Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

С одной стороны, это даже хорошо - независимый, не повязанный никем и ничем премьер, строящий рыночную экономику, явление сверхжелательное, но маловероятное. И сколь долго Примаков удержится в этом образе, сказать трудно, но здесь таится одна опасность, потому как независимость чревата в таких случаях неучастием или участием формальным - на правах третейского судьи, что может себе позволить только президент. А премьер, увы, всегда и везде месит глину.

Приглядываясь к нынешнему правительству, невольно испытываешь ощущение, что это команда, решающая текущие задачи. Это правительство, которое намерено сделать передышку в реформаторских изысках, закончившихся провалом 17 августа.

Но, желаем мы того или нет, вопрос: "Что и как мы собираемся делать дальше?" - неминуемо встает. Как и вопрос о скамейке запасных и ее длине. Перечеркнув предшественников, как проигравших реформы, и получив чисто российское удовлетворение от возможности презреть и предать анафеме еще вчера вершащих власть в стране, следует остановиться и задать себе самим вопрос: "Откуда, из какой артезианской скважины Примаков и его окружение намерены извлекать кадровый ресурс? И каков будет возрастной рисунок этого пополнения?" Ожог, полученный высшей властью от прикосновения 35-летних, их кастовое наступление, их антиподность, зашоренность на своих, одновозрастных, и создали эту атмосферу слома и непреемственности власти.

Теперь мы имеем совершенно иное правительственное многолюдье, которому, как им кажется, ничто из предшествующего правительственного опыта непригодно, а потому упаси Бог возвратить кого-нибудь из тех прошлых. Да и с другой стороны, куда их возвращать? На менее значимые посты вне правительства? Но это поколение настолько амбициозно, что после того как президент дал им возможность порулить страной, ни на что меньшее по масштабам их уже не уговорить.

Они не стали новой генерацией чиновников управления, для которых самое важное даже не должность, а гарантия остаться частью управленческого государственного механизма. Эти же в своем внутреннем сознании остались лидерами, фигурами "номер один", хотя оказались в такой роли стихийно, в результате алогичных решений президента, больше похожих на барственный каприз, или в результате его спонтанного управленческого пробуждения во время недолгих улучшений самочувствия.

Но если прошлые, несравненно более молодые, наломавшие дров, из кадрового резерва изъяты, то возникает вопрос: "Откуда и каких введут в управленческую обойму?"

Правительству не может хватить интеллектуального задела, которым обладает премьер, хотя подобного потенциала образованности и многогранности применения своих профессиональных данных, которыми владеет Примаков, не было ни у одного премьера России, как, впрочем, и СССР. И все же опыт и интеллект Примакова - это данность особого свойства - данность создателя устойчивых схем и структур противостояния, противодействия и сдерживания. Мудрость правителя - данность великая, и это верно - нам не хватает мудрости. Но еще в большей степени нам не хватает побуждающего динамизма власти, ее способности совершить прорыв, потребность, которая для России сверхактуальна. И как бы мы ни выстраивали наши ряды, второй, а уж тем более третьей команды реформаторов, если мы не прокляли эту профессиональную характеристику окончательно, у Примакова под рукой нет. И из пятнадцатилетнего вчера они вряд ли появятся. На дворе другая жизнь.

Поэтому вопрос: кому будет верить Примаков? - перестает быть частным вопросом премьера.

Разведка боем

Четвертого февраля заседание правительства несколько задержалось. Ждали премьера. Присутствующие переговаривались вполголоса и время от времени посматривали на часы. Все знали, что премьер у президента, и от этого напряженность ожидания возрастала с каждой минутой. Слухи ходили самые невероятные. Накануне президент сделал очередную кадровую перетряску, и вопрос "Что будет с нами?" буквально витал в воздухе.

Наконец премьер появился. Как утверждают очевидцы, лицо у него было непроницаемо хмурым. Судя по всему, разговор с президентом не был легким.

А, по-моему, лицо как лицо. И вообще лицо разведчика и дипломата не должно выдавать настроения. Таковы правила профессии.

За два дня до заседания правительства пресса была нашпигована намеками. Все искали хоть каких-то обоснований внезапным появлениям еще не выздоровевшего президента в Кремле.

По устойчивой традиции после каждого очередного недомогания Ельцин непременно совершал должностные увольнения. Сейчас случилось то же самое подал в отставку Генеральный прокурор Скуратов. И как бы в дополнение, чтобы добавить тумана, Ельцин лишил своих постов еще четырех сотрудников из президентской администрации. Ушли последние из "старой гвардии" президента.

Однако журналистам этого показалось мало, потому как случилось еще одно появление президента в Кремле. И опять Ельцин пробыл в своем кабинете менее двух часов, после чего так же внезапно отбыл в свою загородную резиденцию.

Упрощенная логика подсказывала - началась нешуточная схватка между Борисом Березовским и Евгением Примаковым. Об этом уже и писали, и предсказывали, и предупреждали. Из уст в уста передавалась реплика Бориса Березовского, которая тотчас же стала известна его близкому окружению, а затем менее близкому, а затем... "Не таких снимали!" По слухам, ответ Примакова был мгновенным: "Очень хорошо. Либо он, либо я".

Березовский - человек крайне эмоциональный, он может закусить удила, но не надолго. Березовский быстро считает. И как только эти расчеты показывают невыгодность его собственной агрессии, Березовский суетно начинает искать компромисс.

Об излишней эмоциональности Примакова ничего не известно. Судя по постоянному выражению его лица, это качество глубоко упрятано.

Если Ельцин не отодвинет от себя Березовского или, употребляя полукриминальный жаргон, не "сдаст Березу", то каких-либо перемен в правительстве не следует ожидать по крайней мере два месяца.

Если же Березовский отыграет очки, то правительственные жертвы уже обозначены - два вице-премьера: Маслюков и Кулик и министр финансов Задорнов. Допустим, президент решится на подобный шаг. В этом случае, Примаков немедленно подает в отставку, чего и добивается Березовский.

Возникает вопрос: отставка Скуратова, по указанию которого начались обыски в ведомствах Березовского, охладит Примакова или премьер намерен продолжать свое наступление на друга президентской семьи?

С президентской семьей тоже не все так просто, там разлад. Березовского традиционно протежирует младшая дочь, Татьяна. С выходом в отставку Валентина Юмашева альянс, конечно, ослаб, но Татьяна Борисовна верна своим деловым привязанностям. Но проблема в другом. Муж старшей дочери президента Окулов, в свое время внедренный на должность руководителя Аэрофлота тем же Березовским, в момент, когда Борис Абрамович положил глаз на авиационный бизнес и ему нужна была "крыша", неожиданно из союзника и сотоварища превратился в "анти". А ведь интригу с внедрением президентского зятя Березовский считал едва ли не жемчужиной своих закулисных игр. Тут есть одно разночтение. Согласно существующей легенде, должность заместителя Окулов получил еще при Евгении Шапошникове. А когда Шапошников ушел, было заготовлено два варианта приказа по поводу назначения на столь высокий пост. В одном приказе стояла фамилия Окулова - зятя президента, в недавнем прошлом рядового штурмана, в другом - Николая Глушкова, к тому времени заместителя Шапошникова. В этом кадровом дуэте, согласно той же легенде, Борис Березовский пробивал Николая Глушкова, что вполне вероятно, но не пробил. Назначили Окулова.

Березовский не мог тормозить зятя президента, для этого он слишком хитер.

В этом случае возникает вопрос: "А кто тогда продвигал совсем малоопытного Окулова? И кто убирал Шапошникова, президент? А потом назначил к себе советником, чтобы освободить место для своего зятя?" В чем-чем, а уж в таких комбинациях Ельцина заподозрить просто невозможно. Это вне его мироощущения.

Говорят, Окулову не нравятся слухи, блуждающие среди соратников по летному цеху, что именно Борис Березовский посадил его в это главное аэрофлотовское кресло, кресло генерального директора. Мало ли кому что не нравится, это факт личной биографии господина Окулова. Лучше уж Березовский или Шапошников, чем сам Ельцин.

К этому времени Борис Абрамович уже приоткрыл дверь в семейные апартаменты президента. И назначение Окулова он мог только приветствовать, а не бороться против него.

Шапошников, прежний руководитель Аэрофлота, был фактурен, маршал как-никак, но в качестве "крыши" не годился. Поэтому появился Окулов. Лучшего заслона, чем зять президента, быть не могло.

Однако теперь, когда премьер намерен решить проблему Березовского раз и навсегда, Окулов в назревающем конфликте принял сторону премьера, чем неминуемо спровоцировал напряжение в семейном президентском кругу.