Империя зла. Вызываю огонь на себя - Александр Гущин

Наступила зима, денег не было. В эскимоске и в куртке друга было жарко. «Друг» проводил операцию «Куртка». Гущин вокруг себя ничего не замечал. Тело потело. Ноги мёрзли. На ногах Александра болтались летние сандалии в мелкую дырочку. Общая площадь отверстий в правой сандалии, как подсчитал Александр, составляла 3,140625 квадратных сантиметра. Площадь отверстий в левой сандалии, составляла 3,15625 квадратных сантиметра. Голову моряка покрывала широкополая летняя шляпа. Уши философа мёрзли.

В Ленинграде до марта 1973 года молодой практикант работал на Канонерском судоремонтном заводе, бесплатно ремонтируя теплоходы «Долинск», затем «Кегостров». 22-го марта, в день весеннего равноденствия, практиканта направили в Ригу. В Риге Гущин бесплатно, за харчи, ремонтировал пассажирский теплоход «Эстония». Потом был ремонт теплохода «Михаил Лермонтов». За широкополую шляпу моряки прозвали вечного ремонтника судов «Алексеем Максимовичем Горьким». Гущин стремительно делал карьеру. В апреле 1973 года он достиг звания матроса 2-го класса.

Матросу 2-го класса жалованье платили, вскоре на голове морехода засветилась кепка «а ля Шерлок Холмс». Матрос 2-го класса занялся сочинительством детективных рассказов, подписывая опусы псевдонимом «Шурик Колос».

В Риге у могилы Яниса Райниса дед Лапа выговаривал подельнику, что тот перестал быть разведчиком. С теплохода «Александр Пушкин» туалетный работник привез всего-то несколько фамилий.

– Советская разведка циклично на цифре 15 выдаёт тебе десятки собственных сотрудников. А ты ни бе, ни ме, ни кукареку! Клещами у тебя информацию вытягиваю.

Тебя только бабы интересуют, – выговаривал Федосеев матросу, – бабы и выпивка.

– Советская разведка активно борется с онанизмом, теперь в совдепии бабником нельзя быть? – ехидничал Александр. – Моральный кодекс строителя коммунизма пиво пить запрещает? Твои кегебешники, из теплохода «Александр Пушкин» сделали центр вербовки иностранцев. До фонаря мне возня твоих шпионов. Я нейтрино в правой сандалии не могу поймать.

– Нейтрино? Что это за нейтрино? Философ! Это из твоего, никому не нужного объединения фундаментальных взаимодействий? – горячился дед Лапа. Шпион Федосеев изрёк недоумку истину:

– Советские ученые давно доказали, что объединение фундаментальных взаимодействий дело далекого будущего. У тебя кишка тонка объяснить такие сложные вещи. Говномой ищет на помойке нейтрино, полуцелый спин в корабельном унитазе! Делом надо заниматься, не бездельем, – добавлял шпион с горечью. С сожалением произносил:

– Почему не захотел идти в рейс на теплоходе «Кегостров» капитана Фечина? «Кегостров» – разведывательный корабль от академии наук! Отслеживает космические спутники и еще кое-что! Мы с тобой такую бы структуру вскрыли! Ты задержал отход стратегического судна, отказавшись идти в рейс дневальным. Длительность рейса всего восемь месяцев. Марья Филлиповна, кадровичка, грушница, начальница группы научно-исследовательских судов, личным твоим делом швырнула, передала нестандартного матроса опять в пассажирскую группу. Она рассчитывала, что тобою ГРУ будет заниматься. А на пассажирском флоте – работники КГБ. Через восемь месяцев рейса…

– Вот именно, через восемь месяцев, – отвечал Гущин. – Я жениться собрался, и такой длительный рейс. Дневальным на «Кегострове» идти предложили.

Гущин надулся, как индюк и изрёк:

– Старший сержант воздушно десантных войск никогда не будет дневальным, официантом, халдеем. Пусть твои марионетки-разведчики прислуживают. Халдейство не по мне. А кого больше на пассажирском флоте, сотрудников ГРУ или сотрудников КГБ, не спеша, подсчитаю.

– Ладно, забыли, – ворчал Михаил Исаевич. – Спасибо за фамилию старпома и за фамилию матроса-портняжку-провокатора с теплохода «Эстония».

Комбинаторы расстались, причем старый комбинатор, предатель Родины Федосеев, непонятно приговаривал, уходя:

– Какие грубые психологические цепочки выстраивает КГБ, чтобы только завербовать не вербуемого! Последовательно, упорно советские шпионы опускают сознание советских людей ниже ватерлинии! В мирное время воюют с мирным населением! В мирное время КГБ и ГРУ угробят государство, супердержаву – СССР!

Плотник супротив столяра

13 апреля 1973 года приказом номер 262 начальника отдела кадров Балтийского морского пароходства Гущин получил выписку для работы судовым плотником на пассажирском теплоходе «Михаил Лермонтов» капитана дальнего плавания Героя Социалистического Труда Оганова Арама Михайловича. Плотником Гущин трудился под руководством матроса-столяра Костромина. Столяр, зная, что Гущин подсознательный сексуальный маньяк, с матерными шутками весело и тщетно вербовал плотника. Федосеев понял, что досье Гущина переполнено его мифическими сексуальными преступлениями.

– Кто из разведчиков Тоцкого района так удачно брехню сливает Главному разведывательному управлению? Кочкина-Абаринова? Вовка Дахно? – удивлённо думал полковник.

Костромин относился к Гущину согласно тексту досье.

– Судовой плотник супротив столяра, – подражая Чехову, шутил шпион Федосеев.

На пассажирском лайнере плотник проработал пять лет. Полгода в 1973 году, затем с 1974-го по 1977-й годы. С апреля по июнь 1978 года Александр совершил плавание на дизельэлектроходе «Балтика». Затем полгода в 1978 году находился в рейсе на теплоходе «Михаил Лермонтов». Вместе с Героем Социалистического Труда капитаном дальнего плавания Огановым Арамом Михайловичем совершил кругосветное путешествие.

Читателю следует заметить, что похождения Александра освещаем по предсмертной исповеди восьмидесяти восьми летнего изменника Родины, бывшего работника Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых сил Советского Союза, полковника Федосеева Михаила Исаевича. Авторы употребляют слова «мы освещаем», так как исповедь шпиона подверглась литературной обработке сотрудников издательства.

Кто вы, доктор Раппопорт?

После каждого рейса шпион Федосеев подробно выспрашивал у моряка детали событий и разговоры, кои происходили на корабле. Затем полковник втолковывал несостоявшемуся философу, кто есть кто, и что есть что. Особенно Федосеева заинтересовал корабельный доктор флагмана Балтийского пароходства. Гущин поправлял шпиона и говорил, что гражданские корабли не корабли, а суда. На судах докторов нет, есть судовые врачи. Федосеев долго расспрашивал про судового врача по фамилии Рапопорт. По деяниям врача матерый шпион определил, что Рапопорт работает в психофизическом отделе ГРУ.

Максимум нуклонов двести семьдесят восемь

Гущин слушал объяснения деда Лапы, возражал. При расставании говорил, что не верит ни единому слову юродивого жителя села Приютного. Михаилу Исаевичу стало казаться, что Александр ведет двойную игру. Философ не расставался с калькулятором, перебирал в нём какие-то цифры.

– Химических элементов максимум сто двенадцать, а максимум нуклонов в ядре атома двести семьдесят восемь! – радостно сообщил он полковнику. Федосеев поморщился.

– Не заставить дурака делом заниматься, – сокрушенно размышлял матерый шпион. – Кому нужны его химические элементы? Важно, что моряк «помощник начальников отдела кадров ГРУ и КГБ со знаком минус».

Флагман Балтийского пароходства «Михаил Лермонтов»

Пассажирский лайнер «Михаил Лермонтов» был таким же, как теплоход «Александр Пушкин». «Систершип», как говорят моряки. Открывалась пассажирская линия Ленинград – Нью-Йорк, на борту судна находилось несколько десятков корреспондентов и других, заинтересованных в линии, лиц. После порта Ленинград «Михаил Лермонтов» зашел в порты Бремерхафен, Лондон, Гавр, и направился в Нью-Йорк.

Примечание эксперта: Осадка теплохода 7,62 метра, флагман ошвартовывался не в Лондоне, а в порту Тилбери, что на Темзе, в нескольких милях от Лондона.

Англичанин, который с буксира на реке Темза поднимался на борт советского лайнера, находился на баке теплохода «Михаил Лермонтов». Во время швартовки великобританец помогал швартовать теплоход. По информации шпиона Федосеева этот великобританец был завербованный секретный сотрудник ГРУ.

Население Германии, Великобритании, Франции и США не горело желанием совершать путешествия на советских пассажирских судах. Пассажиров в рейсе до Нью-Йорка набралось не более сотни. Десятки кают советского лайнера пустовали.

Клетчатый

В порту Нью-Йорк Александра Гущина сфотографировал корреспондент газеты «Дейли Уорлд». Фотограф был одет в зеленый клетчатый костюм. В следующий заход теплохода в американский порт «клетчатый» принес матросу газету с фотографией на первой странице. Белый, мулат и негр, обнявшись, смотрели в объектив. Белый советский матрос, мулат стивидор, и докер – афро американец, являли собою дружбу. Цветная троица олицетворяла дружбу двух стран – США и СССР. В отпуске Александр гордо показал американскую газету матерому шпиону Федосееву, рассказал детали процесса фотографирования, прочие приключения рейса. Шпион опошлил радость простого моряка.