Добрый дедушка Сталин. Правдивые рассказы из жизни вождя - Алексей Богомолов

Сам Иосиф Виссарионович пить умел, но старался не терять лица. И это ему, судя по воспоминаниям современников, удавалось. Вячеслав Молотов, работавший со Сталиным больше трех десятилетий и участвовавший в огромном количестве официальных, полуофициальных и неофициальных застолий, отмечал:

Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтобы немножко свободней говорили. А сам он любил выпивать, но умеренно. Редко напивался, но бывало. Бывало, бывало.

В советские времена было несколько стереотипов, которые связывались с «любимыми» сталинскими напитками. Основной — то, что он пил только грузинские вина «Киндзмараули» и «Хванчкара». Вина действительно хорошие, особенно когда они настоящие (со второй половины 80-х всю нашу страну наводнили контрафактные «вина из Грузии»). Но сам Сталин эти напитки употреблял нечасто. Во всяком случае, Вячеслав Молотов рассказывал следующее:

«Киндзмараули» мало… Я пил «Цигистави». А когда я не доливал, Берия говорил: «Как ты пьешь?» — «Пью как все».

Это кисленькое вино, а все пили сладкое, сладковатое. Как это называется… «Хванчкару» редко. «Оджалеши» тоже пили. Очень много. До войны. «Цоликаури!» Он (Сталин. — Авт.) мало пил вино. Предпочитал коньяк понемногу. С чаем…

Алексей Рыбин о довоенных пристрастиях Сталина писал следующее:

Навещали его тут (имеется в виду Сочи. — Авт.) Ворошилов, Киров и Калинин. Сталин очень любил принимать гостей, но сам почти не пил. Водку — совсем, коньяк — тоже редко. Признавал только вина «Цинандали» и «Телиани».

Киров каждый год в это время приезжал к Сталину. Теперь они основательно сдружились. Как-то сидели за столом, накрытым на склоне горы в тени дерева, и попивали грузинское вино с минеральной водой…

Мы уже упоминали слова Молотова о том, что Сталин умел пить и не напивался сам, втягивая в это других. В воспоминаниях подтверждаются всего лишь два случая, когда Сталин был сильно пьян. Алексей Рыбин писал:

Что касается самого Сталина… С 1930-го по 1953 год охрана видела его «в невесомости» всего дважды: на дне рождения С.М. Штеменко и на поминках А.А. Жданова.

А в книге С.В. Девятова, В.И. Жиляева, В.В. Павлова и А.В. Пиманова «Сталин. Трагедия семьи» приводятся воспоминания бывшего коменданта Ближней дачи Сталина Орлова:

Смерть Жданова, неожиданная, очень сильно подействовала на Сталина, — вспоминал Орлов. — В тот день он сидел и плакал, приговаривая: «Я, старый, больной, жив, а он умер, лучше бы было, если бы умер я, а он был бы жив». Никогда я не видел Сталина пьяным, а в этот раз это было. Он стал даже буйным, нам пришлось принять меры и уложить его спать.

О поминках Жданова на даче Сталина вспоминали офицеры охраны. Одному из них, Михаилу Старостину, Молотов строго-настрого запретил выпускать Сталина ночью из дома «поливать цветы». Когда тот сослался на заклиненный замок, Сталин приказал сказать министру, чтобы тот откомандировал Старостина.

Но на следующий день вызвал его и сказал: «Старостин, о чему нас сегодня был разговор ночью, забудьте. Я не говорил, а вы не слышали. Поезжайте домой, отдохните и приходите на работу». На этом конфликт был погашен. Конечно, Сталин на поминках был не в лучшей форме, но, как видите, все ночные наши споры помнил хорошо. В общем, я Сталина никогда пьяным не видел, как это было с Берией или Хрущевым». (Рассказ Старостина цитируется по книге «Ближняя дача Сталина». — Авт.)

Но в литературе встречаются и другие сюжеты, в которых упоминается, что Сталин мог напиться и в другие времена. В книге «Сталин. Трагедия семьи» есть такой сюжет, касающийся самоубийства жены Сталина:

А вот Николай Бухарин, вроде бы сидевший тоже рядом с женой Сталина, вспоминал, что Сталин бросал в жену мандариновые корки… Судя по всему, детали произошедшей в тот вечер ссоры навсегда утеряны во времени. Нам остается только суть — Сталин оскорбил жену, она не перенесла оскорбления и ночью застрелилась из маленького пистолета, который ей подарил брат Павел. Никто даже не слышал выстрела. Никто… Имеется в виду многочисленная прислуга и охрана.

Ее муж Иосиф Сталин, которого многие впрямую сначала тихо, а после двадцатого съезда во всеуслышание обвиняли в смерти Надежды, имеет полнейшее алиби. В эту ночь он находился на одной из своих дач… Есть свидетельства, что Сталина разыскали, ему дозвонились, но он долго не мог понять, о чем ему докладывают. Источники утверждали, что Иосиф Виссарионович был пьян как сапожник.

Пил Сталин напитки разные, причем иногда смешивал их самым варварским способом. В свое время Григорий Марьямов, долгое время работавший помощником министра кинематографии Ивана Большакова, вспоминал, как Сталин выпивал во время просмотров кинофильмов в Кремле:

…Вот и сейчас у меня перед глазами небольшой, уютный просмотровый зал на втором этаже Большого Кремлевского дворца, переделанный из зимнего сада… мягкие кресла с подлокотниками. Перед ними с двух сторон небольшие столы с закусками. Зная вкус Хозяина, предпочтение отдавалось водам, изготовленным знаменитым грузинским мастером Лагидзе. Вино тоже грузинское — красное и белое. Наливая себе, Хозяин смешивал их в фужере.

Воспоминания Никиты Сергеевича Хрущева о том, как выпивал Сталин в довоенное и послевоенное время, нельзя назвать абсолютно беспристрастными. Понятно, что его книга весьма политизирована, и если мы внимательно изучим ее, расставив эпизоды с «пьянством» «вождя народов» в хронологическом порядке, то получим весьма неприглядную картину. Создается впечатление, что будущий генералиссимус с детства был приучен к употреблению алкоголя:

Сталин рассказывал о своем отце, что тот был сапожником и сильно пил. Так пил, что порою пояс пропивал. А для грузина пропить пояс — это самое последнее дело. «Он, — рассказывает Сталин, — когда я еще в люльке лежал маленьким, бывало, подходил, обмакивал палец в стакан вина и давал мне пососать. Приучал меня, когда я еще в люльке лежал».

Кстати, можно провести определенную параллель с этим рассказом Хрущева и воспоминаниями дочери Сталина Светланы, в которых она писала о последнем разговоре со своей матерью:

Мое последнее свидание с ней было чуть ли не накануне ее смерти, во всяком случае, за один-два дня. Она позвала меня в свою комнату, усадила на свою любимую тахту (все, кто жил на Кавказе, не могут отказаться от этой традиционной тахты) и долго внушала, какой я должна быть и как должна себя вести. «Не пей вина! — говорила она, — никогда не пей вина». Это были отголоски ее вечного спора с отцом, по кавказской привычке всегда дававшего детям пить хорошее виноградное вино. В ее глазах это было началом, которое не приведет к добру. Наверное, она была права, — брата моего, Василия, впоследствии погубил алкоголизм.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});