Гарри Поттер и темный блеск - alexz105

Казалось, ему было не остановиться. Четыре черных плаща сомкнулись над своей жертвой. Дамблдор дико закричал, забился, захрипел и затих. Все было кончено.

Гарольд пришел в себя на холодном полу подземелья. Снейп сидел рядом на корточках и бормотал какую–то свою целительскую скороговорку. Дементоры маячили в дальнем углу. Юный маг с трудом сел. Под рукой что–то звякнуло и с дребезжанием откатилось в сторону. Омут Памяти. Он подвинул его ближе к себе, прихватил рукой и поднялся на ноги.

— Пойдемте, Северус. Тут больше нечего делать. Распорядитесь, чтобы эльфы присматривали за… ну за ним, в общем.

Он повернулся к двери, избегая глядеть на живые останки директора, распростершиеся на полу.

— Хозяин, а мы? — подали голос чудовища из угла камеры.

— Ступайте на место.

Дементоры, вежливо пропуская друг друга и чинно беседуя, начали втягиваться в палочку.

— Не знаю как вы, коллеги, а я — как и не ел.

— Ох уж, эти профессорские души…

— Уважаемые коллеги, а мне пришло в голову, что интересно было бы попробовать Лимонные дольки. Удивительнейший вкус, знаете ли…

— Ну вот, поперло. Я же говорил. Сейчас ученость отовсюду полезет! Впрочем, не понимаю, почему молодые дементоры не учатся в Хогвартсе?

Гарольд терпеливо дождался, пока они исчезнут, и с раздражением вщелкнул палочку в нарукавный карман.

— Пойдемте, Северус.

Наверху на них налетела взволнованная Макгонагал.

— Что случилось? Откуда вы идете?

— Мы проверяли оборону замка, — не моргнув глазом, ответил Снейп.

— В подземелье?

— Да в подземелье. Вы–то почему не спите?

— Не знаю. У меня ощущение, что в школе случилось что–то нехорошее. Я просто себе места не нахожу. Вы уверены, что все в порядке?

— Да, Минерва, теперь все в полном порядке, — покивал ей Гарольд мрачно. — Я спать пошел.

Он поставил омут Памяти в нишу и направился к лестнице. Снейп коротко поклонился директрисе и последовал за ним. Макгонагал посмотрела им вслед, пожала плечами и направилась к себе. Но потом вернулась и забрала Омут Памяти — ценный артефакт не должен бесхозно стоять в темном коридоре школы.

* * *

И в который раз выспаться не удалось. Под утро в дверь спальни Гарольда забарабанили.

— Дементор вас всех побери! — рявкнул Гарольд спросонок. — Если это нападение Лорда, то ему не поздоровится!

— Гарольд, открой, это Джордж!

Взмах палочки распахнул дверь, и в нее тут же ввалились близнецы с неожиданной ношей на руках. Оттолкнув Гарольда, они положили на его кровать белокурую Полумну Лавгуд.

— Что случилось? На байке разбились?

— Если бы! Где мистер Снейп? Скорее!

— Да здесь я. Чего разорались? Дайте мантию надеть. Не могу же я к вам с голым задом выскочить! Что у вас?

— Полумна!

— Ранена!

— Напали на нее!

— И ее отца!

— Тихо! — Гарольд оттеснил близнецов, давая возможность Снейпу приступить к осмотру. — Кто–нибудь один рассказывает — как можно точнее и подробнее.

Увидев, что Снейп начал осмотр, парни немного успокоились и рассказали следующее.

Полумна получила от своего отца письмо, в котором он восторженно рассказывал о своей находке. В одной из пещер северного Йоркшира он обнаружил новое ответвление с удивительными темными следами. Нет никаких сомнений, что место обитания морщерогих кизляков обнаружено! Именно так должны выглядеть их следы, когда эти животные, спасаясь от собак и охотников, вбегают в свое убежище, а их твердые копыта высекают искры из черного базальта! Девушка потихоньку выбралась из Хогвартса с явным намерением присоединиться к отцу. Фрэд заметил, что она уходит, предупредил брата, и они решили догнать и вернуть беглянку. Ага. Решили. Но когда они ее догнали, то как–то так само собой получилось, что она уговорила их отправиться с ней к Ксенофилиусу. В общем, они в три аппарации оказались примерно в том районе, о котором сообщал старший Лавгуд. А дальше пошло сложнее. Два часа они потратили на поиски входа в пещеру, а когда нашли его, отца Полумны у входа не оказалось. Но там лежала записка, в которой он сообщал, что искать его надо после четырнадцатого поворота налево от развилки с указателем «Выход 800 ярдов». Руководствуясь этими, более чем скромными инструкциями, они проплутали еще часа три. И вдруг услышали пронзительные вопли. Кинувшись на помощь, они выбежали в широкую пещеру, посередине которой на каменном полу корчился охваченный пламенем человек. Рядом с ним неподвижно стояло несколько жутких тварей. Как им показалось — рыже–оранжевого цвета. Полумна отчаянно закричала, что это ее отец и бросилась к нему. Но одна из тварей ударила ее так, что девушка, пролетев несколько ярдов, ударилась об стену и потеряла сознание. Близнецы атаковали непонятных монстров, но их ничего не брало. Ни «Ступефаи», ни «Бомбарды», ни даже «Авады». Пришлось хватать девушку и бежать. Отец Лавгуд к этому времени уже затих и догорел до золы. Их преследовали до выхода их пещеры. Снаружи уже стемнело. Но когда они отбежали подальше, то увидели на фоне черного зева входа фигуры оранжевых чудовищ, как бы подсвеченные изнутри. Не искушая судьбу, близнецы вновь подхватили Полумну и срочно покинули это страшное место.

— Что вы об этом думаете? Северус, вы слышали рассказ?

— Да слышал я, погодите, тут с ранением чертовщина какая–то.

— А что?

— А то, что все это выглядит, как если бы ее ударили раскаленным добела стальным прутом!

— Рана опасная?

— Скорее, неприятная. Плечевая кость раздроблена и местный ожог третьей степени. Прожгло почти до кости. Я закончил, можно отправлять ее к Помфри.

— Четыре часа ночи! Пусть поспит спокойно.

— Помфри или Лавгуд?

— Обе. Я все равно уже не усну. Мистер Снейп, забирайте ребят. Пусть сбросят воспоминания. Надо посмотреть детально и тщательно. Что это за кизляки такие с раскаленными прутьями в лапах? Прям чудеса, какие–то.

— Чудеса–то поганые. Уизли, идемте со мной. Вы придете, Гарольд?

— Да. Скоро приду.

Снейп увел близнецов в свою комнату. Гарольд склонился над кроватью, рассматривая лицо девушки. Потом провел пальцем по маленькой морщинке на ее переносице. Морщинка исчезла. Надолго ли? Вот еще одна сирота войны. Совсем как он сам, вспомнилось почему–то…

Глава 114

— Не понимаю, почему мы так долго возимся? Пять цилиндров. Сколько же всего комбинаций их перестановок?

— А как вы думаете, Поттер?

— Ну, я думал штук десять. А уже пятнадцать записей.

— Тролль вам по нумерологии!

— Я ее не изучал.

— А зря. И в наследии Лорда у вас пусто? Он–то считать умеет прекрасно. Покопайтесь в памяти.

— Покопайтесь! Даже и не знаю, как это делается. Информация приходит сама.

— Когда нужно?

— По–разному. Впрочем… секундочку… что много получается. Больше семидесяти?

— Горячо!

— В смысле?

— Похоже на правду. Вы забываете, что кроме перестановок пяти цилиндров в пяти гнездах, могут быть еще четыре в пяти с одним пустым, три в пяти с двумя пустыми и так далее.

— Целый день провозимся.

— Есть другие предложения?

— Нет.

— Тогда отходим в сторону и опять меняем местами желтый с синим. Ваш желтый и будьте аккуратнее, дальнейшее увеличение подземелья Хогвартса нежелательно.

Гарольд посмотрел на огромный пустой пузырь в скальной породе и молча кивнул головой.

Пустота эта появилась десять минут назад, когда они меняли местами красный и зеленый цилиндр в основании Арки Смерти. Гарольд, управляя своим цилиндром, зевнул не вовремя и столкнул его с цилиндром зельевара. Раздался скрежет, свист и скала за Аркой бесследно исчезла. Испарилась. Так они и записали в своем рабочем пергаменте. Снейп, жутко ругался и потребовал добавить в запись еще несколько эпитетов, которые с его точки зрения характеризовали аккуратность Гарольда, но юный маг наотрез отказался заносить их в отчет под предлогом, что понятия не имеет, как правильно пишутся эти слова.

— Потому–то их и называют непечатными, — наставительно произнес зельевар, немного успокаиваясь, и работа продолжилась.

К счастью далеко не каждое изменение расположения цилиндров вызывало катаклизмы. Самыми агрессивными были красный и черный. Эти только тронь — все что–нибудь да случится. Снейп жадно потирал руки и чуть что орал на Гарольда, требуя записывать мельчайшие детали эксперимента, вплоть до урчания в своем животе. Юный маг уже исписал два Самопишущих пера и они валялись под ногами, медленно исчезая. Теперь по пергаменту елозило третье, которое было создано в минуту раздражения и вело себя соответствующе. Гарольд диктовал короткими предложениями, а оно строчило, как будто полное собрание сочинений Диккенса переписывало!