Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) - Александр Михайловский

Ведь морская мощь – это, конечно, весомый аргумент, но как говаривал в свое время светлейший князь Горчаков, «Каракумов броненосцами не завоевать». Тот, кто хочет победить союз России и Германии, должен сойти на грешную землю и проливать кровь на полях сражений. А британцы делать этого не любят. Им бы хотелось, чтобы кто-нибудь другой умирал за них, а они сами, сидя на своем острове, наблюдали за кровопролитием. Поэтому пока такие простаки не будут найдены, никакой войны не будет. В крайнем случае произойдет парочка инцидентов со стрельбой, после которых наши отношения официально станут «недружественными».

– Но, – сказал мне господин Тамбовцев, – поскольку основными противниками России в ближайшие полвека будут морские державы, то современный флот необходим нашей стране как воздух. Если, конечно, мы действительно хотим, чтобы она осталась мировой державой. Поэтому вам, Густав Васильевич, в первую очередь сейчас придется поработать со Степаном Осиповичем Макаровым. Паровая машина тройного расширения уже устарела, и нашему флоту нужны новые, более современные, мощные и экономичные двигатели. В общем, я в этом вопросе не специалист, и адмирал Макаров лучше меня сможет поставить перед вами задачу.

Воодушевленный такой речью, я и прибыл в Кронштадт, где меня уже ждал адмирал Макаров, один из лучших наших флотоводцев. Из-за широкой окладистой бороды и прищуренных глаз у него был вид доброго дедушки. Но я слышал, что Степан Осипович, если нужно, может быть жестким и требовательным.

– Здравствуйте, здравствуйте, Густав Васильевич, – встал он навстречу мне из-за стола, заваленного какими-то чертежами и схемами, – вы, как я понимаю, только что прибыли прямо из Германии?

– Да, господин адмирал, – ответил я, – как у вас, моряков, говорят, «с корабля на бал».

– Э, нет, Густав Васильевич, – махнул рукой Макаров, – оставьте вы эту официальщину. Вы человек штатский, инженер, поэтому зовите меня просто – Степан Осипович.

– Хорошо, Степан Осипович, – согласился я, пожимая руку адмиралу.

– Ну, вот и замечательно, – сказал Макаров, подводя меня к столу. – Видите ли, Густав Васильевич, вы приехали вовремя. Внезапно выяснилось, что весь наш флот, даже те корабли, которые еще и не спущены со стапелей, необратимо устарел. И для того, чтобы исправить эту ситуацию, нам понадобится ваша помощь.

– Господин Тамбовцев сказал мне, что паровая машина уже не подходит для современных кораблей, – заметил я, – только вот не понимаю, чем могу быть вам полезен – ведь мой двигатель не предназначен для установки на морские корабли, а уж тем более военные.

– Густав Васильевич, – всплеснул руками Макаров, – вы заблуждаетесь. Двигатели, по своей конструкцией подобные изобретенному вами, можно устанавливать почти на все типы боевых кораблей и вспомогательных судов. Почти на все – вы понимаете? Варьируется только потребная мощность и размер. На данный момент двигатель Тринклера – это самый совершенный двигатель в соображении соотношения собственного веса, мощности и расхода топлива. Единственным недостатком, делающим невозможным его применение на крупных артиллерийских кораблях, является сильная вибрация при работе на полную мощность. Но мне кажется, что и с эти можно бороться, если установить ваш двигатель на фундамент с амортизаторами…

– Э-э-э… – только и смог я сказать. – Степан Осипович, скажите, а откуда это вам все это известно?

– Известно, и все, – загадочно ответил мне Макаров, – вы, Густав Васильевич, не о том спрашиваете…

– А о чем я должен спрашивать? – поинтересовался я. Честно говоря, этот разговор начал уже сбивать меня с толку.

– А вот о чем, – Степан Осипович развернул передо мной один из чертежей, – люди, которые посоветовали мне обратиться к вам, также просили показать вам вот это…

Я вгляделся в чертеж и спросил:

– А что это такое? Похоже на какой-то насос.

– Это не просто какой-то насос, – ответил мне Макаров, – это топливный насос высокого давления. Как меня уверили, при применении этой штуки КПД вашего двигателя поднимется с двадцати восьми процентов до сорока. Сравните это с пятью процентами КПД паровой машины тройного расширения, и вы увидите, какой плюс получит наш флот при использовании вашего двигателя.

– Наверное, – немного неуверенно пробормотал я, – надо сначала попробовать…

Адмирал Макаров огладил свою знаменитую бороду.

– Я тут вчера радио-депешу от государя получил. Принято окончательное решение осваивать Северный путь в Азию. Теплые моря, как вы понимаете, пока контролируются англичанами. Будем строить для Арктики специальные корабли-ледоколы. Вот на них и попробуете свой двигатель. За основу возьмем мой проект ледокола «Ермак». Работать будем с вами вместе – вы по машине, я по кораблю. Строить будем на Балтийском заводе. Потребная мощность силовой установки не менее девяти тысяч лошадиных сил. Договорились, Густав Васильевич?

Я не знал, что и сказать. Такое предложение было крайне неожиданным для меня. И в самом деле с корабля на бал. С другой стороны, при поддержке адмирала Макарова, это действительно может стать прорывом, и я никогда себе не прощу, если не сумею воспользоваться предоставленным мне шансом.

– Э, да… – только и смог вымолвить я. – Степан Осипович, я согласен. И для начала мне хотелось бы знать, должна ли это быть одна машина на девять тысяч лошадиных сил, или можно использовать две машины, каждая в половину требуемой мощности?

– Желательно, чтобы была одна, – ответил мне адмирал. – Два винта слишком уязвимы для обломков льда, затягиваемых при движении под корпус. Если вы согласны, то рабочее место для постройки и испытания вашей машины мы готовы предоставить вам прямо тут в Кронштадте, на Пароходном заводе. И кланяйтесь добрейшему Александру Васильевичу. Как только вы скажете, что согласны, он обеспечит вас всем необходимым для инженерной работы.

– Да, Степан Осипович, – кивнул я, – считайте, что я полностью согласен. Где-то после Пасхи представлю вам переделанный под ваши требования проект тринклер-мотора с этим вашим насосом высокого давления.

Лицо Макарова сразу стало серьезным.

– Ну, Густав Васильевич, тогда начнем помолясь. И запомните, раскачиваться нам некогда.

Адмирал взял со стола колокольчик и позвонил. В дверях появился адъютант.

– Гриша, – сказал Макаров, – распорядитесь там, чтобы нам с Густавом Васильевичем принесли чаю. Мы еще с ним немного посидим, так сказать, приватно. Сделай так, чтобы нам никто не мешал.

Часть 3.Из искры возгорится пламя

23 (10) марта 1904 года, утро. Женева, улица Давид Дюфур, 3

Ирина Андреева, журналистка и просто красавица

К товарищу Ленину мы отправились вдвоем с Сосо. Я все время улыбаюсь, когда так обращаюсь к будущему генералиссимусу и «отцу народов». Сосо. Только когда он еще станет знаменитым товарищем Сталиным! А сейчас я иду по весенней Женеве рядом с молодым и обаятельным человеком, которого зовут просто Иосифом. Насколько я помню, «стальной» псевдоним у него появится только лишь через девять лет. А почему мы идем к Ленину вдвоем? Ну, тут все просто. Заваливаться толпой в небольшую двухкомнатную квартирку на улице Давид Дюфур было как-то… Ну, в общем, не удалось бы толком поговорить. А главное – на Николае Арсеньевиче был русский военный мундир. Это сразу насторожило бы Владимира Ильича, и как всякого российского интеллигента, ввело бы в ступор, и тогда разговор с ним у нас вряд ли бы получился.

А вот появление товарища по партии, пусть и не известного лично – Коба и Ленин были знакомы лишь по переписке, – да еще с представительницей прекрасной половины рода человеческого, вряд ли должно было насторожить Ильича. Со старшим лейтенантом Бесоевым Ленин поговорит после, когда мы выложим на стол все карты. Если, конечно, он еще захочет с ним говорить. Ну, поживем – увидим.

Вот мы и пришли. Сосо старался меня развлечь, рассказывая по дороге разные смешные истории времен своей учебы в Тифлисской семинарии, у двери квартиры Ленина вдруг замолк и стал серьезным. Он даже немного оробел. Потом, видимо, собравшись с духом, дернул за веревочку дверного молоточка.

Через минуту дверь открылась, и в проеме появилась фигура этого невысокого плотного человека с маленькой рыжеватой бородкой, круглым лицом и большой залысиной, открывавшей огромный лоб. Он проницательно посмотрел на нас и, видимо, сразу понял, что перед ним стоят соотечественники.

– Вы откуда, товарищи?

– Товарищ Ленин, – сказал Сосо, приподнимая шляпу, – мы из России. Вы должны меня помнить – вы посылали мне письмо в Иркутскую губернию в декабре прошлого года. В нем вы давали советы о том, чем наша партия должна заниматься в самое ближайшее время.

Ленин на минуту задумался, а потом, рассмеявшись заразительным, чуть гортанным смехом, воскликнул: