Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

– Что-о-о? – она не верила своим ушам.

– Когда тебя трахают в два смычка, – поясняет Драко.

– Какой ты мерзкий, – она физически чувствует отвращение к нему.

– Слушай, – не унимался Драко, – а кому бы ты отсасывала, пока второй тебя сзади имел?

– Замолчи, – жгучие слезы подступают к глазам.

– Только чур я первый кончу в тебя.

– Ненавижу тебя! – делает она попытку вырваться, но Малфой держит ее стальной хваткой.

– А может, ты дашь в задницу? – он вновь возвращается одной рукой к ее ягодицам.

– Катись к черту!

– А давай я тебе ее растяну, а потом уже групповушку замутим?

– Себе растяни, – предлагает Гермиона альтернативу.

– Тогда что ты в нем нашла? – он теряет терпение и разворачивает ее лицом к себе. Она сверлит его гневным взглядом. – Что, блять, в нем особенного? – он трясет ее, держа за плечи. Ее улыбка бесит его. – Неужели ты думаешь, что он тебя бы не трахнул, если бы хотел?

– Он не такой, как ты, – Гермиона отвечает совершенно спокойно. Почему-то мысли о Теодоре греют и не дают запаниковать, придают уверенности.

– Ох, Грейнджер! Ты ни черта не понимаешь, – он снова трясет ее, больно прикладывая головой об дверь. – Он не такой святой, как ты себе навоображала.

– И?

– И?.. Что и? – ее вопрос ввел парня в ступор. А потом он нащупал ниточку, за которую она держалась. – Ты же не думаешь, что в свои семнадцать Нотт по-прежнему девственник? – он видит, как в глазах забегали мысли, как соломинка стала плавно утекать из рук. Он улыбнулся. – Именно так ты и думала.

– Замолчи! – Гермиона наотрез отказывается терять образ аристократичного парня. – Просто он…

– Он трахается не реже меня, – Малфой режет праву. – И групповухи у нас были, – видит, как ее глаза тускнеют, поэтому добивает ее ложью, – мы как-то Паркинсон трахали даже не в два, а три члена. Твой дорогой Забини старался больше всех, так хорошо ей жопу растянул, что бедная Панси мазоли на языке натерла, чтобы мы смогли кончить.

– Нет! – Гермиона закрывает уши, но Драко разводит ее руки в стороны.

– Поверь, если бы ты была ему действительно интересна, он хотя бы попытался тебе присунуть. Я тебе это, как парень, говорю.

– Молчи, – просит Гермиона. Ее разум отвергает информацию. Она успокаивает себя тем, что Малфой зол, поэтому наговаривает на друга. – Почему ты рушишь мою жизнь? – в карих глазах плещется боль. Море боли. Целый океан.

– Потому что ты моя, – он говорит это таким будничным тоном, что у Гермионы невольно вырвался смешок. – И все, что под платьем, – он провел рукой по ее изгибам, а затем сжал бедро заставляя девушку вскрикнуть, – тоже мое.

– Я не твоя, – самоуверенно заявляет девушка.

– А чья? – хмыкает блондин. – Ноттовская что ли? – он откровенно издевается над ней.

– Мне надо идти, – напоминает она.

– К Нотту? – уточняет Драко, и Гермиона кивает. – Я бы на твоем месте выбрал Забини, у него хотя бы елдак больше, – советует Драко, отступая на шаг назад. Он уже посеял зерно сомнения в ней – этого было достаточно. Для начала.

Ей надо было промолчать, но она огрызнулась в ответ:

– Обязательно учту на будущее, – он с удивлением на нее смотрит. – Спасибо за разговор по душам. Я обязательно воспользуюсь твоими советами, когда решу разнообразить свою сексуальную жизнь, – она возвращает ему его же слова.

– Не смей, – предупреждающе шипит он, словно змея.

– А то что? – хмыкает Гермиона, но он молчит. – Так я и думала, – Гермиона уверена в своей победе и решает ее закрепить. Девушка идет ва-банк и наблюдает, как у парня падает челюсть на пол, когда она через рукав снимает лифчик и бросает его на кровать. – Мне пора, – она посылает ему улыбку победителя и быстро открывает дверь. Но мужская рука тут же ее закрывает обратно. – Мне показалось, что мы поняли друг друга.

– А мне показалось, что ты нихрена не поняла, Грейнджер, – он вновь впечатал ее своим телом в дверь. – Ты не пойдешь туда.

– Почему? – но она уже знала ответ.

– Потому что я так сказал.

Он понятия не имел, как там Грейнджер, но его весь этот разговор завел не на шутку. Член уже был в предвкушении. И Малфой решал, где он ее трахнет сегодня. Прямо сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ее руки вновь были пригвождены к двери, а его свободная рука уже спускала с нее трусики, которые упали на пол.

– Ты спрашивал, Малфой, что в нем особенного, – начала Гермиона. – Это, – она каким-то образом смогла развернуться к нему лицом, но руки по-прежнему были задраны вверх. – Ты лезешь в трусы, когда он завладел душой, – его рука так и замерла в районе ее бедер.

Он долго смотрит на нее, переваривая услышанное. А потом все – злость, обида, ревность и желание – резко ударили в голову, посылая импульсы по всему телу.

– Тогда не вижу смысла тянуть с этим, – с этими словами он наклонил к ней голову и впился губами в ее рот.

Это не был поцелуй в общепринятом смысле. Это была борьба, следы которой маленькими красными капельками блестели на ее губах. Он безжалостно терзал ее губы, сминал и кусал, а она пыталась не пустить его в глубь, сжав зубы. Но Драко просто ворвался в ее рот, больно оттянув ее нижнюю губу, от чего девушка вскрикнула.

Он с наслаждением вылизывал ее, подтверждая для самого себя в первую очередь свое превосходство над ней. Когда же ее губы распухли от поцелуев, он стал спускаться ниже, к шее и таким любимым ключицам. Ему нравились, как они выпирали. Он нежно обвел языком каждый выступ, а затем снова вернулся к ее лицу.

Губами он провел по щеке, ловя соленые капли. В другой бы момент он обязательно задался вопросом, почему она плачет, но сейчас было все равно. Он практически всегда шел ей навстречу, а она сейчас не могла отказаться от чертовой встречи в подземелье.

Она ему в лицо заявила, что кто-то лучше него. Пусть спасибо скажет, что вообще жива осталась. Он простит ее всего один раз – этот, при условии, что она качественно попросит прощение.

Но Грейнджер не торопилась извиняться. Она извивалась и пыталась выбраться из его хватки, что только подстегивало его желание.

Его губы, его язык, его рука властно хозяйничали по ее телу, оставляя после себя отметины, которыми Малфой любовался. Что ж, если она решила пойти к Нотту, он не станет ее останавливать. Просто будет первым сегодня. И всегда.

Он уже приспустил ее платье, оголяя плечи и грудь. Ткань висела уже где-то на талии, а рука жадно мяла ее грудь. Любые ее недовольства и просьбы он затыкал, как обычно, своим языком. Длинные пальцы грубо прокатывали сначала один сосок, а затем второй. Наигравшись вдоволь, рука поползла вниз и остановилась на внутренней стороне бедра.

– Посмотри на меня, – приказывает он, но Грейнджер только сильнее зажмурилась. – Будь по-твоему, – и он больно сжал ее ногу, чтобы в следующее мгновенье толкнуться в нее двумя пальцами.

Сухая. Первый раз за все время она была сухая. Как пустыня. Как его черствая душа до отношений с ней. Он выглядел озадаченным, и Гермиона пустила нервный смешок.

– Что, удивлен?

– Все поправимо, Грейнджер.

– Отпусти меня.

– Отпущу, – отвечает он. – Трахну и отпущу. Как думаешь, – он проводит указательным пальцем вдоль половых губ, – захочет ли он трахнуть такую фригидную суку после меня?

– Я не сука.

– Что ж, вопрос с твоей фригидностью решен, – он делает несколько шагов назад, утаскивая за собой девушку. – Но обещаю, Грейнджер, я хорошо поработаю, так что твоему Нотту несильно придется потеть над тобой.

– Какой ты мерзкий, – качает она головой.

Он прислонил ее к зеркалу, по-прежнему фиксируя ее за тонкие запястья. Гермиона вздрогнула, когда лопатки коснулись холодной поверхности. Драко сменил тактику – с грубых движений перешел на нежные, едва ощутимые. Его язык был нежен и горяч, но Гермиона стойко держала оборону, даже не намокнув.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Грейнджер, что за херня?

– Я не хочу тебя, – она смело встречает его взгляд.

– Хочешь.

– Нет.