Пес войны. Трилогия. - Ерофей Трофимов

– К сожалению, нет, – покачал головой Араб. – Всё не так просто. Если копать могилу каждому, то по количеству свежих могил легко можно прочесть, сколько тел похоронено. Если рыть одну яму на всех, то сразу станет понятно, что в этом месте большое захоронение. А самое неприятное, что тела, находящиеся в середине, поддадутся разложению намного позже тех, что находятся с краю. Это значит, что любой не особо брезгливый человек сможет точно определить, что стало с группой. Чем это может закончиться для крестьян – объяснять не надо.

Подумав, Майк медленно кивнул, словно нехотя соглашаясь с командиром. Он не мог не признать, что о проведении подобных операций Араб знает гораздо больше, чем все вместе взятые посвящённые, даже несмотря на весь опыт их долгой жизни. Но, как простой обыватель, он не мог смириться с подобным кощунством и издевательством над человеческими останками. Тяжело вздохнув, он оставил всё как есть и подчинился неизбежному. Спорить в данной ситуации он просто не решился, ведь даже его старый проверенный друг принял участие в этом кровавом ритуале. Майк не высказал напарникам своё возмущение, но его смуглая физиономия была мрачной всю дорогу до деревни. Араб не стал вступать с ним в перепалку, понимая, что увидеть подобное и не изменить своего отношения к людям, сделавшим такое, может только сильный духом и очень умный человек. Но сейчас переубедить Майка не смог бы даже сам создатель. Ему просто нужно было время, чтобы осознать, что для подобных действий существуют весьма веские причины.

Вернувшись обратно в деревню, Араб велел разбить лагерь на горе, у тропы. С предложением Квона перегнать вертолёты в другое место он согласился и попросил его поискать поблизости подходящую площадку. Последним аргументом за перегон вертолётов стало то, что каждый взлёт лишает крестьян части их урожая и не стоит лишний раз уменьшать их и без того небольшой доход.

Устроившись у маленького костра, на котором Араб уже ловко разогревал мясные консервы, воины задумчиво молчали, пытаясь избавиться от тяжёлого чувства вины за сделанное. Раздав им по банке, Араб уселся на песок, достал свой любимый штурмовой кинжал и принялся с аппетитом уничтожать свою порцию.

Заметив, что командир совершенно спокоен, Майк, не выдержав, тихо спросил:

– Араб, как ты можешь так спокойно есть после всего этого? Что это? Привычка или полное отсутствие таких простых понятий, как совесть и сострадание?

– Скорее второе, брат, – раздался голос всё той же Лизы.

Выйдя из джунглей, она подошла к костру и, усевшись рядом с Майком, с вызовом посмотрела на Араба. Не обращая на неё никакого внимания, Араб зацепил кончиком ножа кусок мяса и, ловко отправив его в рот, прожевал. Бросив в банку сломанную пополам галету, он дождался, когда она пропитается жиром, и, орудуя всё тем же ножом, принялся с аппетитом поедать. Вылизав банку почти до блеска, он отставил её в сторону, всыпал в котелок горсть кофе и задумчиво ответил:

– Знаешь, старина. Я недаром говорил, что есть люди, которых стоит жалеть, а есть те, о которых жалеть совсем не стоит. Так вот, эта команда как раз из последних. Как вам известно, в прошлом я был наёмником и мне приходилось видеть работу самых разных подразделений и групп. С этой группой я тоже сталкивался. Нам повезло, что меня предупредили об их появлении. Как ни крути, а они были профи. Не окажись мы тут раньше них, всё могло бы кончиться совсем не так. Если забыть о ни в чём не повинных крестьянах и детях, то нас троих просто убили бы, а вас, Лиза, пропустили бы через всю группу. И не надо делать вид, что вы в это не верите. Я такое уже видел.

– И конечно, не остановили их, – презрительно закончила за него Лиза.

– Это было не в моих силах, – устало покачал головой Араб. – Я не могу рассказать всё, но на тот момент соотношение сил было таково, что любой неправильно истолкованный жест мог окончиться моей смертью.

– А вы очень хотели жить. Не так ли, Араб? – всё с тем же сарказмом спросила Лиза.

– Мне жаль, что вы так резко настроены против меня, – вздохнул Араб. – Но если вы считаете, что, приняв меня в круг, хранитель сделал большую ошибку, обратитесь с этим вопросом к нему. Не надо выводить меня из себя. Вы слишком слабый боец, чтобы противостоять мне.

– Я уже высказывала своё мнение по этому поводу, но старейший не захотел услышать меня. Он сделал посвоему и принял вас в круг. А жаль.

– Чего именно вам жаль? Того, что меня приняли, не обращая внимания на вашу глупость, или того, что я оказался компетентнее вас всех вместе взятых? – жёстко спросил Араб. – Тактика, которую мне описали парни, может сработать, если нападающих не больше шести или если они не имеют специальной подготовки. Это я уже доказал. Впрочем, убеждать вас в чёмто – просто терять время впустую. Есть очень простой и доступный для всех способ, как избавиться от меня.

– И какой же? – с вялым интересом спросила Лиза.

– Вы берёте на себя всю ответственность за этот круг силы, а я больше не появляюсь здесь. Никогда. Но если вдруг случится так, что хранительница всетаки опять вызовет меня, вы никогда больше не будете оскорблять меня. Неважно, в какой форме.

– Меня это устраивает, – решительно ответила Лиза.

– Зато меня, нет, – прозвучал звучный голос хранительницы, и она присоединилась к воинам у костра. – Иногда у меня складывается такое впечатление, сестра, что ты, приехав сюда, забыла свои мозги дома.

– О чём ты, мать? – спросила Лиза, не ожидавшая такой отповеди.

– О том, что ты набрасываешься с руганью на лучшего воина и готова отказаться от его защиты только в угоду своим глупым амбициям. Что ты сама можешь? Что ты готова была противопоставить тем людям?

– Свою мораль и глупую демагогию, – тихо рассмеялся Араб. – Даже ангелов рисуют с мечами. Неужели так трудно понять, что добро должно иметь крепкие кулаки? В противном случае его просто уничтожат.

– И для чего же добру кулаки? Чтобы призывать людей к добру? – попыталась съехидничать Лиза.

– Для того, чтобы защищать себя. Зубы и когти имеют все, но не все пускают их в ход просто так.

– Что вы хотите этим сказать? – не поняла Лиза.

– То, что я никогда не убивал просто так, ради развлечения, в отличие от тех, кого мы уничтожили сегодня. Я приведу только один пример. Это было в лагере беженцев на границе Бургундии. Набравшись местного самогона, эти ребята, которых вы так старательно защищали, выгнали из лагеря тридцать человек и заставили бежать по одному, стреляя вслед. Пари заключалось в том, что нужно было убить бегущего, затратив как можно меньше выстрелов. В этой группе были только женщины и дети. Самому младшему – десять, самой старшей – тридцать восемь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});