Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

моё бремя.

Она никогда ранее не была такой откровенной, поэтому Юлиан не знал наверняка, можно ли ей верить. Но хотелось, потому что больше не на кого было положиться.

За последние месяцы Юлиан едва ли возвёл Ривальду в лику святых. Он считал её оплотом всемогущества, способным разрешить любую проблему. Теперь же она была рядом, и больше не казалась чем-то исключительным.

Ривальда Скуэйн была пусть и необычным, но человеком, а не богом. Она была ниже, чем казалось ранее. Её лицо не было безупречным. От неё не исходила аура ангельской энергии.

Но она оставалась последним человеком на земле, на которого можно было положиться.

– Всё будет хорошо, – выдавила из себя Ривальда и обняла Юлиана.

– Спасибо, что выполнили мою просьбу и остались живой.

Он чувствовал себя так, будто находится в объятиях матери. Маленьким мальчиком, которого недавно обидели, и он пытается найти утешения.

Должно быть, это стыдно? Нет. Злость покинула Юлиана, и он наконец-то почувствовал себя спокойно.

В этот момент Юлиан наконец-то уверовал в воскрешение.

Несколько дней ему не удавалось отделаться от состояния шока. Не каждый день приходится быть свидетелем воскрешения или узнавать о том, что ты – осколок бренной души Отречённого.

Это невозможно было принять в полной мере. Всю жизнь Юлиана обманывали – оказалось, что и его имя было ненастоящим. Он, обычный болван из Грунндебайтена, оказался настолько исключительным, что было неловко.

Юлиан ещё не осознавал, какой грех несёт на себе. Несмотря на то, что он ничего не помнил о прошлой жизни, это не освобождало его от ответственности. Халари много убивал и, несмотря на то, что он считал это за правое дело, его невозможно было оправдать.

Юлиан не мог поверить в то, что он такой же. Он не был святым и не только добро творил в своей жизни. Порой что-то толкало его на скверные поступки, но в душе ему всегда хотелось поступать правильно.

Он любил своих друзей, и ему причиняли боль их страдания. Он скорбел о смерти Ривальды и Уэствуда. Он искренне желал прогнать из города Сорвенгера.

Разве Халари был таким же? Разве в нём было что-то человеческое? Должно быть, Ривальда ошиблась, или Люциэль обманул её. Юлиан не тот, кто ей нужен. Он оставался всего лишь юнцом с посредственными способностями Проксимы.

Юлиан решил не думать об этом.

Он лежал на кровати и задумчиво смотрел в потолок, когда Магдалена ворвалась в дом. Она буквально светилась от счастья – летящей походкой пролетев мимо кухни, девушка едва ли не запрыгнула на Юлиана.

– Что случилось? – спросил юноша.

Та прикусила губы и поцеловала его. Юлиан не горел желанием предаваться страстным утехам, но Магдалена была более чем настойчива. С трудом отцепившись от её губ, он наконец-то выдохнул.

– Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю, – произнесла Магдалена.

– Я тебя тоже, но в чём дело?

– Мой некролог о мистере Глесоне был замечен! Ректор Берлинского университета искусств пришёл в восторг и пригласил меня на собеседование!

Юлиан не знал, каким образом журналистика связана с университетом искусств, но решил, что должен порадоваться за свою девушку. Ведь он, в отличие от Отречённого умел это делать.

– Замечательно! – улыбнулся он. – Я всегда тебе говорил, что ты особенная. Ты согласилась?

– Я похожа на сумасшедшую? Конечно! Это билет в полноценную жизнь! Уже в понедельник я выезжаю в Берлин, а во вторник будет проходить собеседование! Я так волнуюсь, ты просто не представляешь… Со мной такое впервые! Если я ляпну что-то не то?

Однако, Юлиан плохо запомнил всё, что было сказано после слова «вторник». Он аккуратно отодвинул Магдалену в сторону и сменил положение с лежачего на сидячее.

– Почему именно вторник? – понуро спросил он.

– У них плотный график, и весьма проблематично…

– Ты забыла, что во вторник мой день рождения? Я очень рад за тебя, но ты не могла перенести собеседование на другой день?

Улыбка мгновенно исчезла с лица Магдалены. Казалось, она знала, что этот момент случится, но искренне надеялась, что не в этот раз.

– Мне очень жаль, Юлиан, но такой шанс выпадает лишь один раз в жизни. Неужто ты сам этого не понимаешь? Впереди у тебя много дней рождений, и я буду присутствовать на каждом из них.

Юлиан понимал, что она права. Но внутренние эмоции не позволяли ему принять это – он хотел видеть свою девушку на празднике, и не был готов принять отказ. Пожалуй, именно так и поступал Халари – настаивал на своём, не думая о благополучии других.

– А что дальше? – спросил он. – Если ты поступишь в университет, то что?

– Я исполню свою мечту.

– Ты уедешь в Берлин. На совсем. А я живу в Свайзлаутерне, если ты не заметила.

Позитивный тон разговора свернул явно куда-то не туда, но Юлиан уже не мог контролировать течение этой беседы.

– Я знаю, Юлиан. Но это всегда было моей мечтой. Если ты и впрямь хочешь быть со мной, тебя не отпугнёт расстояние. Я буду приезжать к тебе на выходные. А через три года, когда закончишь Академию, переберёшься ко мне в Берлин. Это не так долго.

– Это долго! Чертовски долго, Магдалена! Ты уверена, что сама это выдержишь?

Девушка пристально всмотрелась в лицо Юлиана. В последнее время в её глазах всё чаще и чаще проскальзывало разочарования. Ни она, ни он, не выдержат испытания расстоянием. Они не так сильно любили друг другу.

– Выходит, ты готов принести мою жизнь в жертву ради себя, да? Я права? Это у тебя с детства было всё, что ты хочешь. Любой твой каприз выполнялся по щелчку пальцев. И о будущем тебе можно не думать – всё за тебя уже решил сеньор Раньери. Моя же жизнь развивалась по совершенно иному сценарию. Я росла у Сестёр, а в семнадцать оказалась предоставлена сама себе. Без дома и семьи. Тебе никогда не понять, что это.

Она снова была права. Юлиан категорически отрицал свою связь с Отречённым, но прямо сейчас вёл себя настолько эгоцентрично, что невольно готов был признать эту горькую истину.

Дабы доказать и себе, и Ривальде чистоту своей души, он собрался с мыслями и ответил:

– Прости. Я и впрямь не подумал об этом. Отправляйся в Берлин, а я буду держать за тебя кулаки.

Магдалена едва заметно улыбнулась. Юлиан ожидал, что она снова накинется на него с поцелуями, но, вместо этого, она поднялась с кровати и отправилась переодеваться.

Несмотря на то, что Юлиан не только дал добро