Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича

самые города, что и Ахмад-шах. В XVI в. Бабур одержал победу в битве при Панипате – там, где афганский монарх разгромил индийцев два века спустя. Но Ахмад-шах отличался от других полководцев тем, что объединил пуштунов в гораздо большей мере, нежели кто-либо в истории. Он наладил отношения между кланами Баракзай и Садозай. Он примирил пуштунские племена Абдали (Дуррани) и Гильзай. Он создал хрупкий союз дюжины народов – и благополучно руководил ими. Пуштуны-сунниты и хазарейцы-шииты, персоязычные таджики и тюркоязычные узбеки с туркменами, кочевые белуджи[55] на юге и полукочевые чараймаки[56] на северо-западе – все они считали себя верными подданными этого выдающегося правителя. В его пестрой армии зародилось не только пуштунское, но и афганское национальное самосознание. Представители десятков этнических групп стояли рядом, плечом к плечу, – ощущая свое единство и принадлежность к чему-то великому. Так формировался национальный дух, или «афганият». Вот почему еще при жизни Ахмад-шаха Дуррани местность, которую прежде именовали Арианой и Хорасаном, стала называться Афганистаном.

Тем не менее Ахмад-шах не создал государство в современном понимании. Сегодня под государством подразумевается территория с официальными границами – и в пределах этих границ функционируют органы публичной власти, которые издают законы, обеспечивают их соблюдение и наказывают за нарушения. Однако в Центральной Азии XVIII в. государство такого рода вообще не могло существовать. Ландшафт Афганистана был слишком сложным, население – слишком неоднородным, а инфраструктура – слишком примитивной. Дурранийская империя представляла собой аморфное политико-правовое образование с «центрами силы» – военными гарнизонами, крепостями и городами, разбросанными в сельской местности. В каждом городе и каждой деревне проживал авторитетный человек, который доминировал над окрестностями, но его власть убывала по мере удаления от подконтрольного ему населенного пункта, – подобно тому как магнитное поле ослабевает на расстоянии от магнита. Так, Кабул и Кандагар являлись «центрами силы» – но находились в 453 км друг от друга, и ни один из этих городов не играл значимой роли на столь обширном пространстве. Здесь устанавливал правила кто-то более слабый, но близкий – например губернатор ближайшего города, староста ближайшей деревни или богатый землевладелец с несколькими сотнями родственников и слуг. В этих условиях власть монарха сводилась к сбору налогов и организации воинского призыва – а также к его личным отношениям с локальными «хозяевами». Любое место, соответствующее данному описанию, было частью империи.

Естественно, главными «центрами силы» управляли люди, верные монарху, обычно – члены его семьи (братья, дяди, сыновья). В Афганистане насчитывалось всего три крупных города – Герат, Кандагар и Кабул. Еще два – Пешавар на юге и Мазари-Шариф на севере – тоже имели важное значение. Все они, как правило, входили в состав афганского государства – независимо от того, кто восседал на престоле. В наши дни четыре города по-прежнему расположены на территории Афганистана, но пятый, Пешавар, принадлежит Пакистану. Это порождает известные неудобства – так, Афганистан традиционно объясняет свои претензии на пакистанские пуштунские районы тем, что они были основным регионом проживания пуштунов начиная с 1709 г. – еще при династии Хотаки и во времена Дурранийской империи.

При Ахмад-шахе афганские города окружали высокие стены – как и в средневековой Европе. Чем больше был город, тем больше насчитывалось в стенах ворот. В могучем Кабуле их было пять: через одни проходила дорога на Кандагар, через вторые – на Пешавар, через третьи – на Мазари-Шариф и т. д. Внутри городских стен эти дороги превращались в широкие улицы. В Кабуле все они вели к огромному крытому рынку – настоящему лабиринту торговых рядов и лавок, где продавали продукты питания, ремесленные изделия и импортные промышленные товары. Базар тянулся вдоль набережной реки Кабул, которая протекает между горными хребтами и делит город на две части. Склоны холмов к северу от рынка были усыпаны домами. По другую сторону реки возвышалась королевская цитадель Бала-Хиссар с массивными башнями и толстыми стенами из обожженного кирпича. Первые укрепления возвели здесь еще в V в. до н. э., впоследствии форт постоянно расширяли и обустраивали. В декабре 1747 г. Ахмад-шах Дуррани сделал его своей зимней резиденцией.

Другие афганские города были устроены иначе. В Кандагаре, например, располагалось множество мечетей. Эта древняя столица пуштунов всегда являлась консервативным религиозным городом. Герат, наоборот, славился школами, поскольку долгое время считался центром искусства, литературы и образования. Сердцем Мазари-Шарифа была и остается знаменитая Голубая мечеть[57] с мавзолеем, где, согласно народным поверьям, похоронен халиф Али ибн Абу Талиб – зять и двоюродный брат пророка Мухаммеда, наиболее почитаемый шиитский деятель. Здесь также традиционно праздновали Новруз и проводили другие фестивали, ритуалы и церемонии, восходящие к зороастрийским временам.

Али ибн Абу Талиб был убит в 661 г. Его похоронили в Ираке близ Куфы, но место погребения держалось в секрете по просьбе самого халифа (он боялся, что враги надругаются над его трупом). При аббасидском халифе Харуне ар-Рашиде могилу Али обнаружили и построили святилище, вокруг которого вырос Эн-Наджаф – один из священных городов шиитов.

Однако есть и легенды, которые гласят, что вскоре после погребения Али некоторые из его последователей решили перепрятать тело. Покойника погрузили на верблюда и шли несколько недель, пока верблюд не упал. На этом месте останки Али предали земле. Позже могилу стали именовать Мазари-Шариф (перс.

 – священная святыня или могила святого). Затем вокруг захоронения возник город с аналогичным названием – Мазари-Шариф.

Впрочем, большинство афганцев веками проживало и проживает отнюдь не в городах, а в сельской местности. Настоящий Афганистан – это афганская деревня. Она является ключом к истории страны и менталитету народа – ибо все еще существует и продолжает влиять на государственную политику.

Сельский Афганистан приобрел свою «классическую» форму в эпоху Итальянского Ренессанса (XV–XVI вв.). По холмам и равнинам были разбросаны тысячи деревень – и каждая из них представляла собой автономную политическую и экономическую единицу. Поселения вырастали на склонах гор, в долинах, а также возле рек и ручьев, стекающих с заснеженных горных вершин. В любой афганской деревне имелась цитадель (кала) – оборонительное сооружение с крепкими земляными башнями. Браки, как правило, заключались в пределах деревни, поэтому односельчане были связаны между собой, – но все равно подчеркивали свою принадлежность к разным кланам и скрупулезно изучали собственную родословную, дабы сохранять и культивировать чувство разобщенности. Это позволяло им выстроить социальную иерархию.

Самые привилегированные семьи проживали в кале вместе с бедными родственниками и слугами. Все остальные селились возле крепости. Вокруг простирались сельхозугодья,