Kurohibi. Черные дни - Gabriel

демонстрируя, что это он принял решение.

— Наберутся всякого говна и еще гордятся этим, — буркнул он, с презрением во взгляде проходя мимо. — Собрать бы вас всех и отправить на остров, чтобы вы там все подохли и нормальным людям жить не мешали…

Только когда компания скрылась за поворотом, Синдзи смог облегченно выдохнуть:

— Это было близко…

— Они безобидные, — улыбка так и не сошла с лица Каору. — На самом деле кроме слов им гордиться нечем, так что даже если бы мы и согласились с ними пройтись, это нам бы пришлось их соблазнять для интимной близости, а не наоборот.

— Брр… — Синдзи передернуло. — Нет уж, не надо мне такого счастья.

— Уверен? — глаза Каору сверкнули. — По-моему, ты хорошо справляешься в женском обличие, а я могу заверить, что, будучи девушкой, у тебя откроются новые возможности в плане управления мужчинами, не говоря уже о новом и интересном опыте интимной близости.

— ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ ЧТО ЛИ?! — вспыхнул Синдзи, едва не накинувшись на Каору, но тут же замер столбом, увидев, как тот звонко и искренне рассмеялся.

— Прости, прости меня, Синдзи-кун, — произнес, наконец, он, совладав с собой. — Я не смог удержаться. У тебя был такой уязвленный и напуганный вид…

Тот, с некоторой заминкой закрыв распахнувшийся рот и преодолев всю гамму самых разнообразных эмоций, обиженно насупился.

— И ничего и не было… — буркнул он, отвернувшись в сторону.

— Ладно-ладно, Синдзи-кун, не дуйся. Ты тоже можешь меня поддеть, когда тебе этого захочется, за мной остается долг.

— Угу…

— На чем мы остановились? Ах да, как я стал подручным Марии.

Ничего не сказав, Синдзи навострил уши.

— Тот день мы провели, погруженные друг в друга — я наблюдал за ее наслаждением, за переменами в душе, сколь стремительно распускалась в ней надежда и счастье от долгожданной встречи человека, с которым не нужно более изображать жертву, не нужно бежать от страха, с которым можно быть самим собой. Тогда я понял, насколько сильно она в нем нуждалась, и я терпел все ее шалости, позволив телу вобрать в себя все приятные и болезненные ощущения. Мне доставляло удовольствие не ее ласки, а то внутреннее сияние, что пробивалось сквозь ее глаза, упоение жизнью, счастье от каждой прожитой минуты, ведь Мария как никто другой знает, что значит жить. Однако после наших ласк, когда мы уже разошлись по домам, ее подкараулила группа техников, с которыми она как-то развлеклась и чью репутацию растоптала компрометирующим видео. Им уже нечего было терять, и все, что они желали — это месть. Оттащив ее в техническое помещение, они несколько часов избивали ее обрезками металлических труб, пока не переломали почти все кости, а затем стали насиловать — по очереди и все вместе, а затем снова били и били, в минуты отдыха сначала макая ее в экскременты, затем заливая в нее технические жидкости: мазут, краску, растворители, в том числе прямо в глаза, а под конец разорвали ей влагалище, насадив ее на опорный столб парового котла, по размерам сопоставимый с мачтой линии электропередач. Когда ее разум померк и тело перестало реагировать на побои, кто-то достал пистолет и сделал три выстрела в живот и один в грудь, хотя на ней и так не оставалось живого места.

По спине Синдзи пробежали мурашки.

— Но я же не видел на ней ни одного шрама…

— Так и есть. Когда ее нашли, она была все еще жива и находилась в сознании. У нее не осталось почти ни одной целой кости — были сломаны руки и ноги, ребра, череп, таз, желудок был забит критической массой химикатов, кишечник был пробит в нескольких местах, поражены легкое, печень и желудок. Операция по ее спасению длилась 18 часов, и все это время она балансировала на грани жизни и смерти, несколько раз переживая остановку сердца. Учитывая важность Марии для проекта, доноров нашли мгновенно, причем, скорее всего, часть органов была позаимствована у тех техников, что ее изнасиловали — с ними никто церемониться не собирался. Прочие, включая кожу, кровь, роговицу глаз и ткань влагалища, были выращены в лаборатории. Полгода она находилась на аппарате искусственного обеспечения жизни, пока кости срастались и приживались органы, но никто не верил, что она сможет хотя бы ходить. Однако, как ты видишь, она выкарабкалась. Проявив чудеса стойкости, она всего за пару месяцев заново научилась самостоятельно передвигаться, работать руками, справляться с обновленным телом, которое тогда еще работало не идеально. Правда, внешний вид ее из-за швов и шрамов выглядел жутко, поэтому по завершении реабилитации хирурги провели лазерно-пластическую операцию, затерев все следы трави и придав сломанным костям изначальный вид. Данный метод, хоть и отличается большой эффективностью, не практикуется из-за невыносимой боли — так как кости подтачиваются напрямую, а применение анестезии может привести к отмиранию тканей, не говоря уже о постоянных мучительных ощущениях на протяжении всей жизни. Однако Марию это не остановило, и я понял, что с ней все в порядке тогда, когда она соблазнила главного врача. Синтетические органы позволяли достичь ей удивительной пластики и умения в их манипуляции, а после, заполучив компромат почти на всех хирургов, она могла позволить себе совершать над телом немыслимые эксперименты, зная, что ее потом без труда восстановят и залатают все шрамы. Она вновь начала соблазнять мужчин, однако теперь шантаж и унижение не были ее целью. Она просто игралась, иногда во время секса причиняя себе страшные раны, из-за чего мужчины пугались до ужаса — ведь нельзя было доказать, что эти травмы были нанесены не ими. Месть, злость, надменность — ничего этого в ней не было. Мария просто купалась в ощущениях.

Через дорогу показалась станция монорельса.

— Я же оставался ее личной игрушкой, с которой она могла хотя бы ненадолго расслабиться, реализуя самые безумные и дикие фантазии. Впрочем, это не означает, что ее игры для остальных стали менее безобидными. Наоборот, она доводит жертву до такого состояния, что она сама рушит свою жизнь, сжигая себя в безответной страсти или отчаянии. Но знаешь, Синдзи-кун, — Каору вдруг повернулся к нему, скользнув, словно бритвой, своим алым взглядом, — могу тебе сказать, что сейчас с тобой она не играется. Глядя в ее глаза и наблюдая в них наслаждение от жизни, этот яркий огонек страсти — настоящей, сердечной, искренней, я испытываю необычайное воодушевление и симпатию