Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Но так только казалось. В Эссене концерну досаждали растущим спросом вермахта на грузовики. Шла подготовка к вторжению в Россию; Берлин ожидал от Круппа поставок тысяч тяжелых грузовиков «Даймлер-Бенц» – так называемых блоквагенов. Через два с половиной месяца после возобновления производства в Лианкур пожаловал француз-вишист и заявил, что берет управление заводом на себя, как «временный управляющий». Он объяснил, что передача акций Ротшильдом брату своей жены была незаконной – все сделки с евреями после 23 мая 1940 года считаются недействительными. В результате положение осталось прежним, то есть владельцем фабрики юридически все еще был Ротшильд. Узнав об этом, он заупрямился. Он не решался уступать доверенному члену своей семьи; он не желал отдавать свои магазины иностранцу и при этом хищному антисемиту. На первый взгляд его непримиримость казалась неуместной. На захваченный завод претендовали десять германских фирм, и OKW вместе с отделом заграничной торговли нацистской партии отдали его Круппу. В официальном заявлении, датированном 27 августа 1942 года, Альфрид переименовал завод в АО «Крупп, индустрия и коммерция, Париж». Соответственно, он контролировал передачу производства грузовиков «Крава» в Лианкур. Один из подчиненных сказал, что у Альфрида в целом осталось благоприятное впечатление, о чем Крупп и сообщил в разговоре с ним: «Крупп считает, что нам следует и дальше прилагать силы к налаживанию производства на западе».

Однако немцы – большие любители аккуратности, а досадный факт оставался фактом: собственником лианкурского завода был не ариец Крупп, но еврей Ротшильд. На бульваре Осман, 141 Вальтер Штейн оказывал все возможное давление на военных и на Виши. Назначались преемники во временной администрации; каждого из них вскоре увольняли за неспособность справиться с делом. Вначале они пытались сотрудничать с Челапом, но его собственное положение стало шатким после того, как немцы вторглись в Югославию, и он бежал в неоккупированную зону. Только к концу 1943 года Штейн уверовал, что нашел решение. Временным управляющим был Ришар Сандре, которого в документах того времени характеризовали как «доверенное лицо Круппа». Более того, в докладной записке в Эссен Штейн сообщал об установлении «более тесных контактов с французским правительством»; он «познакомился с графом де Жаншэ, офицером связи маршала Петена… Этот человек талантлив, и ему доверили задачу наладить сотрудничество с маршалом». Теперь стало очевидно для всех, кто имел к этому отношение, что требовались люди с выдающимися способностями. Ротшильд не уступал, хотя он знал, что Крупп не остановится ни перед чем. Убедившись, что для Петена его югославское гражданство значит не больше, чем для фюрера, он в сентябре 1942 года попытался бежать через Испанию в Португалию и уже перешел испанскую границу, когда его схватили бросившиеся в погоню французские полицейские. Они направили его в концентрационный лагерь Сен-Приват. Челап убедил (или подкупил, четкой записи не осталось) префекта, чтобы тот отпустил его зятя. Ротшильд поселился на вилле в Клеон д'Адран – из предосторожности. Эта деревушка находилась в итальянской зоне, и он считал, что будет там в безопасности.

Он ошибся. В Клеон д'Адран к нему протянулась цепочка от Штейна: человек Штейна – Шмитт, сотрудник Шмитта – Сандре, а дальше контакт с прокурором вишистов Дамуром, которого Петен назначил в комиссариат по еврейским делам. Вместе они представляли лианкурское регентство, Дом Круппа и вассальный французский режим. Оценка Ротшильдом итальянской позиции была верной. Как раздраженно отмечало германское министерство иностранных дел, «недостаток рвения», проявленный идтальянскими чиновниками, сделал решение еврейской проблемы на занятой Италией французской территории чрезвычайно трудным. Но нацисты собирались все это изменить. У них была и сила, и воля, и преимущество, которое слишком недооценивалось, – активная поддержка со стороны французских фашистов. По сравнению с их силой мягкая деспотия Муссолини была бессильна, факт, который Сандре пытался внушить Ротшильду при личной встрече 6 февраля 1944 года. Согласно присутствовавшему при этом Челапу, Сандре исходил из того, что передача права собственности Круппу – уже свершившийся факт. Сопротивляться этому – бесполезно; у нового Круппа уже в руках административный аппарат, и он уже подписал соглашение об аренде с властями, отвечающими за еврейскую собственность. Но в качестве бывшего собственника Ротшильд может уточнить кое-какие мелочи, просмотрев некоторые документы (места, где он должен был поставить свою подпись, аккуратно отмечены карандашом). Кроме того, он мог передать книги фирмы, которые он взял с собой во время разгрома французской армии и без которых Альфрид затрудняется «дать оценочную стоимость акций основного капитала компании». Ротшильд сжал челюсти. Он отказался принять статус бывшего владельца. Конечно же он отказался от всякого сотрудничества, несмотря на повторные угрозы со стороны шантажиста, каждый раз звучавшие одинаково: «Если вы не хотите предоставить мне эту информацию, что ж, сами подумайте, что с вами произойдет».

Это произошло через две недели. В ночь на 21 февраля 1943 года шайка вишистских антисемитов из «партии французского народа» ворвалась на виллу, похитила Ротшильда у итальянцев и доставила его в лионскую тюрьму Монтлюк. Оттуда он тайно отправил письмо своему зятю через государственного нотариуса и общего друга мэтра Левиньи: «…Этот удар нанесен Дамуром и Сандре. Информация точна».

Дамур и Сандре теперь переходили к завершению своего преступления. Они заполнили необходимые формуляры в трех экземплярах для передачи остатков фирмы «Сосьете аноним остин» крупповской фирме «S.A. Industrielle et Commerce»; Шмитт принял их от имени Альфрида Круппа. Они все вели себя так, словно Ротшильд уже покойник, и к тому времени, как под документами поставили последнюю подпись, так оно и было. В конце февраля Ротшильд был отправлен в громадный нацистский концлагерь в Дранси, к северо-востоку от Парижа. Именно в Дранси прусское прилежание само себя завело в тупик. Желая снять подозрения, что автомашины для перевозки скота, двигавшиеся в восточном направлении, идут в лагеря уничтожения, местный представитель Эйхмана распорядился, чтобы соотношение в них взрослых и детей было примерно такое же, как в основном населении. «Евреи, прибывающие из неоккупированных зон, смешаются в Дранси с еврейскими детьми, находящимися сейчас в Питивье и в Бон-ля-Ролан». Ротшильд попал в первый из таких составов, и эти семьдесят два часа он был занят тем, чтобы успокоить и как-то устроить сирот, которые были слишком малы или слишком напуганы и не понимали лающих приказов штурмовиков из «Мертвой головы» – в этом подразделении эсэсовцы носили на рукаве своих черных мундиров эмблему в виде черепа на скрещенных костях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});