Бухара в Средние века. На стыке персидских традиций и исламской культуры - Ричард Фрай

Во-первых, самаррский стиль в украшении характеризуется волнистыми поверхностями в плоскостях высокого и низкого рельефа, идеальными для штукатурки и лепнины. Так называемая гробница эмира Исмаила, точнее, мавзолей Саманидов в Бухаре демонстрирует схожесть с Самаррой, но здесь также предполагается изначальная резьба по дереву, поскольку украшения или узоры подчеркнуты множественными заостренными плоскостями высокого и низкого рельефа, а не волнистыми поверхностями. Что касается архитектуры мавзолея, то его конструкция походит на разновидность храма огня, известного в Иране как «чахар так», или четыре арки, увенчанные невысоким куполом. Однако наиболее примечательные предшественники мавзолея – это доисламские среднеазиатские дворцы и поместья, раскопанные в Варахше и некоторых других местах Древнего Хорасана, а также в современной Хиве. Несомненно, мавзолей Саманидов в Бухаре является прекрасным образцом слияния трех стилей. И, как таковой, может быть назван саманидским или бухарским.

Из-за климатических условий обычным материалом для строительства домов в Средней Азии являлась формованная глина. Высушенные на солнце и обожженные кирпичи использовались в постройке крупных общественных зданий, которые покрывались штукатуркой, обычно изнутри. Разнообразные и более сложные решения по установке круглого купола на квадратное здание заменили старые доисламские уступчатые угловые своды. По всей видимости, архитектура Саманидов активно развивалась и стала предшественницей изысканных строений в Бухаре и Самарканде эпохи Тимуридов в XV в.

Похоже, резьба по дереву также должна иметь среднеазиатское или даже саманидское происхождение. Как бы там ни было, она процветала в основном в горных районах Средней Азии и нынешнего Афганистана вплоть до наших дней. Причудливые растительные узоры по дереву позднее повторили в камне, и у нас имеется несколько великолепных образцов надгробий более позднего периода с узорами, явно имитирующими резьбу по дереву. Сохранилось и несколько замечательных резных дверей саманидского периода, которые находятся в музеях СССР. Вполне возможно, что чисто исламские строения, такие как мечети и минареты, имели богатое украшение, хотя никаких зданий эпохи Саманидов, о которых упоминалось в литературных источниках, не сохранилось.

Хотя ислам не одобрял изображение животных или людей, в Иране подобные изображения не запрещались, так же как и питие вина. Тем не менее абстрактные, геометрические орнаменты и растительные узоры получили в Иране новое развитие и широкое распространение при исламе. Суннитские религиозные лидеры ханафитской школы права, чья роль уже отмечалась, всеми силами поощряли использование орнаментов и узоров вместо изображений живых существ. Прогрессирующая геометризация искусства, если это можно так назвать, была особенно заметна в украшении зданий и керамических изделий.

Гончарное дело времен Саманидов известно в основном по раскопкам в Самарканде и Нишапуре. Для керамики этого периода обычно характерны четкие или чеканные узоры, нанесенные цветными мазками и покрытые прозрачной свинцовой глазурью. Использование декоративных арабских куфических надписей или напоминающих письмо узоров наиболее типично для таких гончарных изделий, хотя попадаются не только растительные орнаменты, но даже стилизованные изображения животных и птиц. Такие изделия находятся в музеях в разделе «керамика Афрасиаба», названном так по местному обозначению древнего города в Самарканде, где и были впервые обнаружены эти гончарные изделия. Саманидская керамика отличалась разнообразием орнаментов и техники исполнения, и здесь нет возможности для рассмотрения множества присущих ей интересных деталей.

Среднеазиатские керамические изделия найдены в различных местах Ближнего Востока, что свидетельствует о популярности саманидского гончарного промысла. Формы предметов керамики ни в коем случае не однообразны; кувшины, плоские блюда, чаши, фигуры животных и даже людей, использовавшиеся в качестве кувшинов, всадники и прочее указывают на их невероятное разнообразие. Возможно, определенное пуританское сопротивление использованию золота и серебра для домашней утвари стимулировало ремесленников к украшению глиняных и бронзовых сосудов. Являлось ли это основной причиной невероятного разнообразия гончарных техник, таких как эмаль, майолика, сусальное золото и изыс канные украшения, нам неизвестно. Однако средневековый гончарный промысел достиг чрезвычайно высокого уровня как в технике, так и в совершенстве художественного исполнения. Более позднее и весьма значительное влияние Китая может быть обнаружено в копиях фарфоровых изделий, созданных саманидскими художниками. Здесь, как и во всех видах искусства, следует делать различие между предметами роскоши и повседневной кухонной утварью – точно так же, как между придворной поэзией и народной. Бронзовое литье следовало традициям гончарного искусства, хотя, возможно, присутствие сасанидских мотивов в этом материале прослеживается заметно сильнее, чем в других.

Сохранилось несколько богато украшенных бронзовых чайников и кувшинов из Средней Азии послесаманидской эпохи, но они лишь свидетельствуют о высокоразвитой технике производства, существовавшей и в более раннем периоде. Что касается работ по металлу в целом, таких как доспехи и оружие, то Самарканд издавна слыл признанным их центром. В других, более мелких художественных ремеслах, таких как ткачество и производство текстиля, земли Саманидов превосходили всех остальных в исламском мире. Любопытно, что относящийся к самой ранней дате образец шелка, сотканного в исламском Иране, находившийся сначала в церкви Сен-Жосс, в Па-де-Кале, а теперь в Лувре, был соткан для наместника Хорасана при преемнике эмира Нуха ибн Насра около 958 г.

Музыка развивалась во многом так же, как и прочие виды искусства; при исламе произошло смешение арабских и иранских элементов. Доисламские персы славились своими музыкальными достижениями и мастерством, и многие инструменты исламского мира имели сасанидское или даже более раннее происхождение. Тахириды известны своим покровительством музыке, и несколько их наследников, возможно при бухарском дворе, написали трактаты по музыке. Более того, лучшие умы столетия, такие как аль-Фараби (один из крупнейших представителей средневекеовой восточной философии, математик, теоретик музыки, автор комментариев к сочинениям Аристотеля и Платона) и ар-Рази (персидский ученый-энциклопедист, врач, алхимик и философ; многие сочинения ар-Рази были переведены на латынь и получили широкую известность и признание у западноевропейских врачей и алхимиков; в Европе известен под латинизированным именем Разес. – Пер.), изучали музыку и писали о ней, не говоря уж об упомянутом ранее Рудаки. Из различных письменных источников нам известно, что во времена Саманидов некоторые мелодии или музыкальные формы, звучавшие и в империи Сасанидов, оставались по-прежнему популярными и много веков спустя. В саманидский период новый инструмент шахруд – видимо, разновидность арфы и который, как утверждали, изобрели в Самарканде в 912 г. – присоединился к уже достаточно многочисленной капелле инструментов, таких как лютня, бандура, виола и т. п. Из работ Ибн Сины мы почерпнули знания о различиях в иранской и арабской музыке – последняя оказалась богаче. Арабская музыка была принята и исполнялась в иранском мире наряду с местной, в то время как обратное оказалось в меньшей степени справедливо для говорящей по-арабски части халифата. Точно так же, как в случае с вином и живописью, иранцы защищали свою музыку от пуританских арабских тенденций.

По поводу царицы всех искусств, живописи, снова возникают затруднения из-за неодобрительного исламского религиозного отношения. Для понимания саманидской живописи нам следует изучать настенные росписи и иллюстрации в книгах. Человеческие фигуры саманидского периода, обнаруженные в настенной живописи в Афрасиабе в 1913 г., к несчастью, оказались утеряны из-за разрушения до того, как с них успели снять копии. Настенная роспись позднего газневидского периода из Лашгари-Базара в Южном Афганистане обнаруживает человеческие фигуры в натуральную величину, которые никак не оскорбляли известных своим фанатизмом исламских правителей, Газневидов. А поскольку доисламские настенные изображения обнаружены в Варахше, Пенджикенте и других местах Трансоксианы, не вызывает удивления существование старых традиций и в исламские времена. Техники исполнения очень похожи, а темы – сцены охоты и пиршеств – также подтверждают связь с доисламскими временами. Даже в покрое одежды – богато расшитых шелковых кафтанов и рубах, сапог и остроконечных шапок, столь характерных для согдийцев, – прослеживается эта связь. Подобные шапки упомянуты правителями тюркских кочевников VII в. в их рунических надписях в Монголии, и, возможно, эти головные уборы оказали влияние на появление высоких остроконечных колпаков мусульманских ученых под названием калансува, которые впервые появились именно в Восточном Иране.