Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари

для ссоры.

— Ну же, Замора! Помогай!

— Я готова. — Девушка не сводила глаз с ползучей смерти.

— Огонь!

Пещера наполнилась грохотом выстрелов и пороховым дымом. Маузеры показали себя во всей красе. Каждая пуля находила цель. Питоны падали в воду, чтобы уже никогда не подняться на поверхность.

— Достаточно, — распорядился Янко. — Побережем патроны. По-моему, гады усвоили урок и можно немного отдохнуть. Постель жестка, но нам, цыганам, не привыкать. Ложись спать, Замора. Я посторожу.

— Ты не устал?

— Скорее, проголодался. Несколько часов крошки во рту не было.

— Поджарь себе питона.

— Поджарил бы, если б мог. Слопал бы всех этих угрей-переростков и не подавился бы.

— Тогда оттащи одного в первую пещеру. Там достаточно жара. Заодно расскажешь потом, как студенты.

— И каким же образом я туда попаду? Да и змею мне одному не уволочь.

— Что, если…

— Тихо, Замора.

— Новая атака?

— Нет. Я вот о чем подумал. Вдруг эта пещера действительно сообщается с морем? Прислушайся.

— Вода журчит.

— И больше ты ничего не замечаешь? Здесь, конечно, темновато…

— Опять меня пугаешь?

— Тебя напугаешь, как же. Даже и пытаться не стоит.

— Так что я должна была заметить?

— Слой водорослей приподнялся на метр.

— Ну приподнялся, и что с того?

— Это прилив, Замора.

— То есть мы утонем?

— Нет, скала высока. Надо прикинуть, с какой стороны море. Доверься мне и спи. Верный Янко готов за тебя умереть, он будет охранять твой сон.

— Тогда я предпочту бодрствовать.

— Не доверяешь?

— А должна? Ох, мой бедный Янко! Голова у тебя совсем кругом пошла…

Цыган поморщился, но проглотил обиду.

— Ты, Замора, слишком много думаешь об этих школярах, — хрипло произнес он после некоторого молчания.

— Разумеется, я о них беспокоюсь. Очень хотелось бы знать, выжили ли они в пожаре.

— Ты же у нас великая провидица. Неужто сердце вещуньи ничего не подсказывает?

Замора уже собиралась ответить, когда слой водорослей резко поднялся. Это случилось уже второй раз за последний час. Янко с Заморой переглянулись. Из трещины в своде на их лица падал бледный лунный свет.

— Питоны? — прошептала девушка.

— Мы их почти всех перестреляли, — ответил цыган, зеленея.

— Значит…

— Значит, в пещере есть ходы, ведущие в море, а водоросли колышет волнами.

— А те потоки, что мы видели?

— Их поглотил прилив. Когда море уйдет, они вновь зажурчат.

— Интересно, вода внизу пресная или соленая?

— Сейчас спущусь и проверю. Подержи пока винтовку и наваху.

— Там же питоны!

— Будешь меня охранять.

— Возьми хотя бы нож, Янко.

— Пожалуй, нож и правда будет не лишним.

Цыган встал, внимательно присмотрелся и, не увидев змей, начал быстро спускаться. Он был уверен, что в случае опасности сумеет забраться наверх: скала была неровной, вся в удобных выступах и трещинах. Открытую наваху он сунул за пояс. Наконец его ноги коснулись водорослей. Замора, стоя на коленях с маузером на изготовку, смотрела вниз, следя, не появятся ли змеи. Янко опустил руку в воду и поднес к губам:

— Соленая! Вода соленая!

— Поднимайся назад!

Юноша уже взялся за выступ, но тут из водорослей вынырнул громадный питон. Он молнией кинулся на человека, намереваясь опутать своими кольцами и утащить.

— Осторожно, Янко! — взвизгнула девушка.

Однако тот и сам уже заметил опасность. Выхватив наваху, он уперся ногой в камень и прижался спиной к скале, не давая змее себя обвить.

— Получай, гадина! Получай!

Наваха несколько раз поразила змею, яростно извивавшуюся и шипевшую, точно паровоз. Питон старался оторвать юношу от скалы, но Янко, обладавший не только изрядной смелостью, но и хладнокровием, держался, точно прикованный Прометей, размахивая ножом.

Замора беспомощно наблюдала за схваткой. Человек и питон находились так близко друг от друга, что она не осмеливалась стрелять. Она уже подумывала, не спуститься ли и помочь соплеменнику, когда дикий вопль Янко обратил ее кровь в лед.

Перегнувшись через край, Замора увидела безголовое тело змеи, погружающееся в воду. Последнее слово в битве осталось за навахой.

Цыган, еще не опомнившийся после сражения, стоял неподвижно. Отдышавшись, принялся карабкаться на скалу.

— Хватайся, Янко!

Замора опустила вниз винтовку, держа ее за ствол. Юноша ухватился за приклад:

— Сама не свались, Замора. Эти змеи ужасны.

— Не свалюсь, не беспокойся. Держусь крепко.

Янко глубоко вздохнул и рывком взлетел наверх, почти не держась за протянутую винтовку. Отжав одежду, он сказал Заморе, с тревогой смотревшей на него:

— Полагаешь, твой Карминильо так бы смог?

— Я своими глазами видела, как он уложил льва. Сомневаюсь, что его можно назвать трусом.

— Застрелил, да. Спрятавшись за баррикадой. Такой «подвиг» по плечу даже младенцу, дай ему лишь винтовку в руки. Тем более такой вот маузер.

— Прекрати! — потребовала Замора. — Оставь в покое тех, кого ты, возможно, убил собственными руками.

— Не я, а пересохшие водоросли. Да и не верю я, что они погибли… Гляди-ка, водоросли опять колышутся! Что, черт побери, происходит в этой треклятой пещере?

— Вода поднимается?

— Поднимается.

— Бежим, Янко!

— Куда?

— В первую пещеру.

— И как же ты туда попадешь?

— По водорослям.

— О питонах забыла?

— Не забыла…

— Тогда стой, где стоишь. Подождем отлива.

— Похоже, талисман обойдется недешево.

— Лучше бы ты осталась в Севилье, изображала бы из себя принцессу и не помышляла о королевском титуле.

— Ну уж нет! — вскричала цыганка. — Матушка перед смертью завещала мне шелковый платок!

— Что ж, в таком случае ищи свой талисман по всей Гуругу, — хмыкнул Янко. — Кому под силу разобрать эти каракули, если даже барон ничего не понял? А ведь ему очень хотелось расшифровать древние знаки первого цыганского короля.

— Карминильо разобрал.

— Значит, платок у него?

— Не знаю.

— А может быть, у Педро?

— Говорю же, не знаю.

Помолчав, Янко прошипел сквозь зубы:

— Погоди, до Гуругу мы еще не добрались.

— Собираешься украсть платок?

— Украсть? Зачем он мне? Я и так знаю, где в землях Эр-Рифа древние цыгане по какой-то странной прихоти похоронили своего короля и его сокровища.

— Врешь!

Сжав наваху, Янко метнулся к девушке, но та успела наставить на него винтовку.

— Еще один шаг — и я стреляю, — сказала она, скидывая со скалы вниз второй маузер.

— Ты мне не доверяешь?

— Нет.

— Разумеется, я же не Карминильо! Лучше бы тот питон меня сожрал! Переломал бы мне все кости! Берегись, Замора. Ты не хуже меня знаешь: ненависть цыгана вселяет страх даже в отважные сердца.

— Я тебя не боюсь, Янко, — ответила Замора, не снимая пальца со спускового крючка.

Юноша попятился, насколько позволяла скала, покачал на ладони правой руки раскрытую наваху и сказал:

— Тебе знаком удар, которым можно убить человека с двадцати шагов?

— Если удастся застать его врасплох, — усмехнулась цыганка. — Увижу блеск