Невеста дьявола - Стефани Лоуренс

Небрежно кивнув, Девил плотно прикрыл за собой дверь. Онория в ошеломлении уставилась на герцогиню. К счастью, у хозяйки дома тоже был весьма растерянный вид. Потом на ее лице вновь появилась добрая, приветливая улыбка, полная понимания и желания ободрить гостью. На душе у Онории потеплело.

— Садитесь, дорогая. — И она жестом указала на кушетку, стоявшую рядом с ее креслом. — После общения с Сильвестром вы наверняка нуждаетесь в отдыхе. Он часто бывает очень утомительным.

Онория села, борясь с желанием выразить свое полное согласие с мнением герцогини.

— Вы должны быть снисходительны к моему сыну. Он… — Герцогиня запнулась, подыскивая правильное слово, и с гримасой закончила: — Detresse[1].

— Очевидно, его обременяют разнообразные дела. Герцогиня подняла тонкие брови.

— Дела? — Она с улыбкой посмотрела на Онорию, и ее глаза заблестели. — А теперь, дорогая, мы будем с вами знакомиться, как и велел мой столь detresse сын. Я буду называть вас просто Онорией, ведь вы моя будущая невестка. — Ее брови снова взметнулись вверх. — Вы согласны?

Онория улыбнулась в ответ, решив уклониться от темы замужества.

— Как пожелаете, мадам. Герцогиня просияла.

— Дорогая, я желаю этого всем сердцем, — сказала она.

Глава 5

Допрос — правда, в деликатной форме — длился целый час. Онория вышла от герцогини, довольная тем, что, рассказав о своей жизни, ухитрилась ни разу не упомянуть о смерти Толли. Ее провели в элегантно обставленную спальню. Умывшись и переодевшись, Онория осталась довольна собой и решила спуститься вниз. Там уже царила суматоха.

Девил поехал объясняться с судьей, поручив Уэйну обрушить на герцогиню горестную новость. Когда Онория появилась в гостиной, та несколько театрально изливала свои бурные чувства. Горе пересиливали обида и ярость.

Увидев гостью, мать Девила тут же потребовала сообщить ей детали происшедшего.

— Не стоит извиняться за то, что вы ничего не сказали мне раньше. Я знаю, мой сын, как истинный мужчина, хотел скрыть от меня случившееся. Таковы все Кинстеры.

Онория покорно села в кресло. Не успела она закончить свое повествование, как скрип колес возвестил о появлении Девила.

— Какой вынесли вердикт? — спросил у него Уэйн. Герцог спокойно встретил его взгляд.

— Смерть в результате выстрела, сделанного неизвестной персоной. Возможно, бандитом.

— Бандитом? — Онория недоуменно смотрела на герцога. Тот пожал плечами.

— Да, или браконьером. — Он повернулся к герцогине. — Я послал за Артуром и Луизой.

Лорд Артур Кинстер и его жена Луиза были родителями Толли. Начались долгие дискуссии о том, кому отправить извещения, как организовать похороны. Девил взял на себя первые два пункта, герцогине предстояло заняться распределением комнат и столом.

Несмотря на твердое намерение держаться в стороне от семьи Девила, Онория не могла допустить, чтобы на хрупкие плечи его матери обрушилась такая непосильная тяжесть, особенно учитывая, что она действительно вполне способна облегчить это бремя. К тому же раз мисс Анстрадер-Уэзерби была свидетельницей, пусть даже помимо своей воли, смерти Толли, значит, она обязана присутствовать на похоронах. Какое-то время ей придется пожить здесь. Тогда почему же не предложить свою помощь? Глупо торчать в своей комнате, в то время как слуги будут крутиться точно белки в колесе. Нет, это ей не по душе!

Уже через несколько минут Онория включилась в работу: она составляла списки — сначала первые варианты, потом исправленные и, наконец, проверенные и перепроверенные. Весь день был посвящен этому. Уэбстер и домоправительница — почтенная женщина, которую звали миссис Халл, — следили за тем, как выполняются приказы герцогини. Целая армия горничных и лакеев приводила в порядок комнаты. С близлежащих ферм были наняты люди, чтобы помогать на кухне и в конюшнях. Но все вели себя тихо, без лишней суеты; никто не смеялся и даже не осмеливался улыбаться.

Наступила беспокойная ночь, и за ней — мрачное утро. В доме царила гнетущая атмосфера похорон, она стала сгущаться с прибытием первой кареты.

Навстречу приехавшим вышла герцогиня и взяла под свое крылышко безутешную родственницу. Онория незаметно ускользнула, решив спрятаться в беседке, стоявшей на краю лужайки. На полпути она поймала на себе взгляд Девила. Тот, в окружении нескольких мужчин и капеллана, мистера Мэрриуэзера, отыскивал среди деревьев место для могилы. Онория застыла как вкопанная. Девил вышел ей навстречу; его длинные ноги были облачены в брюки для верховой езды из оленьей кожи и начищенные до блеска сапоги. Поверх тонкой белой рубашки с открытым воротом и пышными рукавами была накинута кожаная куртка. Даже в этом скромном наряде он производил сильное впечатление и почему-то напоминал пирата.

Девил скользнул взглядом по лавандово-серому платью Онории, очень подходящему для этого времени дня. Выражение его лица оставалось бесстрастным, но Онория почувствовала, что ее внешний вид получил одобрение.

— Приехали ваши тетушка и дядя, — сказала она, когда Девил подошел поближе.

Он вздернул черную бровь.

— Доброе утро, Онория Пруденс. — И, взяв ее под руку, ловко развернул лицом к дому. — Надеюсь, вы спали хорошо?

— Спасибо, прекрасно. — Не имея другого выхода, Онория быстро зашагала рядом с ним, стараясь не выдать взглядом свое раздражение. — Я еще не дала вам разрешения называть меня по имени.

— Это большое упущение с вашей стороны, но я не люблю церемоний, — отозвался он, глядя на подъездную аллею. — Моя мать, очевидно, взяла тетушку под свою опеку?

Онория кивнула.

— В таком случае мне понадобится ваша помощь. — К крыльцу медленно подкатила очередная карета, задрапированная черным крепом. — Это, наверное, младшие сестры и брат Толли.

Он посмотрел на Онорию. Та вздохнула и наклонила голову. Ускорив шаги, они подошли к дому как раз в тот момент, когда карета остановилась. Дверца распахнулась, и из кареты выпрыгнул худенький дрожащий мальчик. Он растерянно взглянул на дом, потом, услышав шаги, побежал к Девилу и Онории. На его лице, с которого сошли все краски, розовым пятном выделялись губы. При виде кузена в измученных глазах мальчика вдруг вспыхнули искорки. Ему очень хотелось броситься к герцогу, но он мужественно преодолел свой детский порыв. Девил положил руку на плечо мальчика и слегка сжал пальцы, чтобы подбодрить его.

— Молодец. — Заглянув в карету, герцог пригласил остальных пассажиров: — Выходите.

Он взял на руки и опустил на землю сначала одну тихонько всхлипывающую девочку, потом другую. У обеих были густые кудрявые каштановые волосы. Беленькие их личики распухли и покраснели, две пары огромных голубых глаз были полны слез, плечи сотрясались от рыданий. Девочкам-близнецам было лет по шестнадцать. Они прильнули к Девилу без тени смущения или страха. Тот обнял их и повернул к Онории.