Городская магия - Станислав Птаха

— И сюда всех этих великих специалистов с интерполовцем наперевес прислали, что бы все чин по чину аккуратно замести, когда старика прихлопнут, потому что на освободившуюся должность — кресло-то солидное — проштрафившегося генерала предпенсеонного возраста из столицы перевести планируют. Витюша после этого день и ночь с дорогих гостей глаз не спустит — а у него и аппаратура для наблюдения посерьезнее и людей свободных побольше. Так что мы будем в курсе всех их движений если что.

— Думаешь, он будет тебе отчитываться, — Прокопени почему-то очень хотелось задеть самолюбивого Кастаньеду. Он всегда не выносил аппаратчиков и штабистов с их сложными внутренними играми за сомнительные моральные дивиденды в виде почетных грамот и бронзовых табличек на кабинет.

— А куда ему деваться? — очки Сан Саныча зловещие поблескивали, — у меня имеется оперативная съемка — причем сделанная на основании официального разрешения, — велось наблюдение за пунктом обмена валюты по делу о мошенничестве, но сюжет засняли поинтересней чем обычное кидалово. Наши доблестные ФСБшники прикатили в обменку, вызвали хозяина. Представились, документики свои показали, стали ему угрожать проверкой и закрытием, если он не повесит на входе предвыборный плакат Звягина. Ничего себе ролик предвыборный? Можно по… — коварный сотрудник прокуратуры на минуту задумался и даже прикрыл глаза, подсчитывая количество статей которые возможно инкриминировать в данном случае, — да по 5 статьям, как минимум возбуждать, причем, ещё раз подчеркну! На совершено законных основаниях. Так что, он сам меня будет искать, что бы отчитываться…

У Игоря Николаевича просто не было слов. Он только мысленно порадовался тому факту, что подобные профессиональные интриги теперь так же далеки от него, как земная тщета от тибетского монаха…

К удивлению Прокопени, Ал тоже оказался человеком себе на уме. Распрощавшись с Кастаньедой, он объехал гостиницу вокруг и остановился машину в небольшой арке между домами на противоположной стороне улицы — отсюда вход в «Зорьку» и площадка перед ней прекрасно просматривались, а джип не особо бросался в глаза.

— И что мы хотим пронаблюдать? — устало поинтересовался Игорь Николаевич. Ему уже было тошно от слишком стремительно развивавшихся событий, вдобавок, мучительно хотелось закурить, да и поесть тоже было бы не дурно.

— Мне любопытно увидеть людей, которых Сан Саныч называет «спецурой». Я уверен, что они скоро сюда прибудут.

— Не думаю что так уж скоро… Пожалуй, пара часов уйдет на оформление допусков и прочих бумажек, я думаю Кастаньеда над ними серьезно поупражняется в бюрократии, — и, с чистой совестью, оставив волонтера-наблюдателя в машине, Прокопеня отправился в ближайший гастроном, где приобрел сигареты, одноразовую зажигалку, бутылку минеральной воды, размокшую пиццу и фотоаппарат — мыльницу — что бы порадовать любознательного человека по имени Ал. В импровизированном кафе из пары пластмассовых столиков, около дверей гастронома, одиноко сидела и пила сок прямо из тетрапака та самая, знакомая по поезду и семинару длинная девица, на этот раз она была в шелковой косынке, длинном расстегнутом черном плаще, полы которого лежали на земле, и огромных солнечных очках.

— Добрый день, солнечно сегодня — вежливо обратился Игорь Николаевич к девице, размышляя, что ей стоит предложить — сигарету или пиццу, и продолжал, — как вам семинар?

— Вы меня видимо с кем-то спутали, — сурово ответила девица хрипловатым голосом, решительно поднялась, отставив емкость с недопитым соком, и решительно запахнув плащ, подхватила стоявшую рядом увесистую сумку, исчезла за углом. «Да я видел её всего два раза и то издалека, может — она меня не узнала, а может — я ошибся» — Прокопеня решил не расстраиваться и отправился совмещать завтрак с обедом прямо в машине.

* * *

Высокие гости прибыли на двух темно-зеленых казенных «Волга», номера которых отличались всего на один знак. На площадку перед гостиницей выгрузилась довольно большая группа. Кого в ней только не было! Игорь Николаевич защелкал фотоаппаратом — мгновение стоило того, что бы его остановили — среди вновь прибывших имел место поэт-песенник с давешнего семинара, и невзрачный субъект, передавший ему папку с завязками… Живописная группа направилась к дверям гостиницы, Ал завел машину, но так и не успел тронуться, а Прокопеня почти интуитивно снова защелкал фотоаппаратом…

Выстрела слышно не было, хотя голова поэта-песенника разлетелась, так как это обычно происходит в фильмах Тарантино или в документальных лентах об убийстве Кенеди. Прибывшие на «Волгах» люди действовали без паники и суеты. Игорю Николаевичу даже показалось, что они жали именно такого развития событий — никто не побежал на поиски стрелка, не потянулся за телефоном, и не стал озираться, пытаясь найти случайных очевидцев, способных пролить свет на происшествие. Просто перекинулись между собой парой фраз, затем группа разделилась. Ее часть, включая безликого интреполовца, направилась в гостиницу, а другая, обернув то, что осталось от головы бородатого поэта песенника, полиэтиленовым пакетом, быстро уложила тело в машину и отбыла…

Их примеру последовали и Прокопеня с Алом.

* * *

Сергеича они нашли все в том же зале для конференций гостиницы «Ясень». Он сидел, откинувшись в кресле, по-ковбойски забросив ноги на длинный стол, курил и увлеченно изучал содержимое папки с завязками, перекочевавшей к нему из кейса Прокопени во время утреннего кофе. На столе красовался хрустальный шар, явно происходящий из офиса бабушки Дарьи, из чего следовало, что пронырливый Сан Саныч уже успел поведать Головатину свою версию сегодняшних происшествий, проиллюстрировав рассказ «вещественными доказательствами».

— Интересно? — наивно спросил Игорь Николаевич, совершенно не предполагая чем, могло так увлечь Головатина его собственное не то уголовное, то ли личное дело на фоне так динамично развевающихся событий.

— Скорее познавательно, — ответил Сергеич, с неохотой отвлекаясь от чтения, и постукивая костяшкой согнутого пальца по разложенным на столе бумагам, которые он уже изучил, — хотя я не пойму, зачем тебе это всучили? Лучше бы режиссеру каком-нибудь отдали — что бы кино снял! Получился бы очень захватывающий фильм — лучше чем про Штирлица.

Даже невозмутимый Ал был несколько шокирован таким высказыванием и резонно заметил:

— У тебя даже в официальном анамнезе не содержится мания величия…

— А тут вообще не про меня — я этого человека, — Сергеич собрал бумаги в папку и передал её Прокопени, — не знаю. Но персонаж — колоритный. Может ты, Доктор, по своей прошлой жизни с ним и сталкивался — просмотри.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});