Друг по переписке (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Любовь, что движет солнце и светила.

Слова эхом отдаются в моей голове, прежде чем исчезнуть, когда Эйдан целует меня.

14

Мы завтракаем у него, потом Эйдан едет к моему дому на своем грузовике прямо за мной.

Когда мы добираемся до дома, он настаивает на том, чтобы зайти внутрь и все проверить, прежде чем впустить меня.

— Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, — говорит Эйдан, наклоняясь к открытому окну моей машины со стороны водителя. — Ключи?

Я протягиваю их ему.

— Хотя не знаю, заперла ли я дверь. Я чертовски быстро выбегала из дома.

Он кивает, затем выпрямляется и идет по дорожке к входной двери.

Пока я наблюдаю, как он стоит там, отпирая дверь, я испытываю момент когнитивного диссонанса.

Только в прошлом месяце на его месте стоял бы Майкл. Мой очаровательный, обаятельный муж в накрахмаленной белой рубашке, начищенных черных оксфордах5 и брюках с пронзительно-прямыми стрелками. Он тщательно ухаживал за собой, никогда не выходил из дома с растрепанной прической или малейшей тенью щетины на подбородке.

И можно было забыть о татуировках. Вид игл вызывал у Майкла тошноту. Каждый божий год, когда он шел делать прививку от гриппа, он чуть не падал в обморок в кабинете врача.

Эйдан — почти его полная противоположность. Я сомневаюсь, что смогла бы выбрать кого-то более непохожего на Майкла, если бы попыталась.

Эйдан поворачивается и смотрит на меня, пока я с тревогой ожидаю в машине. Он вздергивает подбородок и исчезает за входной дверью, оставляя ее открытой.

Десять минут спустя он появляется в дверях и жестом приглашает меня войти.

Я все еще охвачена тревогой, когда спешу по тропинке босиком. По крайней мере, сегодня не льет дождь, но это не мешает мне дрожать от холода.

Небо над головой такое же тускло-серое, как гроб Майкла.

— Есть что-то странное? — спрашиваю я, когда добираюсь до Эйдана.

— Все чисто. Заходи внутрь.

Я вхожу в фойе, обхватив себя руками. На мне большая черная толстовка Эйдана, рукава закатаны наполовину, так что они на одном уровне с моими запястьями. Пара моих ботинок лежит под консольным столиком. Я засовываю в них ноги, не утруждая себя завязыванием шнурков.

Эйдан говорит:

— Все было заперто. Никаких признаков взлома. Я проверил все и наверху тоже.

Я испытываю облегчение, но в то же время чувствую себя глупо, когда осознаю, что я выбежала из дома, как будто за мной гнались демоны. Мое воспаленное воображение явно постаралось на славу.

— Отлично. Спасибо тебе.

— Нет проблем.

— Почему ты так улыбаешься?

— О, просто так. Я просто думаю, что ты действительно хорошо рисуешь, вот и все.

Какое-то мгновение я не понимаю, что он имеет в виду. Когда до меня доходит, я закатываю глаза.

— Ты был в моем кабинете.

— Пришлось проверить окна.

— Я полагаю, ты проверил и несколько других вещей.

Эйдан протягивает руку и дергает за рукав своей толстовки, притягивая меня к себе. Затем заключает меня в кольцо рук и улыбается.

— Я думаю, что этот домашний кролик, который есть у маленького мальчика, на самом деле милый.

Я улыбаюсь.

— Да, держу пари, что так оно и есть.

— Так ты художник?

— Иллюстратор. В основном, детские книги, хотя иногда я работаю с календарями и журналами.

Он наклоняется и нежно прижимается своими губами к моим.

— Ты чертовски талантлива, Кайла.

Этот комплимент заставляет меня воспарить, и единственная причина, по которой я все еще остаюсь на земле — это его руки, обвивающие мое тело.

— Спасибо.

— Ох. Посмотрите на мою застенчивую маленькую зайку с красными щечками.

— Заткнись, пока я не пнула тебя по ноге.

Посмеиваясь, он наклоняется и снова целует меня.

— Застенчивая и стервозная. Две мои любимые вещи.

— Назови меня стервозной еще раз, и мы посмотрим, как далеко ты сможешь уйти с разорванной селезенкой.

Эйдан пытается заглушить смех, прижимаясь лицом к моей шее.

Я без особого энтузиазма толкаю его в грудь.

— Придурок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты не считаешь меня придурком, — мягко говорит он, затем снова целует меня, на этот раз более глубоко.

Нет, признаюсь я себе, когда его язык сталкивается с моим. О нет, я так не считаю.

Мы целуемся до тех пор, пока оба не начинаем тяжело дышать, а небольшая пульсация тепла у меня между ног не превращается в боль. И в этот момент чувство вины снова захлестывает меня. Я отстраняюсь, прижимая пальцы к губам.

Эйдан изучает мое лицо.

— Ты в порядке?

— Да.

Когда я отказываюсь встречаться с ним взглядом, Эйдан берет меня за подбородок и приподнимает голову. Теперь я вынуждена ответить на его взгляд.

— Что произошло?

У меня пересохло во рту. Я облизываю губы и сглатываю.

— Я чувствую себя немного… — я прочищаю горло, — неудобно.

Он, кажется, удивлен.

— Со мной?

— Из-за того, что ты целуешь меня в моем доме.

После короткой паузы Эйдан говорит:

— Хорошо, — затем отступает назад, отпуская меня.

— О боже. Мне жаль. Я не хотела ранить твои чувства.

— Нет, я понимаю.

Он, возможно, не понимает, но заслужил очки за попытку.

— Просто это было совсем недавно. Мое расставание с мужем, — я снова прочищаю горло. — И я все еще как будто жду, что он войдет в дверь в любую минуту. Это просто странно для меня. Мне очень жаль.

— Ты можешь перестать извиняться, — мягко говорит он. — Я же сказал, что все в порядке.

Съежившись, я складываю ладони вместе.

— Я знаю, просто мне так не кажется, и теперь я чувствую себя идиоткой.

— Ты не идиотка. Я бы поцеловал тебя снова, но не хочу делать это для тебя еще более странным, чем есть сейчас. Итак, вот в чем дело: сейчас я позвоню своему приятелю Джейку, который владеет охранной компанией. Он придет и установит тебе сигнализацию. А пока у меня встреча, на которую мне нужно попасть, но после я собираюсь заняться твоей утечкой.

Он кивает в сторону кухни и ведер на полу.

— Я не смогу приступить к ремонту, пока погода не наладится, а этого не случится еще несколько дней. Но я постелю на крышу брезент, чтобы предотвратить попадание еще большего количества воды, и удалю всю воду с чердака, чтобы у тебя не было проблем с плесенью. Хорошо?

— Да. Хорошо. Спасибо. О, подожди, я схожу за своей чековой книжкой.

— Еще одно гребаное слово, — перебивает Эйдан, — и ты заработаешь порку.

Пораженная, я смотрю на него. На его лице нет ни улыбки, ни следов юмора.

Он совершенно серьезен.

Я говорю неуверенно:

— Могу я задать вопрос?

Он кивает.

— Порка будет из-за чековой книжки, о которой мне не следовало говорить, или ты просто хочешь, чтобы я вообще молчала?

Эйдан поджимает губы и складывает руки на груди. Теперь я могу сказать, что он пытается сохранить невозмутимое выражение лица. Еще он пытается быть устрашающим, и у него в значительной степени не получается ни то, ни другое.

Он строго говорит:

— Я имел в виду, что не буду брать твои деньги.

— Но мы договорились…

— Еще одно слово, — снова перебивает Эйдан, на этот раз довольно громко.

Повторяя его позу, я складываю руки на груди и смотрю на него снизу вверх.

— Я занималась с тобой сексом не для того, чтобы получить бесплатный ремонт крыши, Эйдан.

— Ясный перец, Кайла. Но я все равно не возьму твои деньги.

— Это что, одна из особенностей эго мужчины-мачо? Ты правда думаешь, что проявишь слабость, если я заплачу тебе за твое время и опыт?

— Да и еще раз да.

Я решительно говорю:

— Это безумие.

Эйдан разжимает руки, наклоняется к моему лицу и смотрит мне в глаза.

— Спасибо, что поделилась своим мнением по этому вопросу. Это последний раз, когда ты могла это сделать. Еще раз упомянешь при мне деньги, и ты знаешь, что тебя ждет.

Когда я просто стою и смотрю на него, он подсказывает: