Пересадочная станция - Клиффорд Саймак

Среди многочисленных жителей Галактики попадается лишь один на несколько миллиардов, кто способен… как бы это вернее сказать?., настроить Талисман, привести его в действие. На меня или на тебя он просто не отреагирует. Но стоит этому одному существу прикоснуться к Талисману, как он тут же оживает. Нужна особая восприимчивость, которая связывает машину с резервуарами вселенской энергии духовности. Дело не в самой машине — она лишь помогает избранному существу дать нам возможность ощутить энергию духовности.

Машина, аппарат, инструмент — технологический родственник мотыге или гаечному ключу, но как же далеки они друг от друга! Как человеческий мозг от первой аминокислоты, зародившейся на Земле, когда эта планета была еще молода. Можно даже сказать, что это предел эволюции инструмента, последняя вершина, выше которой уже не подняться. Впрочем, это неверное заключение — скорее всего, развитию нет предела, последней вершины тоже нет; едва ли наступит время, когда какое-то существо или группа существ остановится в своем развитии у определенной точки и скажет: «Все. Дальше мы не пойдем. В этом нет смысла». Ведь каждый шаг вперед открывает, в свою очередь, множество новых возможностей, множество новых путей, и следующий шаг по одному из них снова открывает новые дороги. И нет им конца…

Они добрались до края поля и пошли напрямик к станции. Откуда-то спереди послышались быстрые шаги — кто-то бежал им навстречу.

Инек! — донесся из темноты знакомый голос. — Инек, это ты?

Да, Уинслоу. Что случилось?

Почтальон подбежал ближе и, переводя дух, остановился за кругом света, падающего от Талисмана.

Инек, они все-таки собрались! Погрузились в две машины и едут. Но, надеюсь, мне удалось их задержать. В том месте, где начинается грунтовая дорога к твоему дому, я высыпал в колеи фунта два кровельных гвоздей, и на какое-то время они там застрянут.

Кровельных гвоздей? — недоумевающе спросил Улисс.

Толпа, — пояснил Инек. — Они собираются расправиться со мной. А гвозди…

Понятно, — сказал Улисс, — Чтобы проколоть шины…

Уинслоу шагнул ближе, пристально глядя на светящийся

сквозь ткань сумки Талисман.

Это Люси Фишер, да?

Точно, — ответил Инек.

Ее старик только что примчался в город и начал вопить, что она опять исчезла. Там все вроде бы уже поутихло, но Хэнк их снова накрутил. Я послушал-послушал и двинул в скобяную лавку. Прихватил гвоздей и успел сюда раньше их.

Толпа? — снова переспросил Улисс, — Я не…

А этот тип, что искал женьшень, ждет тебя у дома, — перебил его Уинслоу, захлебываясь от желания поскорее рассказать все, что ему известно, — У него там грузовик.

Это Льюис с телом сиятеля, — пояснил Инек Улиссу.

Он, по-моему, здорово расстроен, — добавил Уинслоу, — Говорит, ты должен был его ждать.

Может быть, нам не стоит тогда задерживаться, — сказал Улисс, — Я не все понимаю, но догадываюсь, что назревает некий кризис.

Послушай, что здесь происходит? — удивленно спросил Уинслоу, — Что это за штука у Люси в руках? И кто это стоит рядом с тобой? '

Потом, — сказал Инек, — Я все объясню тебе потом. Сейчас не до объяснений — надо спешить.

Но, Инек, сюда направляется пьяная толпа…

Когда они появятся, я и с ними разберусь. А сейчас есть более важное дело.

Продираясь сквозь бурьян, вымахавший местами по пояс, все четверо бегом поднялись по склону. Впереди, на фоне ночного неба, темнело угловатое здание станции.

Они уже у поворота! — задыхаясь, крикнул Уинслоу. — Я только что видел, как там мелькнул свет фар.

Инек, а за ним и остальные вбежали в ворота и, не сбавляя шага, бросились к дому. В отсветах Талисмана уже можно было разглядеть массивный кузов грузовика. От темного силуэта машины отделилась фигура человека и заторопилась им навстречу.

Уоллис, это вы?

Да, — ответил Инек. — Извините, что меня не оказалось на месте.

Я, признаться, расстроился, когда понял, что вас тут нет.

Непредвиденные обстоятельства, — коротко сказал Инек. — Мне срочно потребовалось отлучиться.

Тело почтенного мыслителя в машине? — спросил Улисс.

Льюис кивнул:

К счастью, нам удалось его вернуть.

Через сад тело придется нести, — сказал Инек. — Машина туда не пройдет.

В прошлый раз тело нес ты, — произнес Улисс.

Инек кивнул.

Друг мой, я надеялся, что сегодня ты доверишь мне эту почетную обязанность.

Конечно, — ответил Инек. — Думаю, и он не стал бы возражать.

На язык просились другие слова, но Инек сдержался, решив, что было бы неуместно благодарить Улисса за то, что он снял с него тяжкую необходимость приносить покаяние перед умершим.

Они уже идут, — пробормотал Уинслоу, стоявший рядом, — Я слышу на дороге какой-то шум.

И действительно, со стороны дороги доносился звук шагов, неторопливых, уверенных, точно поступь чудовища, которому незачем спешить, — жертва все равно никуда не денется. Инек стал лицом к воротам и вскинул винтовку.

За его спиной заговорил Улисс:

Наверное, будет правильнее и достойнее похоронить его при полном свете нашего возвращенного Талисмана…

Она тебя не слышит, — сказал Инек, не оборачиваясь, — Ты забыл, что Люси глухонемая. Надо ей показать.

Не успел он договорить, как все окружающее пространство озарилось вдруг ослепительным сиянием. Со сдавленным возгласом удивления Инек повернулся к своим товарищам и увидел, что сумка, где хранился Талисман, лежит у ног Люси, а сама она гордо держит над головой маленькое солнце, заливающее светом и двор, и древний дом, и даже край поля.

Стало так тихо, будто весь мир затаил дыхание и замер, встревоженно ожидая страшного грохота, который вот-вот должен прокатиться по земле, но его все не было и не было.

А вместе с тишиной пришло устойчивое ощущение мира и спокойствия, заполнившее каждую клеточку каждого живого существа вокруг. Не просто мир, который объявили и которому пока позволяют остаться, нет, — настоящий, прочный мир, покой в мыслях, какой приходит вместе с закатной прохладой после долгого жаркого дня или с теплым призрачным сиянием весенней зари. Мир в душе и вокруг, достигающий самых дальних пределов бесконечности; устойчивый, надежный мир, который сохранится до последнего дыхания вечности…

Опомнившись, Инек медленно повернулся к полю и увидел на границе освещенного участка серые силуэты людей, сбившихся в кучу, словно стая присмиревших волков в слабых отблесках костра. Пока он смотрел, люди по одному таяли в темноте и исчезали в том же направлении, откуда пришли. Вскоре скрылись все, кроме одного, который вдруг сорвался с места и бросился вниз по склону холма к лесу, подвывая от ужаса, как испуганная собака.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});