Юстиниан Великий : Император и его век - Станислав Николаевич Чернявский

Если судить по Кодексу Юстиниана, самым низшим и бесправным сословием были рабы. Их можно дарить, покупать, продавать. Но кто попадал в рабы? Ясно, что это — не православные. Перед нами либо пленные язычники, либо «живой товар», купленный на рынке. Где использовали рабов? Тоже неясно. Во всяком случае, пленные варвары- германцы никак не могли быть домашними учителями или приобрести иные интеллектуальные профессии. Это абсурд. Ничего не известно о том, чтобы их использовали на крупных общественных стройках или в рудниках, хотя как раз эти факты исключить нельзя. Почему же нам так мало известно о рабах? Ответ прост. Судя по всему, рабов было немного. Советские историки пытались доказать обратное, но их выводы противоречат друг другу.

Одна из причин таких противоречий — узкая специализация. Обобщающие труды по Византии — это сборники, где каждый ученый отвечает за свое направление, а редактор издания пытается выстроить общую стратегию. В результате мы видим своеобразный вариант «Сборника летописей» под редакцией Рашид эд-Дина, где части сочинения, написанные разными авторами, противоречат друг другу. Даже в классической трехтомной «Истории Византии», изданной в конце 60-х годов XX века в Советском Союзе, имеются логические погрешности: например, сперва обстоятельно рассказывается о неразвитом рабовладении в восточной части Римской империи, а затем, спустя несколько глав, подробно повествуется о рабовладельческой политике Юстиниана на основании Кодекса и… Дигест, которые содержат документы старого римского права! Еще худшего результата добились авторы первого тома «Культуры Византии». Перед нами — эклектичный сборник статей разных ученых, содержащий множество нестыковок.

Что же на самом деле?

Неэффективность рабского труда поняли еще поздние римские императоры. Диоклетиан обратил земледельческих рабов в крепостных. На основании этого некоторые современные авторы, находящиеся в плену позитивистских представлений о поступательной смене общественных формаций, приписывают Диоклетиану и его времени начало феодализма в Европе. В этом есть своя логика. Империя Диоклетиана не менее «феодальна», чем Московская Русь, ранняя Византия или Сельджукский султанат. Но к западному феодализму это не имеет отношения. Перед нами какая-то другая модель.

Итак, в Византии рабов оставалось немного, и Юстиниан делал всё для того, чтобы их вообще не осталось. Процедура освобождения раба была упрощена до предела. Вероятно, к концу правления императора количество подневольных людей было сведено к минимуму. Абсолютных цифр, увы, нет.

Тогда мы переходим к главной проблеме. Византия — аграрная страна. Какое сословие составляло основу ее населения — свободные или зависимые крестьяне?

Диоклетиан называл крепостных колонами. Это же понятие находим и в Кодексе Юстиниана. Причем видим, что император ограничивает их правоспособность. Это делается в пользу магнатов — хозяев колонов. Но самих магнатов систематически истребляют в течение целых десятилетий. Колоны получают свободу и переходят в разряд государственных крестьян.

Политика императора направлена на увеличение числа свободных людей. Правда, в Византии сохранялась частная собственность на землю, поэтому царь-законодатель, стремясь ограничить ее пределы, постоянно нарушает собственные законы и не гнушается никакими средствами в борьбе с крупным землевладением. Юристы Прокопий и Евагрий не устают осуждать Юстиниана за это.

Император уничтожал магнатов и отбирал у них земли. Из-за этого, с одной стороны, латифундисты уже не могли атаковать владения мелких свободных крестьян, потому что сами находились под ударом. С другой, они были вынуждены превращать колонов в свободных арендаторов, чтобы искусственно раздробить собственные поместья и уйти из-под атаки правительства, но сохранить при этом большую часть доходов. Важный момент: из-за планомерного наступления правительства магнаты теряли деньги и утратили возможность содержать частные армии, с помощью которых могли терроризировать деревни.

Одним из последних лишился своей частной армии Велисарий (как и большей части владений). Об этом мы расскажем в следующей главе, но пока прокомментируем смысл. То, что у Велисария отберут частную армию, не значит, что император «завидовал» полководцу и обошелся с ним несправедливо. Похоже, что Велисарий неожиданно для себя оказался осколком прошлого — ему разрешали иметь дружину в то время, когда «мода» на частные армии уже прошла. Полководца просто уравняли с остальными.

Так рождалось свободное византийское крестьянство, которое станет опорой государства в ближайшие несколько веков. Политику Юстиниана продолжали его преемники. В результате латифундисты как класс надолго исчезнут и возродятся лишь во времена Македонской династии, когда вновь станут появляться крупные поместья. Правда, и тогда Византия останется страной свободных людей, так как в поместьях будут работать наемники.

Юстиниан боролся еще с одной категорией богатеев — спекулянтами недвижимостью. Эта узкая прослойка паразитировала в городах, и расправиться с ней не составляло труда.

А вот честным купцам базилевс покровительствовал. Он поощрял торговую инициативу и не покушался на купеческие прибыли. Торговля подчинялась жестким правилам и контролировалась государством, но на VI век приходится ее расцвет. Византийские предприниматели везут в варварские страны Запада шелк и пряности, одежду и посуду, ювелирные украшения и благовония. Византийская денежная система господствует в Средиземноморье. Золотые номизмы (монеты) Юстиниана становятся надежным средством платежа и играют роль международной валюты.

Правда, был неясный и короткий период порчи монеты. Об этом смутно сообщает Иоанн Малала. Писатель говорит, что вскоре после расправы с Тотилой наступил финансовый кризис, и Юстиниан стал портить монеты примесями, чтобы рассчитаться с войсками. Однако это вызвало всеобщее недовольство, против девальвации запротестовали партии цирка, и базилевс вернул деньгам их чистоту, чтобы спасти финасовую систему. Более подробных сведений об этом инциденте мы не имеем. Ясно, только, что Юстиниан совершил финансовую ошибку и был тотчас «поправлен» политическими партнерами.

Ромейские негоцианты борются за рынки сбыта не только на Западе, но и на Востоке, хотя соперничество персидских купцов оказывается очень сильным. Примерно в 548 году в Византии входит в моду новая книга — рассказы некоего Косьмы Индикоплавателя (Индикоплова) о путешествии в Индию. Косьма был купцом, затем ушел «на пенсию», постригся в монахи и сделался известным писателем. Из его книги неясно, добрался ли сам Косьма до страны слонов. Однако понятно, что ромейские купцы туда плавали.

Известен эпизод из сочинения Косьмы, когда ромейский купец повстречал на острове Цейлон коллегу-иранца. Цейлонский правитель должен был сделать выбор, с кем торговать. Конкуренты показали изображения своих правителей на монетах. В Иране ходило серебро не