Рокоссовский - Борис Соколов

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется здравый смысл, общеполитический здравый смысл и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду.

Но русский народ на это не пошел, русский народ не пошел на компромисс, он оказал безграничное доверие нашему правительству. Повторяю, у нас были ошибки, первые два года наша армия вынуждена была отступать, выходило так, что не овладели событиями, не совладали с создавшимся положением. Однако русский народ верил, терпел, выжидал и надеялся, что мы все-таки с событиями справимся.

Вот за это доверие нашему правительству, которое русский народ нам оказал, спасибо ему великое!

За здоровье русского народа! (Бурные, долго несмолкаемые аплодисменты.)».

Вероятно, в эти минуты Рокоссовский ощущал себя русским, еще не зная, что вскоре ему придется вспомнить о своей польской национальности.

До Парада Победы произошли важные события в жизни Рокоссовского. 1 июня 1945 года Рокоссовскому «За образцовое выполнение боевых заданий Верховного Главнокомандования по руководству операциями на фронте борьбы с немецкими захватчиками в районе Померании и Мекленбурга и достигнутые в результате этих операций успехи» было присвоено звание дважды Героя Советского Союза. А 10 июня полевое управление 2-го Белорусского фронта было преобразовано в управление Северной группы войск, дислоцированной на территории Польши. Рокоссовский стал ее командующим и разместил свой штаб в Легнице.

Теперь у Рокоссовского было больше времени побыть с семьей. В свободное время маршал возился на грядках в огороде, видели его и на теннисном корте, и на волейбольной площадке. Еще он много и охотно ездил верхом, а вот водить машину так и не научился. И много читал по вечерам.

Рокоссовского узнал весь мир. Его портреты печатались в американских, британских, французских газетах. И у маршала появились неожиданные поклонницы. Одной из них была молодая англичанка Митци Прайс, жившая под Лондоном. В феврале 1945 года она написала Рокоссовскому письмо, в котором призналась, что, судя по фото, он очень похож на ее погибшего на войне друга. После этого она регулярно поздравляла маршала с Рождеством, Пасхой, а также с Валентиновым днем. Митци собирала фотографии и материалы, посвященные Рокоссовскому, развешивая их в уголке своей гостиной. Константин Константинович сохранил присланные ею письма и фотографии, но ни на одно так и не ответил.

То, что Сталин назначил Рокоссовского командовать Парадом Победы, как бы ставило Константина Константиновича на второе место в советской военной иерархии после Жукова. Правда, тут надо учитывать одно обстоятельство. Третий командующий фронтом в Берлинской операции, маршал Конев, начинавший в царской армии артиллеристом, на лошади ездил плохо и командовать парадом никак не мог. Кстати сказать, после войны Жуков, Рокоссовский и Конев командовали тремя самыми мощными в Европе группами советских войск — в Германии, Польше и Австрии. А то, что тост 24 мая за Конева провозглашали вторым после Жукова, как будто даже указывало, что в военной иерархии он считался вторым. Но, во всяком случае, Рокоссовский, несомненно, оставался одним из самых заслуженных и пользующихся доверием Сталина маршалов.

Внук маршала Константин Вильевич со слов матери рассказывал:

«После войны дед стал главнокомандующим Северной группой войск и остался жить в польском городе Легнице. В Москву он приехал вместе с мамой незадолго до Парада Победы. Бабушка осталась в Польше — обустраиваться на новом месте. В день парада шел дождь. Дед не мог спрятаться под навес — он был с войсками, и когда приехал домой, с него невозможно было снять насквозь промокший парадный мундир. Маме пришлось взять ножницы и разрезать мундир по швам. А вечером пришли гости — военные друзья деда. Наша домработница все приготовила и ушла к себе в комнату. Дед пришел за ней и позвал за стол. Она до конца жизни вспоминала, как отмечала победу с генералами. Вообще дед всегда держался с каждым как равный с равным: с солдатами, с соседскими мальчишками, с шоферами».

25 июня Сталин давал в Кремле прием в честь участников Парада Победы. Здесь он произнес другой свой знаменитый тост — о людях-«винтиках»:

«Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают „винтиками“ великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо „винтик“ разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за „винтики“, которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это — скромные люди. Никто о них ничего не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершину. Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей».

Думаю, что Рокоссовский и другие полководцы, присутствовавшие на этом приеме, прекрасно поняли сталинский тост: они всего лишь винтики огромной государственной машины, которые при желании совсем нетрудно заменить. Рокоссовский еще прекрасно помнил это по 1937 году, когда незадолго до ареста ему и другим высокопоставленным командирам поручили подготовить себе сменщиков.

26 июня Рокоссовский последний раз в победном 1945 году был на приеме у Сталина. После этого в кремлевском кабинете вождя Константин Константинович появился только пять лет спустя, в 1950 году. Однако на самом деле маршалу и генералиссимусу доводилось встречаться и раньше, во второй половине 1940-х годов. Дело в том, что после войны Сталин чаще принимал посетителей и проводил совещания не в кремлевском кабинете, а на своей Ближней даче, где никакой регистрации посетителей не велось.

Так, почти наверняка Рокоссовский был на приеме у Сталина перед Высшим военным советом, который состоялся 1 июня 1946 года. Совет принял подготовленное Сталиным решение о снятии маршала Жукова с поста главкома сухопутных войск и о его назначении командующим войсками Одесского военного округа. Жукова обвинили в зазанайстве и стремлении приписать себе все победы в Великой Отечественной войне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});