Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич

от боли. — Охрана с бастиона! Они сняли щиты и палят по демону!

Поняли, что ситуация вышла из-под контроля? Или нарушили протокол и решили вмешаться?

Плевать, лишь бы помогло.

Абас, который с каждой секундой становился все больше, практически не реагировал на попадающие в него пули. Они оставляли на его серой шкуре новые раны, а он отмахивался от них, как от назойливых мух.

Ведьма, прибывшая с Алексеем, бросила в него огненный шар. Следом за ней запустил несколько свистящих сфер незнакомый воздушный маг, но демона их жалкие попытки не остановили. Он разозлился сильнее и одним ударом отправил в полет подбежавших спецназовцев. Некромант, поднявший мертвецов, отлетел на несколько метров и с жутким шорохом прокатился по грязи.

— Сава!

Он не шевелился, его товарищи еле-еле двигались. Абас вновь кинулся к лежащему Владу и стоящему рядом Алексею.

— Алекс… — прошептала я, поняв, что цесаревич не успеет ни увернуться от удара, ни сбежать.

Оранжевые огоньки проскочили по кончикам пальцев, но почти сразу погасли. Достигнув предела, я не могла использовать дар, иначе потеряла бы его окончательно. Пришлось сделать над собой усилие, потянуться к ниточкам хаоса, которые пронизывали пространства жемчужно-белым светом.

И я тут же задохнулась от боли.

— Ваше сиятельство! — Рябов поймал меня в метре от земли, когда невидимая сила ударила в солнечное сплетение. — Ваше сиятельство, что с вами?

Я не могла ни ответить, ни закричать от невыносимого жжения. Мир замерцал кроваво-красными оттенками, источник сотрясался, земля уходила из-под ног. Я потеряла ориентиры и вдруг оказалась за спиной появившегося из ниоткуда черносотенца.

Крепко сжав винтовку, он коротко приказал державшему меня Рябову:

— Надень на ее светлость браслет. Быстро.

Прикосновение холодного металла к запястью вызвало новую вспышку боли. Не такую сильную, но весьма ощутимую. Будто руку опустили в кипящее масло, а потом на нее плеснули ледяной водой.

Вскрикнув, я попыталась вырваться, но с другой стороны меня удержал второй черносотенец. Послышались новые выстрелы, сквозь мутные всполохи багрового тумана промелькнула знакомая широкоплечая тень.

Алекс жив.

Каменная гора рухнула с плеч. Я расслабилась, позволив браслету заблокировать бушующий дар и утихомирить хаос.

— Рядовой Костенко к вашим услугам, ваше сиятельство, — скороговоркой представился черносотенец, который пару секунд назад стрелял в демона. Его напарник, надевший браслет, помогал раненному и ослабленному Рябову. — Вас нужно увести с поля боя.

«Поле боя», — повторила про себя и невольно усмехнулась. Будто мы на чертовой войне.

Впрочем, может, так и было.

— Цесаревич… — прохрипела я.

— Его императорское высочество в порядке.

Вновь загремели выстрелы, и Костенко заставил нас пригнуться. Я увидела, как Дала бросилась наперерез выросшему в несколько раз абасу, а он схватил ее единственной рукой за шею и приподнял над землей.

В голове щелкнуло от понимания ужаса нашего положения.

Даже с поддержкой ведьмы, мага и трех черносотенцев, приведенных Алексеем, мы не побеждали демона. Наоборот. Он рос и креп. Словно подпитывался ужасом и страхом, которые осели невидимым пеплом на каждом камешке неприступной крепости-тюрьмы.

Впереди что-то грохнуло.

Два мага, некромант и демонолог, удерживали портал в Пустоту. Поднявшийся ветер разметал остатки тумана по углам, а абас, почуявший неладное, взревел и бросился в противоположную сторону от открывшейся прорехи. По дороге он ударил одного из черносотенцев, и я услышала хруст, затем вскрик боли, когда парень упал на землю.

— Гоните его сюда! — заорал Давич.

Загнать в ловушку разъярённого демона, как лить масло в бушующее пламя. Абас развернулся, ударил по земле, и мы дружно закачались, теряя равновесие от тряски.

— Ольга, уходи! — я не сразу поняла, что кричит Алексей. А потом увидела, как демон прыгнул прямо к нам.

Он был так близко, его дыхание практически касалось моего лица. Смрадное, гнилое, воняющее тухлыми яйцами и серой. Острые когти полоснули пространство в миллиметре от нас, но, к счастью, никого не задели.

Горящие фиолетовым пламенем четки Егора со свистом рассекли воздух и намотались на мощное предплечье абаса. Одной рукой некромант удерживал трясущего головой демона, второй формировал плетение. За его спиной замелькали знакомые призраки, только теперь они бросились не на нас.

На абаса.

С визгом жадных до еды чаек.

— Етит… — икнул возле меня Костенко и, кажется, перекрестился. После чего задрал голову и выдохнул: — Оху… Ни хрена себе!

Пахнуло озоном, миллиарды электрических разрядов закружили в танце. Я почувствовала дикую и первобытную ярость того, кто находился на грани. Она пела в воздухе, как натянутая струна скрипки.

Маг перешел порог. Стер в пыль границы и полностью выпустил резерв, гася источник мощнейшим заклинанием. Бледно-голубые всполохи позади воздушника напоминали крылья, благодаря которым он свободно парил над землей.

— Ох, — я выдохнула вместе с облачком пара, когда узнала в летящем на абаса маге Довлатова, одного из охранников Петропавловской крепости.

Поток магии в его правой ладони вращался с бешеной скоростью, разрезая одежду и оставляя на коже глубокие раны. Абас дернулся, но четки крепче опутали его, а призраки дружно завыли и набросились на него с жутким хохотом.

Я думала, что Довлатов не успеет. Удержать такую мощь, когда твой источник умирает, практически невозможно.

Но нет.

Он приземлился аккурат на натянутый канат из четок Егора, превратившихся в своеобразный трамплин. К белоснежным искрам добавились ярко-фиолетовые молнии. Магия некроманта потянулась к магии воздушника, как к родной, и слилась с ней в безумный поток, запущенный прямо в абаса.

Вместо когтистой конечности осталось месиво из рваных тканей и костей. Нам пришлось пригнуться, но черные кляксы и куски плоти все равно попали на одежду. А демона с такой скоростью унесло в портал, что парни не улетели следом.

Наступила тишина, затем кто-то тихонько хихикнул. Потом послышались смешки. Хриплые, рваные, местами натянутые до визга.

— Гол, — не то пискнул, не то хрюкнул с трудом приподнявшийся Савельев и показал тяжело дышащему Довлатову большой палец.

Горько заплакало хмурое небо.

А с ним и я.

***

Дождь не прекращался до утра, а потом его сменило привычное февральское солнце. Яркое, но абсолютно никого не греющее. На берегу Петропавловской крепости один за другим появлялись непрозрачные полиэтиленовые мешки, а между ними неспешно расхаживали полицейские, следователи, маги и лекари.

Первый труп, второй,