Гроб для мертвого колдуна - Алексей Клименко

— Дзи… не нужно себя винить в том, что случилось с Вайо. Ты сделал все что мог.

— Но этого оказалось недостаточно, — птица снова спустилась с камня и подошла Танцующей. Та немедленно опустилась на колени и отбросив в сторону маску, распростерлась ниц.

— Видишь, — птица поставила на покорно подставленную спину свою правую ногу и тайка заметно напряглась, но вонзать в беззащитную плоть длинные когти, или переносить на эту конечность вес, казуар не торопился, — ее тоже терзала вина… мнимая или явная, сейчас это совершенно неважно. Главное в том, что это разрушительное чувство привело к трагедии… она продала себя в обмен на месть. Продала, невольно поставив в залог собственного ребенка. И когда до нее дошло, куда ее завели муки совести и желание отомстить… Танцующая решила умереть. Самоубиться.

Вот только госпожа Танцующая не была уверена в том, что залогодержателя полностью удовлетворит ее смерть, и он оставит залог в живых. Тем более, что залог неожиданно вырос в цене, и под дамокловым мечом оказались еще двое детей. Поэтому мать моего ребенка, моя жена, решила предложить сделку единственному человеку, который, как ей тогда казалось, был способен потягаться на равных с доктором Арпада.

Она решила шантажировать последнего Серого Лиса, и предметом этого шантажа должен был стать его ребенок… вот такая ирония судьбы. Мне хотели угрожать смертью чужого ребенка, для того, чтобы я спас собственных! Представляешь, Нари?!! Меня хотели поставить перед дилеммой… с одной стороны Хината и Нико, с другой Адам, Ирина и Джун!

Спина Марины вздрагивала после каждого произнесенного птицей имени, а в конце, когда речь казуара начала двоиться, Танцующая немного приподняла голову, чтобы встретиться взглядом с появившимся на дороге самим де Зорро. Выглядел он ужасно… спутанные волосы, лихорадочно блестящие глаза, вздувшиеся и почерневшие раны на обнаженном торсе… Марина хотела рвануться к нему, чтобы поддержать, но птица придавила ее к земле, не давая подняться.

Первой к Лису успела Забава, подхватив его под руки и не дав упасть…

— Можешь сильно не осторожничать, — невозмутимо сказал ей страус, — это тело все равно ничего не чувствует… оно без сознания.

Побледневшая Нари оперлась на валун,

— Зачем? Зачем было нужно доводить до такого? Вир бы с ними, с этими ублюдками, пусть бы убирались в свои норы. Потом бы нашли!

— Неа, — страус осторожно убрал со спины Марины ногу… в прорехах, оставленных на куртке острыми когтями, белела неповрежденная кожа, — ты так ничего и не поняла. Знаешь почему я тебе рассказал о мотивах Марины? Думаешь я ее в чем‑то виню? Да ничего подобного. Я просто хотел провести между нами параллель. Танцующая, передо мной виновата лишь в одном, в собственной скрытности… во вбитой в нее воспитанием, впитанной с молоком матери скрытности. Не рассказала, промолчала, не посчитала нужным сообщить… а в итоге я мертв, она практически в рабстве… а наши дети в смертельной опасности… такова истинная цена недомолвок между близкими людьми. Очень близкими.

Именно такова моя вина перед тобой, перед Ириной… и перед Вайо. В том, что не предупредил, не поговорил откровенно… и только потом в том, что не смог защитить…

Между мной и Мариной есть только одно различие… она не видела из ситуации выхода, а я вижу!

— И в чем же ты видишь выход? — спросила Забава, без особого напряжения удерживая на руках тело Дзинко — человека.

— Выход из этой ситуации есть только один… его предложил Александр Македонский, когда решил не мучиться с развязыванием гордиевого узла. Так и у нас… когда‑то один из представителей Старшей Крови поддался шантажу, подав наглядный пример, как можно управлять нашим братом. С тех пор это стало обычным делом… шантажировать близкими, чтобы убить или заставить что‑то сделать. Вот только мне кажется, что пора прекратить эту порочную практику… господа, возомнившие себя великими манипуляторами, почему‑то совершенно забыли о чувстве страха… и о том, что из себя представляет действительно разъяренный Серый Лис. Ну что же, я постараюсь им напомнить… и это, — птица махнула головой в сторону безвольно висящих на крестах тел, — это всего лишь начало… затравка для завязки душевного разговора.

Вот что бы произошло, если бы я рассказал тебе о своих планах, в отношении этих… охотников? Ты бы повисла у меня на шее и не отпустила, а они спокойно вернулись бы к себе домой… и ни черта бы мы не узнали. Ни, кто они такие, ни, кто их сюда послал… не говоря уже о причинах, которые заставили их командиров действовать… настолько опрометчиво. Ведь кроме меня перехватить этих ублюдков на болоте было некому… и спрашивать их тоже было некому.

— Тоже мне великая тайна! Химера с полпинка выяснила, что это имперская команда, — Забава наконец пристроила тело своего сюзерена на надувном матрасе, который организовала вовремя материализовавшаяся Отомо.

— Да ну? А кто конкретно их послал, она тоже знает? Имена, Фамилии, звания, к какой службе они принадлежат?

Нари перебила разговорчивую птицу, — по — моему тебе еще рано лишаться человеческого тела и нам стоит решить вопрос с его транспортировкой…

Страус недоуменно уставился на нее огромными изумрудными глазами,

— Ты что, считаешь меня самоубийцей? Или думаешь, что отсутствие поблизости ретрансляторов Сети, помешает передать в Кавиенг просьбу о помощи? В таком случае ты ошибаешься. По проливу, знаешь ли, время от времени ходят патрульные корабли… а такая вывеска, — птица кивнула на кресты, — не могла не привлечь их внимание.

Тайка побагровела, — а мне почему не доложили? Я тут, понимаешь, с ума схожу…

Взгляд казуара стал сочувственным,

— Понимаю, синдром незаменимости… как же это, что‑то происходит важное, и без моего участия. Но могу тебя успокоить, в данном случае, с тобой просто не смогли связаться… так что не нервничай. Через час — полтора сюда во всеоружии прибудет доктор Ан собственной персоной. Кулап поклялся, что выпрет его из столицы, как только ДШБ Тарасова закончит заправляться.

— А ты, значит, все вызнал и выведал и теперь осведомлен обо всех планах противника, — язвительно сказала тайка, — интересно, каким же способом ты добыл эти сведения… только не надо мне рассказывать, что ты их убедил своим красноречием!

— Не стоит недооценивать силу красноречия… если бы у меня было времени побольше, можно было бы пойти и этим путем… но в данном случае все было несколько проще. Я их пытал.

Нари вздрогнула от того насколько буднично прозвучала эта фраза.

— Осуждаешь? — от птицы не укрылась реакция тайки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});