Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин

Правление Николая II началось спокойно. Большинство активистов революционных организаций, исповедовавших террористические методы борьбы с правительством, находились либо в тюрьмах, либо в эмиграции и реальной угрозы для безопасности государя не представляли. Поэтому оперативно-розыскная составляющая работы Дворцовой полиции постепенно снижалась. По сути дела, она стала выполнять классические полицейские функции в местах постоянного и временного пребывания императора: пропускной режим, поддержание общественного порядка, проверка политической благонадежности разных лиц и т. п.

Чины дворцовой охраны

Здание Департамента полиции (Санкт-Петербург)

Однако политическая обстановка только казалась спокойной. В тот же период происходили изменения в забастовочном движении. С 1894 по 1897 г. число стачек увеличилось с 77 до 258, а число их участников – с 38 000 до 70 000 человек. С учетом этих изменений в политической жизни страны 1 января 1898 г. из состава 3-го делопроизводства Департамента полиции был выделен Особый отдел. (Напомним, что чиновники отдела, с 1881 по 1898 г. входящего в состав 3-го делопроизводства, занимались перлюстрацией корреспонденции и аналитической обработкой секретных сведений.) Он стал центральным органом, осуществлявшим контроль над политическими настроениями в обществе. Основными направлениями его работы являлись: заведование агентурной работой; обобщение всей информации, полученной оперативным путем; систематизация антиправительственной литературы. Первым заведующим Особым отделом был назначен Л. А. Ратаев[557].

В Особый отдел были переданы: библиотека революционных изданий (5000 экземпляров), фототека (20 000 фотографий революционеров), именная картотека (карточки на 55 000 человек). Несомненной заслугой Ратаева явилась разработка номенклатуры дел, позволившая поднять делопроизводство на высокий уровень. Первоначально в штате отдела состояли 13 человек: начальник, 4 его помощника (делопроизводители), 6 канцеляристов и 2 машиниста. К 1902 г. штат увеличен на 4 человека. В момент создания основное внимание сотрудников отдела было направлено на студенческое движение. По мере активизации революционного движения все большее значение приобретал надзор за деятельностью социал-демократов (эсдеков) и социалистов-революционеров (эсеров).

Основными территориальными органами политического сыска на рубеже XIX–XX вв. оставались губернские жандармские управления. Главным их недостатком была плохая организация оперативно-розыскной деятельности, в первую очередь агентурной работы. Офицеры Отдельного корпуса жандармов, как правило, не имели соответствующей подготовки для работы с агентурой, за все время существования корпуса руководство не издало ни одного документа по этому вопросу. Офицеры корпуса, будучи по менталитету более военными, нежели полицейскими, относились к работе с секретной агентурой пренебрежительно. Усилия сотрудников губернских жандармских управлений направлялись на «производство дознаний и переписок». Однако оперативно-розыскную деятельность успешно осуществляли Московское и Петербургское охранные отделения, руководимые градоначальниками и курировавшиеся Департаментом полиции МВД. В 1900 г. создано также Отделение по охранению порядка и общественной безопасности в Варшаве.

Сам Ратаев был крайне недоволен работой местных жандармских управлений и охранных отделений, равно как и плохой координацией их деятельности со стороны Департамента полиции. В письме к своему другу С. В. Зубатову от 11 декабря 1901 г. он с горечью отмечал, что функции департамента сводятся лишь к тому, чтобы отпускать деньги. Местные органы политического сыска живут на его средства и при этом его игнорируют. Петербургское охранное отделение ведет свою линию, ротмистр Герасимов в Харькове – свою, полковник Бессонов в Одессе – свою. Рачковский играет собственную игру, а сам Зубатов пришел к убеждению, что с департаментом не стоит даже советоваться.

При всем этом наибольшие успехи органов политического сыска Российской империи в начале царствования Николая II связаны с грамотной организацией наружного наблюдения. В 1894 г. заведующему наблюдательным составом Московского охранного отделения Е. П. Медникову поручили создать Летучий отряд филеров. В состав отряда вошли 30 наиболее опытных сотрудников; к 1902 г. их было 50 человек, бюджет отряда составлял 32 000 рублей. Одновременно Медников оставался руководителем московской «наружки». Многие представители секретных служб империи прошли школу наружного наблюдения у Евстратки, как его называли за глаза. У Медникова учились С. В. Зубатов[558], А. И. Спиридович[559], В. Н. Лавров.

Спиридович впоследствии писал: «По деловитости, опытности и серьезности филеров, которые в большинстве брались из московских филеров, летучий отряд был отличным наблюдательным аппаратом, не уступавшим по умению приспособляться к обстоятельствам, по подвижности и конспирации профессиональным революционерам. <…>

Медниковский филер мог пролежать в баке над ванной <…> целый вечер; он мог долгими часами выжидать на жутком морозе наблюдаемого с тем, чтобы провести его затем домой и установить, где он живет; он мог без багажа вскочить в поезд за наблюдаемым и уехать внезапно, часто без денег, за тысячи верст; он попадал за границу, не зная языков, и умел вывертываться.

Его филер стоял извозчиком так, что самый опытный профессиональный революционер не мог признать в нем агента. Умел он изображать из себя и торговца спичками, и вообще лотошника. При надобности мог прикинуться он и дурачком и поговорить с наблюдаемым, якобы проваливая себя и свое начальство. Когда же служба требовала, он с полным самоотвержением продолжал наблюдение даже за боевиком, зная, что рискует при провале получить на окраине города пулю браунинга или удар ножа, что и случалось»[560].

С. В. Зубатов

Значимые успехи в агентурной работе среди революционных организаций были достигнуты также и Московским охранным отделением. Во многом они связаны с деятельностью С. В. Зубатова. Этот человек, будучи вначале помощником начальника отделения Н. С. Бердяева, а затем начальником, настолько отладил агентурную работу и наружное наблюдение, что заниматься революционной деятельностью в Москве считалось безнадежным делом. В молодости увлекавшийся либеральной идеологией, Зубатов являлся отменным «людоведом и душелюбом»: зная особенности человеческой психологии, он исподволь выяснял моральные качества, степень убежденности арестованных революционеров и умело привлекал их на свою сторону. Зубатов считал абсолютно засекреченную внутреннюю агентуру главным средством политического розыска, а долгом «охранников» – быть в курсе деятельности оппозиционеров и революционеров и наносить неожиданные удары. Приведенные ниже его слова, обращенные к подчиненным, должны служить примером для каждого оперативника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});