Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

Когда они сидели за небольшим столом и поглощали то, что лорд Сетон назвал «eggs а la Reine d’Ecosse», «cheese Royale»[2] и «элем Ее Величества», Мария объявила, что отныне Босуэлл является хранителем Данбарской цитадели, и сразу же предложила мужчинам собрать армию верных солдат для выступления на Эдинбург.

– Соберите столько людей, сколько считаете нужным, чтобы выгнать мятежников, – сказала она и посмотрела на Босуэлла, самого опытного воина из присутствующих.

– Мы соберем настоящих шотландцев, и этим все сказано, – со смехом ответил он. – Да, они будут верны вам, и…

– Мы бросим клич по всей Шотландии, – поправил Хантли. Его голубые глаза глядели ровно и невозмутимо.

– Как вы полагаете, что получат на завтрак лорды Рутвен, Мортон и Линдсей? – внезапно спросила Мария, положив себе вторую порцию яичницы. Она усмехнулась.

– Они получат пир для воронов, как говорится в пословице, – ответил лорд Сетон. – И он не будет сервирован так же красиво, как у нас.

– Здесь есть перо и чернила? – спросила она. – Мне нужно срочно написать Карлу Девятому во Францию и Елизавете в Англию. Они должны знать о том, что здесь произошло!

* * *

Солнце скрылось за набежавшими облаками.

– Сегодня будет дождь, – пробормотал Босуэлл, взглянув на небо.

Море за окнами замка волновалось сильнее, чем раньше. Дарнли сгорбился перед камином, все еще дрожа от холода.

– Что мы будем делать? – спросил он.

– Я отправлю вызов пограничной страже, – сказал Босуэлл. – Как только они придут, мы выступим на Эдинбург.

– И выдворим мятежников! – воскликнула Мария. Она посмотрела на обоих: Босуэлл явно устал, но Дарнли выглядел еще хуже. – Прогоним их в Англию или туда, где они захотят спрятаться.

– Да! – голос Босуэлла прозвучал почти как победный клич.

Злобные, хладнокровные убийцы… и первейший из них сидит прямо здесь, перед камином. Мария осторожно провела ладонью по животу, как будто боялась, что еще одно грубое прикосновение может убить ребенка.

«А когда ты родишься, я отомщу, – подумала она, покосившись на Дарнли. – Нет, предатель, я больше никогда не буду твоей женой!»

Во второй половине дня Марии стало известно, что другие лорды, вдохновленные ее мужеством и стратегией Босуэлла, идут в Данбар, собираясь предложить свою службу и своих людей.

Босуэлл вошел в комнату, когда она сидела и читала последнюю депешу.

– Вы когда-нибудь спите? – спросил он. – Разве вы не нуждаетесь в отдыхе для… для ребенка?

– Ребенок будет настоящим Стюартом, сильным и бесстрашным, – ответила она, хотя действительно очень устала. – Но смотрите: граф Атолл, Сазерленд и Кроуфорд и братья моих Марий – Флеминг, Сетон и Ливингстон – все идут в Данбар. Мы побеждаем!

– Еще нет, – сказал Босуэлл. – Мы еще не сразились с ними.

Мария наконец позволила себе отдохнуть и вытянулась на одной из кроватей в старых покоях. Она не знала, сколько часов уже провела на ногах… кажется, сорок? Все сливалось воедино, начиная с того момента, когда она задумала план ночного побега, до скачки по пересеченной местности. На нее накатила волна неодолимой усталости, и она заснула.

Она проснулась от нового чувства – холодного, рассудочного страха. Только теперь она увидела общий ход событий и поняла, как опасно ее положение. Ее окружали предатели и убийцы. Даже внутренний круг ее обороны оказался ненадежным и полным врагов. И это были могущественные дворяне – умные и командовавшие большими вооруженными отрядами.

«Я всегда знала, что Нокс – мой враг, – подумала она. – Нужно отдать ему должное: он с самого начала заявлял об этом. Но что бы он ни проповедовал, он не прятал кинжал под одеждой. Я могла пригласить его в свои покои, не опасаясь быть убитой.

Но Рутвен… Мортон… Дуглас… Первые имена в Шотландии! И мой брат, лорд Джеймс, самый знатный из них… как быстро он появился на сцене! Должно быть, он руководил их заговором из Англии. Одно несомненно: все это планировалось заранее, а не произошло внезапно. Это случилось за день до того, как парламент должен был покарать мятежников».

Мария почувствовала, что дрожит всем телом, и накинула сверху меховой плащ.

«Это от холода, а не от страха», – сказала она себе.

Снаружи завывал ветер, и небо затянула сплошная пелена мелкого дождя.

«Кому я могу доверять? Неужели Босуэлл остался единственным преданным лордом? Он никогда не отрекался от верности мне и поддерживал мою мать в борьбе с ее врагами».

– Хотелось бы мне сейчас иметь мои доспехи.

Мария услышала поблизости знакомый отталкивающий голос: Дарнли. Она устало повернула голову и увидела его, одиноко стоявшего посреди голого каменного зала. Это было место для грубых воинов, а не надушенных вельмож.

– Мои доспехи остались в Эдинбурге, – причитал он. – Как я могу идти в бой без доспехов?

Новые доспехи были его единственной радостью во время «гонки преследования».

– Одолжи у Босуэлла, – ответила она.

Дарнли вскинул голову и залился высоким блеющим смехом. Этот неприятный звук необычным эхом отдавался от неровной каменной кладки.

– Они будут мне малы, – надменно заявил он. – Я выше его.

– Я имела в виду местный арсенал, – так же надменно ответила она. – Там есть запасы доспехов, пороха и пушечных ядер.

– Ах, да, – он нерешительно огляделся. – Хорошо, я позабочусь об этом.

Она села в постели:

– Кто-нибудь уже прибыл?

– Граф Атолл привел с собой тысячу человек. Потом кавалерия Босуэлла…

– Да, прибыли настоящие шотландцы, – Босуэлл стоял у входа. Его коренастая фигура почти целиком заполняла дверной проем. – Я как раз собирался сообщить об этом.

– Сколько солдат? – спросила Мария и встала с постели.

– Несколько сотен. Они говорят, что Робсоны и Тейты уже в пути вместе с некоторыми из своих лучших людей, таких как Знатный Копейщик и Сокрушитель Черепов. Угадайте, как они получили такие прозвища?

Мария рассмеялась:

– Они могут сокрушить столько черепов, сколько понадобится, с моего благословения.

– Что за ужасное прославление насилия! – надувшись, произнес Дарнли.

– Их прозвища очень живописны, – продолжал Босуэлл. – Есть Проклятый Эски, Злопамятный Армстронг, Эллиот-Мужеложец и Армстронг Дикий Жеребец. Пожалуй, если вы отправитесь в Пограничье, они и вам дадут подходящее прозвище.

Дарнли повернулся и с оскорбленным видом вышел из комнаты.

– Да, – сказала Мария. – Они назовут его Трусливый Генри.

Она передернула плечами. Теперь, когда он ушел, воздух в комнате как будто стал чище.

– Вы отдохнули? – поинтересовался Босуэлл. – Вам обязательно нужно как следует отдохнуть.

– Что мы будем делать теперь? – спросила Мария. Она была готова поступить так, как он скажет.

– Мы будем ждать. Когда в Данбаре соберется достаточно людей, мы выступим против этих негодяев.

* * *

Через три дня в Данбаре собралось четыре тысячи человек, и весть об этом быстро распространилась по Эдинбургу. Босуэлл и Мария решили, что настало время покинуть Данбар и выступить на восток. Босуэлл возглавлял отряды пограничной стражи, а Мария – четыре роты профессиональной пехоты. В целом они заручились поддержкой семи графов и четырех лордов, и все больше людей присоединялось к ним на марше. Дарнли смог пробраться во главу войск лорда Сетона, как будто он командовал ими.

По мере приближения к Эдинбургу простолюдины толпами собирались на обочинах и радостно кричали. У самой границы города архиепископ Гамильтон приветствовал их от имени своего клана. Жители Эдинбурга хлынули наружу, чтобы сопровождать их в город. Босуэлл дал залп из полевой артиллерии.

– Солдаты! – прокричал он. – Вы будете расквартированы в городе.

Они не встретили никакого сопротивления. Пушечный залп оказался победным салютом, а не сигналом к началу битвы. Изменники бежали из города и уже сейчас двигались на юг, собираясь пересечь границу.

Мария вступила в город, оставленный ее врагами, под гул приветствий и во главе восьмитысячной армии. Она одержала победу, и Эдинбург принадлежал ей.

На следующий день она вместе с Тайным советом – за исключением Дарнли, который не выказал к этому никакого интереса, – приступила к наказанию преступников и восстановлению правительства. Все те, кто не принимал участия в убийстве, но оказался косвенно причастным к мятежу, были удалены от двора, в том числе граф Аргайл, Бойд, Мейтленд, Ротс и Киркалди, оставшийся в Англии. Мортона, Линдсея, Рутвена и Дугласов объявили вне закона вместе со всеми их сообщниками.

Но как поступить с Дарнли? Его нужно было удержать рядом с Марией, чтобы обеспечить законное рождение их общего ребенка. Вскоре нашлось решение: он поклянется в своей невиновности перед Тайным советом, и это заявление, очищающее его от вины, будет опубликовано повсеместно. И вот Дарнли с сияющим лицом поклялся в том, что не имел ничего общего с заговором и «никогда не советовал, не приказывал, не соглашался, не содействовал и не одобрял оного».