Избранное - Андрей Егорович Макаёнок

class="p1">М и х а л ь ч у к. И верно — что ему народ? Плевал он на народ.

К а л и б е р о в. Что?

Г а н н а. Тебе говорят: не плюй в колодец!

К а л и б е р о в (понял, что переборщил, хватается за печень). Ах ты черт!..

Г а р д и ю к. Удивительно послушная печень!

М о ш к и н (издеваясь). А как же? У него ведь камни… Булыжники! (Калиберову.) Бросьте петрушку корчить! Неловко. (Жест в сторону зала.) Здесь же граждане смотрят!

Г а н н а (гневно). За пазухой у него камни, а не в печени!

К а л и б е р о в. Как вы смеете?

Г а н н а. Извините, пожалуйста! Смеем! Перед народом ответ держать надо!

Г о р о ш к о (убежденно). И ответят! Разве нет?!

Г а н н а. Ответят! Хоть круть-верть, хоть верть-круть.

З а н а в е с.

1953

САМИ С УСАМИ

(ЧТОБЫ ЛЮДИ НЕ ЖУРИЛИСЬ)

Комедия в четырех действиях

Действующие лица

КОВАЛЬЧУК ТИМОФЕЙ ЕГОРОВИЧ, новый председатель колхоза.

ВАСИЛЬ, его сын.

ТЕРЕШКО, заведующий фермой.

САМОСЕЕВ, бывший председатель колхоза.

РОМАН.

ЮЛИЯ, его дочь.

АКСИНЬЯ.

МАЛАНКА, ее дочь.

ГУДЕЕВ, представитель райплана.

СЕНЬКА ЗАИКА.

ЛИХТАРОВ.

ДОБРИЛО, бухгалтер.

ГРАЧЕВ, участковый милиционер.

ДЕД.

ПЕРВЫЙ КОЛХОЗНИК.

ВТОРОЙ КОЛХОЗНИК.

ТРЕТИЙ КОЛХОЗНИК.

КОЛХОЗНИКИ

Действие первое

Ранняя весна.

Двор вдовы Аксиньи. С крыши хаты свисают сосульки. Наискось через улицу — хата Романа.

Во дворе  А к с и н ь я  колет дрова.

А к с и н ь я. Сгорели бы вы ярким пламенем!

Из хаты выходит  К о в а л ь ч у к.

К о в а л ь ч у к. Давненько я дрова колол…

А к с и н ь я. А удобно ли вам? Вы — гость, да к тому же — начальство. Что люди подумают? (Но топор отдает.)

К о в а л ь ч у к. Ничего-о… (Колет дрова.)

К воротам подходит бригадир  Г р а ч е в.

Г р а ч е в. Аксинья! Может, пойдешь к амбару семена чистить?

А к с и н ь я. Пойду… если дашь коня по дрова съездить. А то на своей спине таскаю.

Г р а ч е в. Не знаешь, что ли? Председатель запретил перед посевной давать лошадей.

А к с и н ь я. Ну так пускай сам чистит! (Ушла в хату.)

На улице мимо ворот обнявшись проходят  т р и  к о л х о з н и к а, среди них и  С е н ь к а  З а и к а. Они поют:

«Ой, расцвела роза, белый цвет,

Ой, расцвела роза, белый цвет.

Нашла себе мужа, а он любит дюжа

Не меня, а водку. Сладу нет!»

Останавливаются у ворот, приветствуя бригадира.

Г р а ч е в. Что же это вы, хлопцы? Посевная не за горами, а вы в рабочее время козу водите по селу.

С е н ь к а  З а и к а. А кто у нас к-коза?

Г р а ч е в. Где ваша совесть?

С е н ь к а  З а и к а. Пре-едседателю взаймы дали. У него ревизия обнаружила недостачу совести.

Г р а ч е в. А у вас излишки? Значит, на работу не пойдете?

С е н ь к а  З а и к а. Нет. Не пойдем.

Г р а ч е в. Почему?

С е н ь к а  З а и к а. Сегодня зна-аменательная дата: первое а-апреля одна тысяча девятьсот пятьдесят пятого года.

Г р а ч е в. Ты брось свои шуточки!

С е н ь к а  З а и к а. Нет, это не шуточки. О-обманный день.

П е р в ы й  к о л х о з н и к (Ковальчуку). Председатель Самосеев построил хату за наш, за колхозный счет, а теперь продает — и денежки в карман. Себе.

С е н ь к а  З а и к а. В-вот! Боимся про-озевать.

Г р а ч е в. Что?

С е н ь к а  З а и к а. М-ма-агарыч. Нам бы хоть м-ма-агарыч достался. А то и это про-озеваем. Он такой. По-ошли, хлопцы! (Запевает.)

«В огороде — вот беда —

Самосеем лебеда

Выросла и соки пьет,

Прополоть бы нам ее…».

С е н ь к а  З а и к а  и  к о л х о з н и к и  раскланиваются с Ковальчуком и, уходя, продолжают петь:

«Самосеев — горе наше,

Он не сеет и не пашет,

Целый год уж напролет

Вдов смущает, водку пьет…»

Г р а ч е в (Ковальчуку). Слыхали?

К о в а л ь ч у к. Слыхал. Серьезные ребята…

Г р а ч е в. Какая тут к черту серьезность? Полный разлад в колхозе.

К о в а л ь ч у к. А вы что сделали? Все же секретарь парторганизации.

Г р а ч е в. А что мы сделаем? Ходили мы целой делегацией в райком, говорили с новым секретарем, обещал принять меры. Вот и ждем.

К о в а л ь ч у к. Да-а… Все ждете, когда сверху придут к вам порядок наводить? А когда же сами возьметесь? Вы же коммунист. А что такое коммунист?

Г р а ч е в. Революционер. Активный борец!

К о в а л ь ч у к. По всей стране подъем, энтузиазм. А вы — «сидим, ждем».

Г р а ч е в. Тут председателя менять надо.

К о в а л ь ч у к. Меняйте.

Г р а ч е в. Без райкома?

К о в а л ь ч у к. С райкомом! Но и самим пошевеливаться надо, а не только на доброго дядю надеяться. Ведь вы опора райкома. Где же ваша инициатива? Где ваша большевистская напористость?

Г р а ч е в. Помогли бы вы нам, товарищ Ковальчук. Вы все-таки на большой должности в Минске.

К о в а л ь ч у к. Идите и звоните в райком сами, настаивайте, требуйте.

Г р а ч е в  постоял, затем решительно направился к правлению. Ковальчук снова взялся за топор. К воротам подходит  д е д.

Д е д. Бог в помощь!

К о в а л ь ч у к. Спасибо, спасибо, дед. На бога надейся, а сам не плошай.

Д е д. Да вам можно, а мне… разве только на бога и надежда.

К о в а л ь ч у к. Что так?

Д е д. Стар я. Без сынов остался. На войне головы сложили. А жить приходится. Да как жить?

К о в а л ь ч у к. А что такое?

Д е д. Сынов моих помнишь?

К о в а л ь ч у к. Как же. И Василия помню, и Федора, и Павла, и Гришку.

Д е д. Ну вот. Говорят, ты теперь начальник большой.

К о в а л ь ч у к. Как вам сказать…

Д е д. Слыхал, люди говорили. Хоть бы ты председателю нашему сказал. Пусть бы он мне подсобил. Хата моя уже… Да какая там хата! В войну сгорела, так я в баньке окно прорубил, печурку заново сложил… Кое-как жил, а теперь… Сам знаешь — старику тепло надо. Я-то так-сяк, а старуха моя… жаль ее, мерзнет…

К о в а л ь ч у к. Сколько тебе лет, дедушка?

Д е д. Семьдесят седьмой пойдет с петрова дня. Я привык. Который год сторожем — привык. А она… стара уже…

К о в а л ь ч у к. Хорошо, дедушка, поговорю.

Д е д. Может, тебя послушает. Просил я которые из района приезжали — не слушает он их. Ну, благодарствую. Так я пойду. Старуха там одна… Недомогает. (Отойдя немного, повернулся.) И Павла помнишь?.. Хороший парень был… (Вздохнул.) И жениться не успел… (Ушел.)

Вбегает  М а л а н к а.

М а л а н к а. Тимофей Егорович! Из райкома звонят. Вас просят.

К о в а л ь ч у к. Кто звонит?

М а л а н к а. Сам секретарь.

К о в а л ь ч у к. Ну, уж коли сам, так я бегом. (Не спеша воткнул топор в колоду и пошел в контору.)

На улице показалась  Ю л я.

Ю л я. Маланка! (Показывает поллитровку.) Смотри! (Подморгнув, щелкнула по шее.)

М а л а н к а. Что это?

Ю л я. Справка.

М а л а н к а. Какая справка?

Ю л я. О том, что меня отпускают из колхоза.

М а л а н к а. Выпросила у председателя?

Ю л я. Отец просил. Председатель вначале помялся, а потом и говорит — печать, мол, сухая. Вот покропим сейчас — и… (Стукнула донышком бутылки по ладони, будто печать поставила.)

Из своей хаты вышел  Р о м а н.

Р о м а н. Юлька! Марш домой! (Уходит.)

Ю л я  послушно ушла домой. Из хаты по