Чародей поневоле - Кристофер Сташефф

Один за другим молодые экстрасенсы лишались чувств.

Агата и Гвен взялись за руки, склонили головы. Каждая мышца их тел была напряжена до предела. Руки они сжали так крепко, что костяшки пальцев побелели.

А потом Гвен начала раскачиваться, сначала едва заметно, затем все сильнее и сильнее. В конце концов тело ее обмякло и она, бездыханная, повалилась на пол.

Агата выпустила руки Гвен, сжала кулаки. Лицо ее превратилось в гранитную маску. Из уголка рта потекла струйка крови.

Искрящееся марево над ее головой из красноватого стало желтым, разгорелось ярче, еще ярче…

Громкий, оглушительный взрыв сотряс каюту, и рядом с Агатой очутился коленопреклоненный Гален. Он сжал кулаки, плечи его опустились под невидимой тяжкой ношей. Он склонил голову, зажмурился, лицо его перекосила гримаса агонии.

Желтизна марева потускнела, оно стало оранжевым.

На берегу вновь задвигались воины — поначалу совсем медленно, затем все быстрее и быстрее. Они начали уворачиваться от ударов вражеских топоров и отвечать на них меткими уколами пик.

Зверолюди в страхе взвыли и продолжали отчаянно драться.

А в Верхней пещере воцарилось безмолвие, словно в каком-то безумном Зале ужасов Музея восковых фигур. Лишь время от времени кто-то из остановившихся во время схваток неандертальцев испускал то стон, то зубовный скрежет. Замерли, остановились все — люди Кобольда, дравшиеся с партизанами Орла, Мугхорк, сцепившийся с Йориком.

Стояли, не в силах тронуться с места, Род и Бром, обездвиженные сверкающим злобным взглядом Кобольда, приговорившего своих замерших жертв к смерти.

Род был близок к агонии. Со лба его стекал пот.

Царило безмолвие, струился призрачный, холодный, злобный свет.

На берегу грамерайцы начали двигаться все медленнее и снова застыли на месте, как каменные статуи.

Неандертальцы взревели и, размахивая топорами, словно серпами, врубились в ряды окаменевших противников, напевая жуткую победную песнь.

Стоявший на коленях в каюте Гален согнулся под страшной черной тяжестью. Чернота окутывала его мозг, сжимала, терзала. Но с ним рядом по-прежнему храбро сражалась еще одна душа, пытаясь разорвать и прогнать черную тучу.

А в Верхней пещере по-прежнему царило безмолвие.

И вдруг… Веселый смех ворвался в пещеру, и на плечи к Роду вскочил хихикающий малыш. Он оседлал отца, ухватил пухлыми ручонками за волосы и принялся колотить по ключицам маленькими пяточками:

— В ло-садки! Иглаем в лосадки! Н-но! Папоцка, н-но!

Взгляд Кобольда остановился на ребенке.

Магнус посмотрел на чудовище, вздрогнул, на миг задержал на нем взгляд и перевел его на окаменевшего, неподвижного отца. Лицо мальчика сковал страх, но сильнее оказалась злость — жаркая, всепобеждающая злость. Он сжал ручонками виски отца и ответил чудищу гневным взором.

Род содрогнулся, шея его дернулась, голова запрокинулась. Черный спрут убрался из его сознания.

Он поспешно отвел взгляд от Кобольда, увидел Мугхорка и Йорика, сжимавших друг друга в объятиях ненависти.

Род бросился вперед, огибая и перепрыгивая сцепившихся в мертвой хватке неандертальцев. Подбежав к Мугхорку, он нанес ему сокрушительный рубящий удар ладонью по затылку. Тощий тиран дернулся, раскрыл щербатый рот и повалился на руки Йорику.

Йорик бросил на пол бездыханное тело врага, кинулся к черному ящику и рванул на себя рубильник.

Медленно-медленно глаза Кобольда погасли.

Гален резко качнулся вперед и назад.

Его руки все еще сжимали руки Агаты.

На миг их сознания соединились полностью, целиком, в этом единении слились их личности, эго, разум, и обе души распахнулись настежь, когда внезапно исчезла та безумная тяжесть, с которой они из последних сил боролись. Души их открылись и стали совершенно беззащитными. Всего лишь один долгий миг они стояли на коленях и смотрели друг другу в глаза.

А потом этот миг оборвался. Гален с трудом поднялся на ноги, не спуская глаз с Агаты, но в глазах его был страх.

И она смотрела на него. Губы ее медленно дрогнули, мягко разжались, веки опустились.

Гален в ужасе смотрел на нее. А потом грянул гром, и он исчез.

Агата смотрела туда, где только что был ее суженый,— смотрела с ленивой, самодовольной улыбкой.

Но вот в сознании ее взорвался крик радости и победы. Она вскинула голову и в последний раз устремила взгляд на жаркое марево. В следующий миг его не стало.

На берегу грамерайские воины конвульсивно вздрогнули и вдруг ожили и обвели взглядом жуткую картину побоища: изуродованные останки друзей, братьев, военачальников. И тогда они мстительно, яростно вскричали.

Но в этот миг жуткий вой прокатился по берегу, испугав даже видавших виды воинов. В ужасе они увидели, как зверочеловек, стоявший в передней линии врагов, выронил топор и пал на колени, завывая и пытаясь ухватиться за руки товарищей. Остальные начали стонать, раскачиваться из стороны в сторону. А потом с оглушительным лязгом посыпалось наземь оружие — топоры и щиты.

Зверолюди опустились на колени, подняли руки — пустые и беспомощные.

Некоторые из воинов осклабились и подняли пики, но Туан прокричал приказ, и рыцари эхом повторили его, а затем эхо перекатилось к сержантам. Воины неохотно опустили пики.

— Что стряслось? — озадаченно вопросил сэр Марис.

— У меня единственная догадка: что-то случилось с их разумом,— негромко отозвался Туан.— Быть может, это произошло в тот миг, когда злобные чары спали и с разума наших воинов.

— Но почему они отказались драться насмерть?

— За это мы должны горячо возблагодарить господина Йорика — он преуспел в распространении слухов,— сказал Туан и горделиво расправил плечи.— Но когда мы просили его распустить эти слухи, мы воистину не желали воевать ни с ним, ни со всем его народом. Вели людям собрать оружие, сэр Марис, но проследи за тем, чтобы ни единого волоса не упало с голов зверолюдей!

— Будет исполнено, сир,— не слишком охотно отозвался старый рыцарь.— А вы куда направляетесь?

— В Верхнюю пещеру,— мрачно отозвался Туан.— Ибо нет у меня сомнения в том, что там происходит.

Взметнулись передние копыта Векса и опустились на затылок неандертальца. Зверочеловек дернулся и обмяк.

Род ухватил двоих зверолюдей за шеи, растащил в стороны и стукнул лбами. Отвернулся, даже не став смотреть, как те падают, и увидел два летящих по воздуху увесистых камня, взявших курс на головы еще двоих неандертальцев.

— Бу-бух! — весело вскрикнул Магнус, а как только неандертальцы повалились на пол, довольно проурчал: — Иглаем в веселую иглу!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});