла на это без сожаления, надо по крайней мере, чтобы ее жертвы доставляли кому-либо радость, удовольствие. Но поскольку цель хозяйственной работы заключается в том, чтобы поддерживать статус-кво, муж, привыкший жить в чистоте и порядке, не замечает ни того ни другого, беспорядок и небрежность скорее привлекают его внимание. К вкусному блюду он проявляет больше интереса. Самым радостным для хозяйки моментом является момент, когда она ставит на стол хорошо приготовленное блюдо. Удовольствие мужа и детей выражается не только в похвалах, но и в том, что они с аппетитом едят его. Кроме того, результаты труда хозяйки в этом случае уничтожаются не полностью. Ведь поглощенная пища превращается в жизненные силы. Здоровье близких представляет для женщины более животрепещущий интерес, чем чистота паркета. Работа кухарки, без всякого сомнения, имеет непосредственную связь с будущим. Однако, хотя искать опору в независимом существе более разумно, чем в неодушевленных предметах, это тоже очень опасно. Работа кухарки может быть оценена только едоками. Ей же необходимо их одобрение, она ждет, чтобы они похвалили ее блюдо и попросили добавки, раздражается, если им не хочется есть. Иногда даже бывает непонятно, готовит ли хозяйка для мужа, или же муж существует для того, чтобы поедать приготовленные ею блюда. Эта неясность вообще окрашивает все поведение домашней хозяйки: она поддерживает порядок в доме для мужа, но в то же время требует, чтобы он тратил все заработанные деньги на покупку мебели или холодильника. Она хочет сделать его счастливым, но все его занятия должны соответствовать тем понятиям счастья, которые создает она.

Когда-то эти требования женщин, как