Вертикаль жизни. Победители и побежденные - Семен Малков

За Наумовыми в одной комнате проживала семья мелкого служащего, вроде бы кассира, Алексеева, у которого тоже было двое детей: дочка, постарше Лели и сын Вовка — ровесник Тёмы. Вход к ним был через темную прихожую, где на сундуке спал их сын, в комнате места ему не хватило. Каморку рядом с ванной занимала старушка Дуняша, бывшая горничная хозяина дома. Дуняша была очень набожной, но не признавала нынешнюю власть и из принципа не платила ни за квартиру, ни за коммунальные услуги.

А в бывшей кладовке, куда вела дверь из кухни, проживала очень любопытная личность — старуха Васса. Васса была похожа на жирную крысу и работала билетершей в Большом театре. Она устроила себе побочный заработок, сдавая каморку днем любовным парочкам, в основном из числа артистической братии. Состав их постоянно менялся, ее стыдила Дуняша, призывая на голову Вассы гнев Божий, но той было все нипочем.

Конечно, народ обитал здесь разношерстный, но от природы умная и дипломатичная Анна Михеевна сумела найти со всеми общий язык, и Тёма за долгие годы, прожитые на Покровке, не помнил ни единой ее ссоры с соседями. Отец был вспыльчивым и наверняка с кем-нибудь бы сцепился, но он всегда приходил с работы поздно и, по сути, с ними не общался. К матери все соседки обращались за помощью и советом, но по настоящему подружилась она лишь с легкомысленной и веселой Мартой.

Молодая пикантная супруга соседа Георгия Ивановича, который все время где-то что-то строил и почти все время был в отъезде, видимо, очень страдала от отсутствия с его стороны внимания к ней, как к женщине. Но, скрытная по натуре, никогда на это не жаловалась, скандалов мужу не устраивала, и внешне казалось, что у них царит мир и порядок. Может быть, потому, что не работала и целиком от него зависела. Однако нещадно наставляла ему рога.

— Бедная Марточка! Такая милая женщина, а Георгий Иванович ею пренебрегает, — пожалела ее Анна Михеевна в разговоре с мужем.

— Почему ты так думаешь? Разве она тебе на него жаловалась? — выразил свое несогласие Сергей Ильич. — Может, человек просто слишком много работает и ему не до того?

— Тогда жениться не надо было! — сердито бросила Анна Михеевна. — Марточка, конечно, ничего не говорит, но мне кажется она знает, что он ей изменяет. Поэтому и сама времени не теряет. Ведь молодость-то проходит!

— Если так, пусть пошлет его к чертовой матери! Чего держаться за такого? А так это — не жизнь, а сплошная грязь! — тоже разозлился Сергей Ильич, всегда осуждавший адюльтеры.

— Не будь слишком строг к ней, Сережа! Куда ей деваться? — возразила жена. — У Марточки ведь нет никакой специальности, она ничего не умеет делать. Она же не виновата, что богатые родители ее воспитали барынькой. А как подруга она веселая и милая!

— Разве я против? Дружите на здоровье! Это ее проблемы, — добродушно сдался Сергей Ильич. — Марта очень привлекательная женщина и компании нам не портит. Можешь пригласить ее к нам на Новый год.

Видно, Анна Михеевна для этого и затеяла с ним разговор о соседке, так как сразу заулыбалась и, добившись своей цели, перешла к хозяйственным вопросам подготовки к празднику.

* * *

В тот год с большой помпой пустили первую в стране линию метро. Как говорили и писали, московский метрополитен был самым лучшим в мире. И правда, каждая станция выглядела, как подземный дворец, — одна краше другой. Они были отделаны цветным мрамором, украшены скульптурами, барельефами и мозаикой. Особенно поражала воображение станция Маяковская, где все колонны были облицованы нержавеющей сталью. Москвичи и гости столицы с восторгом осматривали всю эту красоту и катались на подземных поездах, быстроходных и комфортабельных.

И еще в этот год новогодние каникулы у Тёмы прошли особенно удачно, так как отец впервые достал ему пригласительный билет на самый главный праздник Елки в Колонный зал Дома Союзов. От ребят в школе он уже знал, что там больше всего разных игр и аттракционов. Кроме того, проводятся конкурсы на лучшее исполнение танцев, песен и стихов, а победители награждаются очень хорошими призами.

Всем нравилось, как здорово Тёма читает стихи. Он уже выступал в школьной самодеятельности и ему даже советовали записаться в драмкружок, говорили, что у него есть способности. Но родители заставляли учиться играть на фортепьяно и времени на кружок не было. И в мечтах он видел себя вовсе не артистом, а моряком дальнего плавания. Для участия в конкурсе все же выучил стихотворение. Стихи о советском паспорте Владимира Маяковского.

Ему самому очень нравилось, как он, подняв руку, плавными каскадами бросает в зал фразы:

Я достаюиз широких штанинДубликатомбесценного груза.Читайте, завидуйте,я — гражданин Советского Союза!

Победа Тёмы на конкурсе чтецов была блестящей! Отбор шел в несколько туров, и в результате его включили в число лауреатов, которые выступали на сцене Колонного зала перед всеми участниками Елки и там же были награждены. Тёме достались новенькие коньки «гаги», о которых он мог только мечтать. Он все еще катался на «снегурках», и отец обещал отдать ему свой «английский спорт». А на «гагах» можно было играть в русский хоккей!

Когда счастливый, с гостинцами деда Мороза и коробкой, в которую были упакованы коньки, Тёма вернулся домой, там уже было полно гостей и вовсю шла подготовка к встрече Нового года. В семье Наумовых этот праздник был радостным вдвойне, так как совпадал с днем рождения Анны Михеевны. По такому случаю у них собирались не только друзья, но и родственники. Готовить праздничное угощение матери, как всегда, подсобляли муж и ее сестры. Но на этот раз объявился еще один, неожиданный помощник.

Бахрам, брат Мамеда Рузаева, был очень на него похож, но намного моложе. Тоже выше среднего роста, такой же статный и мускулистый. Арестованный почти одновременно с братом он больше года просидел в тюрьме и был бы наверняка расстрелян или сослан на Колыму, если бы не чудесное освобождение и реабилитация Мамеда. В Москву он прибыл для оформления документов и, будучи холостым, решил задержаться и встретить Новый год у своих старых друзей.

— Меня, конечно, спасла реабилитация брата, но сейчас уже многих из тех, кого безвинно посадили, выпускают из тюрем и лагерей на свободу, — рассказывал Бахрам. — Новый нарком Берия, похоже, старается исправить ошибки, а вернее, — он понизил голос, — преступления Ежова. Говорят, что этого негодяя публично объявят врагом народа и казнят, если уже тайком не расстреляли.

Само собой, Бахрам сразу же принялся за приготовление плова, о чем его все просили, особенно соседка Марта, сразу «положившая глаз» на восточного красавца. Она напросилась помогать ему в этом тонком искусстве. Тёма тоже из любопытства вертелся на кухне и, по тому, как Марта, стоя за спиной хлопотавшего у плиты Бахрама, прижималась к нему пышной грудью, сразу понял, что она с ним заигрывает.

Однако сотворение плова действительно было непростым делом. Бахрам отмерял пальцами уровень воды над рисом в казане, отдельно готовил мясо и совершал много других сложных операций, которые тетя Марта примерно записывала в ученическую тетрадку. Анна Михеевна с Инной и Риммой накрывали на стол.

Вскоре стали собираться гости. Сначала прибыли родственники, дядья Тёмы Илья и Дмитрий. Не было только дяди Бори — он встречал Новый год где-то на стройке. А когда подъехали приятельница мамы тетя Белла и сослуживец отца со своей супругой, можно было начинать. Анна Михеевна пригласила всех за стол.

* * *

Разговор сам собой зашел о текущей политике. Всех волновал вопрос о наглом ультиматуме, предъявленном Гитлером Чехословакии, и отношении к этому Лиги Наций. Никто не понимал, почему столько стран, объединенных этой организацией, не могут дать решительный отпор германской агрессии. И естественно, мнения разделились.

— Нужно фашистским захватчикам дать по рукам именно сейчас, — горячо доказывал студент-дипломник Илья. — Иначе у них только разгорится аппетит, и, проглотив чехословацкую промышленность, они развяжут войну за мировое господство! Как же этого не понимают в Лиге Наций?

— Все они понимают, — авторитетным тоном заявил лысоватый коллега Сергея Ильича, секретарь партбюро их поликлиники. — Просто и Англия, и Франция нарочно хотят вывести Гитлера к нашим границам и, столкнув нас лбами, укрепить свое господство!

— Согласен! Англо-французский капитал боится мирового коммунизма куда больше, чем Гитлера, — поддержал хозяин дома. — Они будут всячески его задабривать, лишь бы обратить фашистскую агрессию на восток.

— Но Гитлер и Муссолини предъявляют и другие территориальные претензии, оспаривая итоги Первой мировой войны, — вставила Инна, очень активная комсомолка. — Не верится, чтобы Англия и Франция согласились их удовлетворить!