Отыгрывать эльфа непросто (сборник) (СИ) - Кондратьев Леонид Владимирович

В условиях постоянно накапливающегося количества шифрованных радиограмм стоящих в очереди на передачу настроение у штатного радиста отряда, да и у его непосредственного начальника было далеким от всепрощающего. Очень далеким….

— Да, японский городовой! — отбросив наушники на стол, чудом при этом не задев громоздкую конструкцию из отрезков проводов, светящихся нереально зеленым заревом кристаллов и ажурных, больше похожих на крылья каких-то экзотических мотыльков радиаторов, Олег замысловато выматерился. Впрочем, любой знакомый с устным творчеством старшины или Ссешеса, ничего особенно замысловатого в его словах не обнаружил бы — так, несколько повторений, слишком эмоциональный слог и крайняя бедность применяемых синонимов и ассоциативных рядов. — Триод твою в пентод душу мать! Ну ничего — а вот если я так?

Закопавшийся в груду разбросанных по столу радиодеталей повелитель паяльника и властелин припоя извлек на свет божий сменный кварцевый генератор (один из шедших в комплекте с рацией) оставленный на потом и не использовавшийся им уже неделю.

Первые робкие щелчки телеграфного ключа зазвучавшие одновременно в тишине каморки и в отличных немецких бакелитовых наушниках, к слову доставшихся в наследство от безымянного оккупанта, словившего эльфийскую стрелу в окружающих болотах, заставили Олега расплыться в довольной улыбке, сделавшей бы честь английскому бульдогу. Не в том смысле что радист был также страшен — совсем нет, просто ширина ухмылки и ее искренности так сказать навивали…

— Вот вам! Выкусите! Купились! — пододвинув к себе поближе исчерченный группами цифр блокнот штатный "Маркони" приступил к работе, в какой-то момент даже высунув от усердия язык.

Строчка за строчкой в эфир уплывали накопившиеся новости и немногочисленные факты, заставившие бы некоторых побледнеть, некоторых потерять веру, а некоторых, как это ни странно, наоборот обрести. Тут все зависит от личного отношения и степени критического восприятия окружающей действительности.

Один за другим в эфир выходили блоки цифр, на первый взгляд обычного обывателя вроде бы не имеющих никакого отношения к связному тексту и уже давно вгоняющих немецких криптографов из подотдела абвера если не в отчаянье, то в приступы тихой депрессии точно.

И пролетая над просторами страны превращались в связный текст

…

Совершенно секретно.

НКГБ СССР. Календарь сообщений отряда "Башня"

21.10.1941 г

Кот — Центру

Операция "Кот" Вторая фаза М (точки нет - радист не под контролем. — дальнейший текст предназначен отделу М и зашифрован с использованием другого шифроблокнота)

Передача шифрогрупп прервана на сто сорок седьмом блоке.

Оконечный блок и контрольные знаки не получены.

В отличие от других случаев прерывания связи — попыток глушения не обнаружено — связь прервана по вине передающей стороны.

…

Где-то в глубине свинцово стальных наполненных влагой осенних туч терялся надсадный гул перегруженных самолетов медленно, круг за кругом сжимающих свою круговерть вокруг только им одним ведомой точки. Словно стая ищеек, поводя из стороны в сторону свои носы, они приближались под прикрытием облачного фронта к своей цели. В то самое время когда радист этих русских дураков купился на хитрость специалистов функабвера и решил что он самый умный, переделанные в странный но вместе с тем действенный аналог мобильных пеленгаторов штурмовики Ju-87 все ближе и ближе подлетали к источнику сигнала. К этой самой русской радиостанции, подобно чрезмерно увлекшемуся своей песней глухарю, все выбрасывающей и выбрасывающей в эфир блоки цифр.

И вот как будто бы прорвав набухший гноем нарыв из серой хмари к земле проклюнулся покрытый разводами влаги силуэт ведущего.

— Внимание Лотар! — после этих слов своего стрелка радиста внимательно вглядывающегося на стрелку радиокомпаса и закрепленный рядом с ней указатель уровня радиосигнала лейтенант Лотар Шрепфер свалился на левое крыло и удерживая крен принялся за исполнение самой ответственной части операции. Надсадно гудя мотором под самым пологом стальных туч его самолет описывал гигантскую окружность, посолонь обходя скрывающийся где-то там на земле источник радиосигнала. Вторя щелчкам бомбовых замков к земле устремились наполненные шашками из белого фосфора дымовые NC-10.

Уже замыкая окружность боковым зрением Лотар с удовлетворением проконтролировал уходящие вверх столбы белого дыма, слегка сносимые слабым северо-восточным ветерком.

— Ну все Отто, командуй! — приглушенный переговорным устройством голос лейтенанта прорвался сквозь гул мотора в наушники стрелка радиста и тот незамедлительно переключил радиостанцию на передачу.

"Барабаны", "барабаны", — передавал Отто Вегенер кодовое слово, означавшее атаку. И незамедлительно, по команде этого практически невидимого с земли режиссера из плотного покрывала туч к земле устремилась вереница стремительных силуэтов.

Выстроившись в карусель самолеты как будто обходили центр обозначенной дымами окружности стягивая ее тугой невидимой спиралью. По мере приближения к цели, идя в горизонте, понемногу все увеличивали и увеличивали крен, оставляя цель в поле зрения. И вот достигнув угла крена около 45 градусов, пикировщики затрясло от того что перегруженные самолеты начинали подходить к критическим углам атаки.

Следуя за ведущим они по одному увеличивали крен и выпуская щитки, сваливаясь в стремительное пике, заводя ту самую незабываемую песню воздушных сирен закрепленных на шасси так отличающую именно этот самолет. Тот самый пробивающий до самых глубин души вой пикировщика, заставляющий необстрелянных солдатиков замирать в стрелковых ячейках с мокрыми штанами или метаться в бестолковой панике среди разрывов и фонтанчиков авиационных пулеметов. Тот самый рев, заставляющий крошить зубы и сильнее вжиматься в глубины окопа, в бессильной ярости пытаясь навести винтовку на эту стремительную тень и крыть добрым словом наших соколов опять бросивших махру на растерзание стервятников.

Это уже потом, ближе к середине войны, установившееся в воздухе равновесие изрядно подорвало самомнение и спесь пилотов немецких пикировщиков, заставив их просить постоянного истребительного прикрытия и действовать в оглядке на наши самолеты и увеличившееся количество зениток. Потом… а пока, уже искупавшиеся в крови и потерявшие остатки человечности пилоты находились в состоянии обоснованной эйфории. Ведь нет ничего интереснее и веселее чем гоняться за разбегающейся колонной этих утнерменшей или заход за заходом расстреливать санитарный поезд, по которому так удобно прицеливаться. Ведь для чего, как не для удобства доблестных летчиков люфтваффе эти грязные русские нарисовали на крышах такие заметные красные кресты? И ничего что некоторые снобы, особенно из переведенных с западного фронта первоначально воротят носы от таких немудреных развлечений. Месяц-два и над колоннами невооруженных беженцев, обозами с раненными и полевыми госпиталями начинали резвиться такие же влюбленные в небо и кровь немного сумасшедшие, но веселые парни. Те самые парни, хвастающиеся за бутылочкой отличного баварского пива, присланной по случаю с родины, количеством весело разбегающихся, таких ничтожных в прицеле, фигурок подстреленных в очередном вылете. Те самые, которых в том самом, несчастливом для них случае приземления на, по мнению германского генштаба пока что, еще занятую русскими территорию, далеко не всегда успевали спасти особисты или бойцы Смерша. Спасти из рук тех самых смешно разбегающихся маленьких фигурок, так весело взрывающихся кровавым туманом при метком попадании снаряда двадцати миллиметровой авиационной пушки.

А пока… буквально выпрыгнувшие из стены туч, разошедшиеся полукругом самолеты по короткой лающей команде раздавшейся в эфире отпустили из цепких объятий бомбовых замков неприглядные серые цилиндры с куцыми крылышками стабилизаторов и взревев моторами опять нырнули в серую хмарь облаков.