Балдежный критерий - Уильям Тенн

— Ладно, — заявил он, плюхаясь в койку, — чего-то в этом роде я, собственно, и ждал.

— Вам лучше бы скрыться сейчас, мистер Бат, — глухо выдавил я. — Наверное, не стоило так скоропалительно предлагать Сис выйти замуж. Она только с виду такая маленькая и хрупкая, но я-то знаю, как быстро она может бегать. Не забывайте о ее подводной закалке.

— Было бы о чем беспокоиться! — осклабился Бат. — На мое детство пришлись все долгие полтора десятилетия Чикагского восстания пуристов. Как-нибудь отобьемся. — Он беззаботно откинулся на спину и хмыкнул куда-то в потолок. — Думаю, мы с твоей сестренкой все же могли бы свить уютное гнездышко.

Стараясь не встречаться взглядом с Батом, я все же подсел к нему на краешек койки. Вскоре по палубе загрохотали шаги, множество тяжелых шагов.

Чуть не вывернув себе шею, Бат уставился на контрольный экран перед штурманским креслом, затем неторопливо поднялся, извлек из кобуры бластер и затейливо выругался. Я двинулся было следом, но он обернулся, приподнял меня двумя пальцами за грудки и легонько подпихнул к выходу — я полетел точно мячик от пинг-понга, прямо под ноги входящему в катер капитану «Элеоноры».

Образовалась небольшая куча-мала — барахтаясь в ней, я успел сосчитать все золотые нашивки и шевроны капитанского кителя и прикинуть, сколько миллионов миль налетал космический волк. Когда мы наконец с ним расцепились и поднялись на ноги, капитан тяжело дышал. Невеликого роста толстячок с румяным лицом и озабоченным взглядом, он, хмыкнув в точности как Сис, тут же ухватил меня за шиворот и, как щенка, передал наружу старшему помощнику, а тот — дальше по цепочке второму механику.

Сис, придерживаемая за плечи сразу с двух сторон — экономом и программистом, — стояла возле самого входа. За их спинами сгрудилась целая стая взбудораженных пассажирок.

— Да вы все самые последние трусы! — кипятилась Сис, — Бросить своего капитана в одиночестве, отдать на растерзание опаснейшему маньяку!

— Ничего подобного, мисс Спарлинг, — хладнокровно отвечал программист, подкручивая что-то на своем переносном экранчике, — Наш Старик просто вынужден был сделать соответствующую запись в бортовом журнале, так что после посадки на Венере местные власти непременно займутся вашим зайцем. Уж они-то выковырнут его без особых затруднений. Вы же сами своими цитатами из Закона Матери Аниты принудили капитана к этому, и теперь он просто выполняет свой долг. Прямая его обязанность — заботиться о команде, лишние жертвы и осиротевшие дети никому не нужны.

— Ты обещала мне, Сис, — выдавил я сквозь зубы. — Ты поклялась не причинять Бату неприятностей!

Тряхнув локонами и как бы отмахнувшись ими от меня, точно от назойливой мухи, сестра лягнула эконома. Тот охнул и скривился, но хватку все же не ослабил.

— Цыц, Фердинанд, тут дело серьезнее, чем ты полагаешь! — прикрикнула Сис.

Так оно и было. Из шлюза донесся негромкий голос капитана:

— Я пришел без оружия, Браун.

— Запросто могу поделиться, — ответил ему Бат.

— Нет, благодарю. Ты владеешь этими штуковинами получше, чем я своей скорлупкой. — Слова капитана зазвучали глуше, похоже, он начал удаляться от входа. Бат заклокотал, как нефтяная скважина перед самым выплеском. — Я считал и считаю тебя правильным парнем, Браун. — Голос капитана чуточку подрагивал, — Всякий раз, опускаясь за грузом в Нью-Каламазу, я слыхал о не знающих промаха парнях Браунах только одно хорошее — дескать, блюдут законы чести и в безоружных никогда не стреляют.

Начиная с этого момента голоса поутихли, и из катера доносилось только невнятное бормотание. Что-то мокрое шлепнулось на макушку, и я поднял глаза — с кончика носа второго механика свисала, готовая сорваться, следующая капля пота. Я увернулся.

— Что там происходит? — выдохнула Сис, силясь заглянуть в шлюз.

— Бат решает, делать ли ему из капитана болтунью или все же глазунью, — оттаскивая ее подальше, прокомментировал программист, — Эй, старина! — продолжал он, обращаясь к эконому, — Помнишь, как вся семейка Браунов с папашей во главе заявилась в Духовку на переговоры с полковником Леклерком?

— Одиннадцать трупов, полсотни раненых, — машинально откликнулся всеведущий эконом, — После того армия уже не смела совать свой нос южнее Морозильника, — Его правое ухо напряженно шевелилось, — О чем они там сейчас говорят?

Внезапно мы услышали это — все как один.

— В силу полномочий, присвоенных мне Постановлением Помонской коллегии, — громко провозгласил капитан, — я заключаю вас под стражу за нарушение статей Космического трансфертного уложения от шестнадцатой по двадцать первую включительно и подвергаю изоляции до завершения полета согласно параграфам сорок первому и сорок пятому…

— Сорок третьему и сорок пятому! — простонала Сис. — Я же говорила ему: параграфы сорок третий и сорок пятый! И даже повторить заставила…

— …Закона Матери Аниты, специальный циркуляр номер 2136 Директив межпланетной безопасности, — закруглил капитан непривычно долгий для себя монолог.

Затаив дыхание, мы ждали реплики Бата. Тянулись томительные секунды, но характерного звука лучевого разряда мы так и не дождались.

Вместо этого раздался шорох шагов, и проем заслонила ве-Яиканская фигура — Бату даже пришлось наклонить на выходе ерою патлатую голову. На лице застыла забавная гримаска умственных потуг. Следом показался капитан с бластером — непривычное оружие он держал опасливо, точно гадюку, обеими руками.

При виде живого венерианина девицы едва не смяли членов экипажа, заслонявших им обзор. Точно стайка акул, наблюдающая за гибелью кита.

— М-м-м-м!.. Неужели все на Венере такие здоровущие? — Мужики вроде этого стоят потраченных денег!

— Я хочу его! Прямо сейчас! Хочу-хочу-хочу!

Сестру отпустили, она сгребла меня за руку и поволокла в каюту. Сис не скрывала своего раздражения поведением подруг, но сквозь вполне объяснимую досаду прорывалось и более сильное чувство:

— Вот дешевки, им бы только языками молоть! Еще хотят называться при этом женщинами!

У меня тоже имелся повод высказаться, и весьма веский. Как только мы с сестрой оказались в каюте, все выплеснулось само собой:

— Ну и где же твое честное слово, Сис? Ты обещала не выдавать Бата! Ты мне пообещала!

Сестра тут же прекратила нервно вышагивать по каюте.

— Да, Фердинанд, я обещала! Но пойми — он сам меня вынудил…

— Называй меня Форд! И я ничегошеньки пока не понимаю.

— Тебя зовут Фердинанд, а не Форд! И нечего вести себя подобно упрямой девчонке! Не дави на меня! Мальчику это не идет. Через денек-другой ты позабудешь всю эту скверную историю и снова станешь самим собой — чистым, беззаботным ребенком. Я хотела сперва сдержать свое слово. По твоим рассказам я представляла себе мистера Брауна эдаким милягой, рубахой-парнем, невзирая на все его чудовищные представления о взаимоотношениях между полами — чтобы не сказать хуже. Я была совершенно уверена, что, приведя два-три разумных довода, сумею его пристыдить, призвать к порядку и убедить сдаться добровольно. Но ведь он… он… — Сис нервно сжала кулачки. — Он поцеловал меня! О, поцелуй был весьма умелый — видать, за спиной у мистера Брауна достаточно пестрое прошлое. Да не на такую напал! Я и так уже испытала жгучий стыд, узнав о его матримониальных видах на меня — представь себе только, рожать ему детей, словно какой-то инкубатор! — но все проглотила и пыталась было отнестись к его предложению всерьез, как оно того сперва и заслуживало. Следует ведь рассматривать все предложения, не так ли? И тут он совершенно утратил человеческий облик! Отбросив условности и позабыв всякий стыд, этот верзила сгреб меня, как средневековый дикарь. Такие, как он, относятся к женщинам, словно к машинам для удовлетворения собственных потребностей. Нажми на верные сексуальные кнопки, гласит их теория, и женщина, закатив в экстазе глазки, падет в расставленные ими вирилистские сети…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});