Юстиниан Великий : Император и его век - Станислав Николаевич Чернявский

поговорим ниже, а теперь вернемся к основной мысли.

На Земле меняются лишь технологии управления и численность населения. Поэтому банковский капитализм Вавилона на первый взгляд не похож на банковский капитализм США, а социализм Маздака отличается от советской модели в СССР На самом деле всё это явления одного порядка, они начальны и конечны. Прогресса здесь нет, поскольку процессы дискретны. Единственный тренд, который мы видим, — развитие промышленных технологий, которые непрерывно совершенствуются и требуют совершенствования управленческой структуры. Но куда приведет этот путь, пока неясно. Вполне возможно, что человечество ждет тотальный крах после исчерпания ресурсов планеты. Или появятся новые ресурсы, пригодные для поддержания жизни.

Какой общественный порядок господствовал в Византии? Рабовладение? Феодализм? Мы видим, что Юстин — простой крестьянин — свободно пришел в Константинополь и сделался императором. Странно для феодального мира крепостных и тем более для рабовладельческой империи, не так ли? Представим на минуту, что королем средневековой Франции становится не Капетинг, а бывший крестьянин. Или императором Священной Римской империи избран простой вояка, когда-то пришедший в столицу с мешком сухарей. Это полный абсурд, такой вояка не имел права даже на баронский титул в западном мире. Следовательно, перед нами не феодализм.

Другое расхожее мнение: армия Византии состояла сплошь из варваров. Но «румын» Юстин спокойно записывается в войска и делает головокружительную карьеру. Такую же карьеру делают простые византийские парни — Велисарий, Ситта, Вуза. Фактов много, просто объем книги не дает возможности рассказать о каждом, поэтому пусть читатель полистает книги Прокопия, Евагрия, Агафия, Феофана…

Но даже приведенных аргументов достаточно, чтобы понять: византийское общество эпохи Юстиниана было гораздо сложнее, чем принято думать. Выводы, которые делают историки о внутреннем устройстве Византии, нужно перепроверять и принимать с осторожностью.

Так что за страна была Византия и в каком направлении она развивалась? И самое главное для нашей темы: какой видел эту страну Юстиниан? По мнению Прокопия, базилевс систематически разрушал империю. Что ж, разберемся.

2. ФИСКАЛЬНЫЙ ГНЕТ

В «Тайной истории» Прокопий буквально уничтожил Юстиниана как правителя и администратора. Первый упрек — в том, что царь… упорядочил сбор налогов, а вместе с ним и финансы. Прежние императоры часто прощали недоимки, Юстиниан — никогда. «Поэтому обедневшим было необходимо бежать без всякой надежды на возвращение. А ябедники мучили всякими страхами честных людей». Но это касалось лишь крупных землевладельцев. Им было чем платить, было что терять и они знали, как уходить от уплаты налогов. Зато чернь всегда исправно платит подати и укрываться от них не умеет. Поэтому драконовские законы Юстиниана направлены не на уничтожение черни (хотя ее жизнь легкой не назовешь), а прежде всего на уничтожение латифундистов. Этим объясняется любовь простолюдинов к императору и прочность его режима. Чернь видела, что притесняют богатых, и искренне радовалась этому. Юстиниан то и дело выезжает к народу практически без охраны, не отгораживается от толпы и совершенно не боится покушений. Это не объяснить забитостью масс. Достаточно было бы одного-двух террористов, чтобы убить царя. Желающих не оказалось, что свидетельствует о стабильности системы.

Другой вопрос, что Юстиниан как прагматичный управленец не знал сострадания. Даже районы, в которых шла война, он не освобождал от повинностей. Исключение было сделано лишь для жителей городов, взятых врагами, да и то лишь на один год. Прокопий называет эту поблажку «смехотворной». Посему для налогоплательщиков «этот император был злом более тяжелым, чем все варвары».

Казна Юстиниана всегда была полна, бюджет выполнялся с профицитом, и царь имел резерв для строительства зданий, крепостей, для выплат наемникам и вассалам. В общем, при императоре жилось тяжело, но терпимо. Страна расширялась и напрягала силы, чтобы обеспечить собственную безопасность. На наш взгляд, вина царя в другом: он не смог обуздать коррупцию, и часть средств утекала в карманы государственных воров. Сам государь был аскетичен, но его соратники жили на широкую ногу. Неумение пресечь злоупотребления нужно поставить Юстиниану в минус.

Повинности не ограничивались уплатой прямых налогов. Имперские финансисты придумали массу косвенных платежей, от которых страдали землевладельцы. Хозяева имений «попадали в сети императорских декретов», как выражается Кесариец. Один из таких декретов — стона — о принудительной скупке хлеба по твердым ценам (мы говорили о нем во второй части книги). Предполагалось обеспечить население городов продовольствием по низкой цене. Но Прокопий утверждает, что и здесь имели место злоупотребления. Государство сделалось монополистом на хлебном рынке и занималось наглыми спекуляциями: хлеб скупали по дешевой цене, продавали пекарям дороже, а разницу клали в карман. За счет этого обогащалась казна, а вместе с нею — государственные воры, имевшие отношения к закупкам.

Это не всё. Одна из повинностей называлась эпибола («прикидка» или «надбавка»). Это взимание платы за опустевшие земли. Если помещик сгонял крестьянина с земли, то всё равно платил поземельный налог. Закон был направлен против латифундистов, но теоретически мог задеть и свободных общинников, если кто-то из них разорялся и уходил в город.

И всё же, кто пострадал больше? Прокопий утверждает, что сильный удар по экономике империи нанесла чума. «Моровая язва, охватившая всю остальную землю, поразила также и Римскую империю и уничтожила большую часть колонов (крепостных)», — сообщает Кесариец. Имения обезлюдели, «но Юстиниан не оказал никакой пощады их владельцам». Он разложил недоимки на помещиков. Правительство не было заинтересовано в разорении крестьянских общин, ведь тогда их земли могли захватить магнаты — главные враги императорской власти. Это нужно хорошо понимать при анализе деятельности Юстиниана. Тогда становятся понятны и обвинения Кесарийца по адресу базилевса: мол, Юстиниан постоянно нарушал собственное законодательство. Та же эпибола теоретически должна была коснуться всех, но страдали латифундисты.

Еще одна важная повинность — «диаграфа». Это вроде бы налог с горожан. «Необходимость заставляла, особенно в эти печальные времена, налагать на города большие взыскания», — пишет Прокопий. Следовательно, перед нами пример притеснения городских пролетариев? Нет. «Эти суммы платили владельцы имений, прибавляя их пропорционально к наложенной на каждого из них подати», — поясняет Прокопий. Вероятно, пострадали «боги недвижимости» в крупных городах. Им-то и сочувствует Кесариец. Судя по всему, Юстиниан начал борьбу со спекулянтами жильем. Неясно, добился