Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

Ее брови взлетели вверх.

– Хай, Дзами-сан, Сидзука харосый!

Все его дальнейшие расспросы вызвали только новые поклоны и улыбки обеих девушек, поэтому он поблагодарил Сидзуку, о плате он уже договорился – «тайпэна кридит очень си'р'на харосый», заверила его мама-сан. В последний раз Неми взяла с него клятву хранить их тайну. Ждавший внизу слуга отвел их в Ёсивару.

Встревоженный без всякой причины, хотя и уверенный, что ему не сказали всей правды, он на цыпочках вернулся в комнату и встал у постели, но Струан спал крепко, дыша спокойно и ровно, поэтому он оставил его и отправился в свой кабинет, где окунулся в работу.

До самого начала одиннадцатого.

– Здравствуйте, доктор, входите, рад вас видеть, что новенького?

Лицо Хоуга было мрачным.

– А Ток послала за мной, и я только что осмотрел Малкольма, вот что новенького. Я бы хотел, черт побери, чтобы вы спрашивали меня, прежде чем… о, ради бога, Джейми, – быстро добавил добрый приземистый доктор, увидев, как тот вспыхнул, – я знаю, что он сам попросил вас устроить это, я просто надеялся, что вы догадаетесь сначала посоветоваться со мной: я нахожу чертовски очевидным, что было бы чертовски опасно и чертовски смешно пробовать так скоро после такого ранения, когда половина ваших внутренностей залатана и грозит разорваться в любой момент… – Он замолчал и опустился на стул. – Извините, но мне было необходимо выговориться.

– Это нормально… что, плохи дела?

– Не знаю, немного крови в моче и сильные боли в паху. Похоже, она была очень энергична, он совершенно потерял голову, и, по его словам, когда он достиг пика, его живот весь сжался от спазма, а потом его скрутило от боли. Бедняга, хотя он сейчас очень страдает, он все же сказал мне, что она стоила этого.

– Он так сказал?

– Да, и присовокупил некоторые детали… не проговоритесь, что я рассказал вам, ладно? Я дал ему болеутолитель, поэтому он проспит еще час-другой. Я вернусь попозже. – Хоуг вздохнул и поднялся с угрюмой улыбкой. – Я получил еще одну записку от миссис Струан, а вы?

– И я, опять все то же самое. Теперь вы прикажете ему вернуться в Гонконг?

– Я ничего не могу ему приказывать. Он уедет, когда захочет уехать; ради всех святых, у нас ведь сейчас сезон бурь. Он поступает разумно, оставаясь здесь, – разве что в Гонконге произойдет нечто крайне важное.

– Причин найдутся десятки, все ведь решается там, здесь ему, по сути, делать нечего.

Хоуг пожал плечами.

– Я согласен, что Гонконг был бы лучше. Я планировал вернуться вместе с пакетботом, но после вчерашней ночи, думаю, я подожду еще несколько деньков, понаблюдаю его.

– Пожалуйста, заберите его вместе с собой на пакетбот.

– Я уже предложил ему это и получил в ответ довольно невежливое «нет». Забудьте об этом, Джейми, нет ничего плохого в том, что он отдохнет здесь подольше, а тяжелый переезд по морю сильно повредил бы ему, возможно, даже убил бы. Кстати, я слышал, в следующий вторник может состояться еще один бал с Ангельскими Грядками в качестве почетной гостьи.

– Малкольм ничего не говорил мне об этом.

– Устраиваемый под покровительством посла Сератара, человека сомнительной знатности, отца всех французов. Ну что ж, мне пора. Держите меня в курсе, если Малкольм обратится к вам с подобной просьбой еще раз, посоветуйтесь сначала со мной, частным образом.

– Хорошо. Спасибо, доктор.

Позже постучал Варгаш.

– Сеньор, А Ток говорит, что тайпэн хочет вас видеть.

Поднимаясь по лестнице, Джейми вдруг почувствовал, как у него неприятно сжался желудок: он попробовал представить себя на месте Малкольма.

– Сеньор Макфей! – крикнул Варгаш снизу в лестничный проем. – Извините меня, но только что прибыли самураи из Тёсю, по поводу заказа на ружья, сеньор.

– Я сейчас же вернусь.

Макфей постучался и открыл дверь.

– Хеллоу, тайпэн, – мягко произнес он. Струан сидел в кровати, опершись на подушки, глаза его смотрели странно, на лице застыла тусклая улыбка. – Как ты сегодня?

– Ты виделся с Хоугом?

– Да.

– Хорошо, тогда ты знаешь, что я остался ею очень доволен и… в общем, спасибо, Джейми. Она ужасно помогла, хотя… – Струан нервно усмехнулся, – хотя финал меня крепко встряхнул. Потрясающее тело. Все было просто здорово, однако не думаю, что мне понадобится повторный сеанс, пока я не поправлюсь по-настоящему. Она определенно… э… протолкнула запруду на реке. – Снова короткий нервный смешок. – Я даже не представлял, Джейми, сколько силы может таиться в такой крохе и сколько… ну, ты понимаешь, neh?

– Конечно. Так все прошло как надо?

На секунду Струан замешкался, потом твердо ответил:

– Да, даже еще лучше… я хочу, чтобы ты удвоил ей плату.

– Непременно. – Макфей уловил в его голосе подспудную тревогу, и сердце его раскрылось ему навстречу. Ему было ясно: что бы ни случилось на самом деле, сделка Малкольма с Сидзукой была тайной. Если он хочет, чтобы так оно все и оставалось, прекрасно. Не мое это дело. Что сделано, то сделано. Просто еще один секрет добавится ко всем остальным. – Я рад, что все прошло хорошо.

– Лучше, чем хорошо. Девушка говорила что-нибудь?

– Только то, что она… э… прилежно трудилась всю ночь, чтобы, ну, стараясь, чтобы тебе было хорошо.

Раздался жизнерадостный стук в дверь, и в комнату вплыла Анжелика, вся цветущая, живое воплощение здоровья, в новом шикарном наряде: бледно-лиловом платье, зонтик от солнца, шляпка с перьями, перчатки, легкая шаль на плечах.

– Здравствуй, моя любовь, привет, Джейми, как вы сегодня себя чувствуете? О, Малкольм, я так довольна, что вижу тебя. – Она наклонилась к кровати и нежно поцеловала его. – О, cheri, как я по тебе скучала.

Едва открылась дверь, сердца у обоих мужчин чуть не выскочили из груди. Макфей ужасно занервничал, глаза его тут же пробежались по постели и по всей комнате, отыскивая пресловутые признаки. Но все выглядело чисто и аккуратно, белоснежные простыни и наволочки, менявшиеся ежедневно. – Всё эта струановская чистоплотность, доходящая порой до полного абсурда, подумал он; нет, ведь это надо: каждый день – свежая рубашка! Смех да и только, более чем достаточно менять ее раз или два в месяц; с другой стороны, он знал, что эта привычка была заведена еще Дирком Струаном, а все, что ни делал тайпэн, становилось законом для Тесс Струан и, следовательно, для всей ее семьи. Малкольм был свежевыбрит, в чистой ночной рубашке, окна были распахнуты навстречу морскому бризу, который бесследно уносил с собой запах духов. Он задышал спокойнее, потом услышал, как Анжелика сказала: «Я виделась с доктором Хоугом», – и обоих мужчин опять едва не хватил удар.